Кровавая весна (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 18

• Предыдущая
• 18/61
• Следующая

Отсмеявшись, он вытер с подбородка потеки темной слизи, задрал голову к неприветливому небу и тихо прошептал:

- Один малыш погиб… что ж, слепим нового. А еще один вот-вот вылупится… веселое яичко прыг-скок, прыг-скок, веселое яичко топ-топ, хруп-хруп, веселое яичко с мясной скорлупой прыг-скок, прыг-скок…

Замерший рядом старый шурд сжался в комок и старался быть как можно более незаметным, старательно показывая изуродованным от рождения лицом крайнюю почтительность и благоговение пред весело напевающим Отцом Тарисом. И тщательно старался спрятать немыслимо крамольную мысль, что великий Тарис, породивший их бог, оказался абсолютно безумным мертвецом…

Еще одно чувство старейшина прятать не стал – обуревавший его восторг. Поселение людишек бесславно пало. Крепкий орешек, так долго сопротивляющийся их зубам, наконец-то расколот, осталось только съесть вкусное ядрышко. И это всецело было заслугой Тариса Некроманта.

- Они побегут, – резко прекратив напевать, прорычал принц Тарис. – Они всегда бегут… Догнать и убить!

- Слушаюсь, повелитель, – согнулся старейшина в низком поклоне и заспешил прочь, спеша отдать приказ.

- Вкусное яичко прыг-скок, мягких людишек хруп-шмяк, – вновь тихонько затянул Тарис, почерневшим пальцем подзывая к себе парочку шурдов, оказавшихся в поле его зрения.

Едва темные гоблины оказались рядом, Тарис растянул губы в страшной ухмылке и велел:

- На колени, дети мои, на колени…

Шурды уткнулись лицом в заснеженную землю, быстро мелькнул Старший Близнец. Снежная белизна окрасилась ярко алой кровью, быстро протапливающей себе бороздки в снегу и образуя причудливый красный узор.

Шагнув вперед, Тарис неглубоко вонзил лезвие костяного кинжала в затылок одного из хрипящих шурдов, зашевелил губами, отчетливо проговаривая несколько фраз на странном подвывающем языке. С рукояти кинжала вырвался узкий мертвенно зеленый луч, ударивший отвесно вверх. Во все стороны рванулся странный шелест, в котором, если прислушаться, были слышны шипящие слова.

- Проснитесь, дети мои, проснитесь, малыши, – с тихим смешком произнес Тарис. – Папочка вернулся. Папочка ждет вас.

Призыв не остался незамеченным.

Он был услышан на всех просторах Диких Земель.

В долинах медленно вздымались снежные бугры, осыпающийся снежный покров открывал темные гротескные силуэты.

В темных заснеженных чащах зловещим светом зажигались глазницы шипастых черепов.

Узловатые и замшелые костяные лапы неохотно отрывались от истерзанных туш животных.

Непомерно клыкастые челюсти поднимались от добычи, из разверстых ртов вместе со стекающей кровью срывался пронзительный и торжествующий визг, разносящийся на лиги вокруг.

Любимые дети Тариса отозвались на зов своего создателя. На зов своего Отца.

Из лесных дебрей и буреломов, из темных пещер и нор, из заледенелых болот, из мертвых руин городов и развалин деревень медленно выползали огромные пауки. Древние существа, сумевшие пережить целые века, пока их Отец спал, спешили на его зов.

Древние киртрассы вышли в путь, стремясь к одной и той же точке – к берегу широкой реки, неподалеку от островного поселения. Туда, где рядом с алым пятном разлитой крови стояла закутанная в белый плащ фигура принца Тариса, со злобным оскалом наблюдающего, как по лезвию Старшего Близнеца медленно стекают капли темной шурдской крови.

Страшные твари спешили на Зов…

Мрачно уставившись в серый гранит скальной стены, я угрюмо молчал.

Мне было о чем подумать.

Всего буквально несколько минут назад все мои представления о силе темных шурдов рухнули, словно карточный домик.

Я был готов к серым и черным сгархам, я знал о костяных пауках, ведал о мертвяках и воочию видел способности шурдов как воинов. И вот, пожалуйста.

- Обогрейтесь, – хрипло велел я, обращаясь к стоявшим передо мной троим воинам из Островного поселения. – Поешьте и поспите. Теперь вы под нашей защитой.

- Под защитой мерзкой нежити… - едва слышно отозвался стоявший передо мной Тибрий и тут же рухнул наземь от тяжкого удара в ухо.

