Грезы наяву - Райс Патриция - Страница 25
- Предыдущая
- 25/92
- Следующая
Эвелин попыталась высвободить руку. Алекс вдруг подумал: «Неужели она выглядит так каждое утро или просто принарядилась ради визита к больному? И как будет выглядеть, если дать пышному венцу волос рассыпаться по ее плечам?» Эта мысль отнюдь не уменьшила боль.
— Где мы? — спросил он. Обстановка явно не походила на гостиничную, и не имела ничего общего с видом его каюты на «Минерве».
— Мама решила поместить вас здесь, чтобы мы могли присматривать, пока вы не поправитесь. Вы уже достаточно хорошо себя чувствуете, мистер Хэмптон?
Нотка раздражения в ее голосе заставила Алекса улыбнуться. С ним-то все в порядке. А вот почему она отвела глаза, когда вдруг ощутила, что его пальцы поглаживают ее запястье. Ах ты, разумница Эвелин, не попадись сама на своем желании. Алекс не помнил, чтобы кто-то когда-то за ним ухаживал. Разве что когда он был ребенком. Но ему определенно нравилось.
Прикрыв глаза, он ощущал, как чуть подрагивает в его пальцах тонкое девичье запястье.
— Нет, мисс Веллингтон. И думаю, не скоро поправлюсь… А колыбельных вы мне петь не будете?
Эвелин едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Она не понимала многого из того, что делал Хэмптон, но когда в его голосе появлялись такие нотки, она теряла голову. Она поцеловала его в небритую щеку и прошептала на ухо:
— Если Вы не поправитесь быстро, мне придется выйти за вас замуж, чтобы спасти свою репутацию. Желаю вам скорейшего выздоровления.
Рука ее выскользнула из его ослабевших пальцев, и Эвелин быстро вышла из комнаты, оставив после себя легкий аромат свежести.
После утреннего визита к раненому Эвелин отправилась в порт разбираться с последствиями погрома, оставив Алекса на попечение матери. Улицы патрулировала милиция, лица прохожих хмурились при виде многочисленных разрушений. Эвелин хотела зайти узнать, как дела у дяди, но не отважилась.
По городу носилось множество слухов, и пока Эвелин дошла до складов, она уже знала в общих чертах, что произошло ночью. Опустошив винные подвалы дяди и судьи, толпа собралась у дома военного коменданта Хатчисона. Роскошный дом сровняли с землей, изорвали даже все бумаги коменданта. Прекрасного танцевального зала, где они с Алексом танцевали несколько дней назад, больше не существовало.
Вздрогнув при мысли, что могло случиться, если бы Алекс не разогнал мерзавцев, Эвелин энергично принялась за работу. «Минервы» на рейде видно не было. Очевидно, капитан не думал возвращаться за Алексом. Это, конечно, многое меняло, по Эвелин надеялась, что, когда он окончательно придет в себя, она тоже придумает, как себя вести.
Пока со многим было трудно свыкнуться. Тетка и кузина находились на пути в Англию. Весь город после этой ночи казался каким-то сумрачным, а военные на улицах усиливали это ощущение. Люди, которых она любила, оказались по разные стороны баррикады.
Второй день дежурства у постели Алекса дал о себе знать, и Эвелин начала дремать на ходу. Миссис Аманда взглянула на нее с беспокойством.
— Он почти весь день проспал. Я только что сменила повязку. Если не начнется лихорадка, то скоро он будет на ногах. Если проснется, дай ему поесть. И присматривай за огнем.
Эвелин зажгла свечу у себя в комнате и устроилась с книгой в кресле. Дверь оставила приоткрытой, так, чтобы слышать, что происходит в гостевой комнате, где лежал Алекс. Напротив находилась спальня Джейкоба. Но брат обычно спал как убитый. Не то чтобы она ждала, что Алекс захочет есть или пить, скорее мог, как утром, проснуться с головной болью. Интересно, он всегда так просыпается?
Решив проверить, как он спит, Эвелин отложила книгу, спустилась в комнату и обнаружила, что он лежит закинув руки за голову и смотрит в ночное небо за окном. Когда она вошла, он повернулся, но не сказал ни слова. Обеспокоенная, Эвелин приложила руку к щеке, проверяя нет, ли жара.
— Со мной все в порядке. Голова все еще болит, но, похоже, в ближайшее время не отвалится. Я думал, все заснули.
Он не взял ее за руку, даже не попытался, и почти не смотрел на нее. Спрятав стиснутые руки в складках платья, Эвелин обеспокоенно смотрела на него. Затянутый в атлас, с бантом на шее, он обычно выглядел как английский денди. Но сейчас, с голой грудью, небритый… Ей казалось, что она не знает его.
— Спокойно спят только хорошие люди, не так ли? — Эвелин сделала неопределенный жест, но он не заметил, потому что по-прежнему смотрел в окно. — Есть не хотите? Мама сказала, что вы не ели весь день.
Это он, наконец, услышал и посмотрел на Эвелин.
— Сказать по правде — умираю. Просто не хотелось вас беспокоить. Если где-нибудь завалялось немного хлеба и сыра…
Эвелин недоверчиво покачала головой.
— Вы на самом деле больны. Может, доктора позвать? И кормить вас, наверное, не стоит, если у вас начинается лихорадка.
Алекс посмотрел на нее вопросительно. Эвелин молча смотрела на него, и его усмешка постепенно превратилась в широкую улыбку.
— Вам было бы привычнее, если бы я с руганью потребовал немедленно принести ужин?
Не отводя взгляда от его улыбки, которую не так часто видела, Эвелин сказала первое, что пришло в голову:
— Я думала, вы достаточно окрепли и сами сможете дойти до кухни, но, оказалось, ошиблась. — Взгляд Эвелин скользнул по его фигуре. — Ясно, что вы не в себе. Так что я принесу вам ужин.
Выходя из комнаты, она услышала за спиной смешок и вдруг вся вспыхнула от своего слишком игривого поведения. Что было в этом Александре Хэмптоне, что заставляло ее вести себя так? Она считала себя достаточно сдержанной, а с мужчинами больше привыкла работать, а не флиртовать. В присутствии же Алекса в ее характере вдруг открывались такие стороны, о существовании которых она не подозревала.
Когда она вернулась с подносом, Алекс уже сидел одетый на краю кровати. На нем были бриджи и свободного покроя рубашка, которая не скрывала ширь груди и буйную поросль на ней. Стараясь не глядеть на него, Эвелин поставила поднос на стол.
— Пахнет здорово. А то я думал, меня тут будут держать на хлебе и воде.
Он не попытался встать, когда она вошла.
— Только не в доме моей матери. Ей просто необходимо заботиться о мужчинах. Хотя вчера ночью она наверняка сама хорошепько отколотила бы Вас, если бы кто-то не успел до нее. — Эвелин протянула Алексу салфетку и дальше не знала, что делать. Правила приличия требовали, чтобы она ушла, по Эвелин вдруг обнаружила, что наблюдает за ним. Ей хотелось остаться с ним, поговорить, послушать, что случилось с ним прошлой ночью. Вместе с тем она была уверена, что он достаточно окреп, чтобы самому, без помощи, поужинать.
Алекс решил проблему, предложив ей присесть рядом. Когда она устроилась на стуле возле стола, он взял с подноса большую кружку, сделал из нее изрядный глоток и тут же скривился.
— Молоко? — Он недоуменно смотрел на Эвелин. — Вы что, отравить меня решили? Утром яблочный сок сейчас — молоко?
Эвелин улыбнулась. Вот теперь он, наконец, был прежним Алексом.
— Напротив. Доктор сказал, что молоко вымоет из вашего организма все яды. Пока у вас болит голова, и вы принимаете порошки, он посоветовал воздержаться от апкоголя. Так что вы быстро поправитесь.
Он угрюмо взглянул на Эвелин:
— Прекрасно. Ваша матушка проявляет такую заботу обо мне! Молоко мне противопоказано. Или в этом доме все сговорились против меня?
— Вы хотели поесть, — напомнила Эвелин.
С ее стороны было глупо сидеть и смотреть, как он ест. Но уйти она не могла. Алекса, похоже, это меньше всего смущало. Наконец она встала.
— Не буду мешать. Спокойной ночи.
Алекс что-то пробормотал с полным ртом и сделал ей знак остаться.
— Не спешите. Я так и не понял, за что ваша матушка хотела стукнуть меня, но потом передумала? Есть и еще несколько вопросов, но сначала молоко.
Он кончил жевать и принялся за молоко, поглядывая на Эвелин.
Эвелин боролась с желанием уйти, но он, похоже, был все еще достаточно слаб. И по тому, как лицо его временами хмурилось, она заключила, что голова у Алекса продолжает болеть. Ходить самостоятельно он едва ли мог. Она решила остаться.
- Предыдущая
- 25/92
- Следующая