Ударил его не я и не один из моих людей. Тибрия сбил с ног седобородый воин, один из жителей уничтоженного поселения, суровый мужик, чем-то напоминающий мне Рикара.

- Мальчишка! – разъяренно прошипел седобородый. – Жалкая тень своего отца! Как смеешь ты хулить тех, кто даровал нам защиту и тепло? Кто защитил нас от преследующих шурдов! Если бы не они, мы давно уж превратились бы в мясо для их ненасытных животов!

- Ты не видишь, кто он? Такой же, как те, кто убил наших родичей! – заорал Тибрий, неловко ворочаясь на земле. – Он нежить! Ты забыл лица тех, кто погиб? Лицо своей жены? Своих детей?!

От удара ногой в бок Тибрия скрючило, он зашелся надсадным кашлем, а седобородый воин яростно прохрипел:

- От моего старшего сына осталась лишь окровавленная голова, упавшая на крышу моего дома! Я лично разрубил ее топором, дабы даровать его душе упокоение! И не тебе говорить мне, о чем я забыл!

- Все погибли! Все! – со страшным всхлипом выдавил Тибрий, колотя кулаками по мерзлой земле. – Все! Лизи! Лизи!

- Обогрейтесь, – тихо повторил я. – И поспите. Я скорблю вместе с вами о каждом погибшем в той резне. Но просто рыдать… от этого нет толка. Придите в себя, наберитесь сил, вновь возьмите в руки оружие и встаньте в наши ряды. Поверьте – у каждого из вас будет шанс отомстить за родичей. Я обещаю это.

Один из молчавших мужчин обхватил обмякшего Тибрия за плечи и помог встать на ноги, после чего повлек его к пристройке перед пещерой.

- Лизи? – спросил я седобородого. – И как твое имя, воин?

- Меня зовут Асдий, – ответил воин, устало проводя ладонью по глазам. – Лизи - его жена. Она была на последнем месяце беременности. И мы все видели, как ее раздавила та огромная тварь, слепленная из кусков тел наших сородичей. И слышали ее последний крик…

- Проследи за ним, – произнес я. – Его утрата страшна. Еще страшнее то, что он не сумел отомстить и был вынужден бежать от врага. Это любого собьет с ног и поселит ненависть в душе. Сейчас ступайте в тепло. Ступайте… и поплачьте, не стесняясь слез. Позже, когда немного придете в себя, навестите нашу церковь.

Коротко кивнув, Асдий поспешил к пещере.

Убедившись, что вокруг остались только свои, я коротко велел стоявшему рядом Рикару:

- Следите за ними. За всеми.

- Будет сделано, – отозвался здоровяк. – Господин… клятва верности?

- У меня нет крови, чтобы пролить ее на камень, – усмехнулся я. – А если и пролью… что это будет за клятва и кому? Не стоит гневить Создателя, Рикар, заставляя людей присягать на верность ледяной нежити.

- Понятно. Забот прибавится.

- А когда их было мало? Следите в оба. И самое главное – следите, чтобы новоприбывшие не держались особняком. Пусть вольются в нашу семью. И поселите их не вместе, а вразнобой, кроме тех, кому посчастливилось сохранить семью. И убедись, что никто из наших не осуждает их за то, что не сумели отстоять родной дом. И что никто не хвастается нашими победами. А потом, когда все немного успокоится, они принесут клятву верности тебе. Как это было с нашими пиратами.

- Мудрые слова, господин, – согласился Рикар. – Очень мудрые. Я прослежу. Что-нибудь еще?

- Через час пусть ко мне придут все главные… и Стефий.

- А я? – звонкий голосок раздался совсем рядом. Мне не потребовалось поворачивать головы, дабы узнать, кто именно подал голос.

- И ты тоже, Аля, – мягко улыбнулся я. – На правах нашего летописца. Заодно расскажешь, как там наши дела с библиотекой.

Отрада глаз моих.

Не удержавшись, я обернулся. Тоненькая фигурка девушки, закутанная в кучу одежек, в большой меховой шапке, перепоясанная толстыми кожаным ремнем с кинжалом и большущей поясной сумкой, легко вмещающей в себя несколько книг и все необходимые принадлежности. Наш бравый летописец во всей красе – с задорно блестящими глазами и покрасневшим от холода носом. На сгибе левой руки раскрытая книга, в пальцах правой зажато магическое перо. Алларисса в точности выполняла мое указание и тщательно описывала все важные события, происходящие в жизни нашего поселения.

• Предыдущая
• 18/61
• Следующая