Мечты о счастье - Райс Патриция - Страница 2
- Предыдущая
- 2/76
- Следующая
– Мисс... Майя! Телефон!
– Истинная Дева! – буркнула она, водружая поднос на столик. – Чтобы все как положено! – И крикнула: – Там автоответчик!
Гость уставился на аппарат, словно тот нанес ему личное оскорбление. При всем своем внешнем спокойствии он буквально вибрировал от эмоций, свойственных только Деве. Лишь когда Майя вышла из-за прилавка, что-то случилось – понятно что. Эдакая ментальная судорога.
Расправив «жеваный» креп длинной юбки на сильно выступающем животе, Майя снова изобразила милую улыбку. Кто бы ни звонил, он бросил трубку, стоило только включиться автоответчику. Скорее всего он собирался принудительно получить по счетам.
Майя с интересом следила за тем, как гость борется с любопытством. При этом он куда больше напоминал рассеянного профессора за решением сложной проблемы, чем богатого владельца самого популярного в городе злачного заведения. Ну да, она в конце концов вспомнила – если не имя, то лицо, увиденное в местной газете сразу после возвращения в Уэйдвилл.
Вспомнилось и то, что Аксель Хоулм состоит в городском совете. Вот это уже было некстати.
– Я не подозревал, что вы замужем, мисс Элайсем. Констанс отзывается о вас таким образом, что... – Он запнулся и спросил иным, подчеркнуто деловым тоном: – Если ваш муж дома и свободен, я готов обсудить все при его непосредственном участии.
Ах вот оно что, Констанс! Наконец-то все встало на свои места! Ко всему прочему этот человек был еще и отцом одной из учениц. Возможно даже, он явился не от имени городского совета.
Майя указала на витой железный стул из тех, что стояли вокруг столика:
– Присядьте, мистер Хоулм, и попробуйте все-таки чай. Меду?
Она принесла горшочек, немного скованно из-за повышенного внимания гостя к ее животу, который уже нельзя было замаскировать никакой одеждой. Все Водолеи (и даже те, кто находится под влиянием этого знака) от природы любопытны. К счастью, в данном случае рассудительная Дева была все-таки сильнее. Если бы мистер Хоулм смотрел в открытую, то – из-за неловкости хозяйки – чай мог бы оказаться не в чашке, а на коленях.
Помимо любопытства, он был полон ожидания. Майя еще немного помедлила с ответом. От чашек повеяло ароматом жасмина.
– Констанс отзывается обо мне так, словно я не замужем, верно? И она совершенно права. Ваша дочь поразительно умна и к тому же талантлива. Работать с ней – одно удовольствие. Вы смело можете ею гордиться.
Майя уселась напротив гостя и со сдержанным удовольствием отведала изысканный напиток. Возможно, все еще обойдется. Меньше всего сейчас хотелось слышать о какой-то грядущей катастрофе, лучше просто наслаждаться вкусом чая, видом китайского фарфора и обществом интересного мужчины. Ведь он и в самом деле был интересен, со своей белокурой скандинавской шевелюрой, выбеленной жарким солнцем Каролины, с внимательными серыми глазами в обрамлении не слишком темных, но густых ресниц и подбородком, которого не постыдился бы и Шон Коннери. Ленивая медлительная нотка в речи шла вразрез с внешним обликом, поскольку скорее подходила бы южанину, – однако она будила давние и милые сердцу воспоминания.
Тем не менее с ним стоило держаться настороже. Плотно сжатые губы, а также ноздри, легко способные расширяться и трепетать – все это говорило о заносчивости, о высокомерии человека, считавшего себя выше других.
– В таком случае могу я видеть вашего... – он помедлил, подбирая благопристойное выражение, – близкого друга? Майя расхохоталась.
Аксель замер, завороженный. В этой женщине было что-то цыганское, свободное, и она, конечно же, никак не могла хихикать или сдержанно посмеиваться. Если ей было весело, она хохотала, причем на редкость мелодично, что встречалось отнюдь не часто. Это было языческое наслаждение смехом, зажигавшее черты ее живого лица. Она казалась вихрем красок и звуков.
В этой лавке чересчур много раздражителей! Чай пахнул жасмином, от прилавка доносился сильный запах розы. Аксель бросил быстрый взгляд и заметил корзинку розовых лепестков, вероятно, сбрызнутых эссенцией для более сильного аромата. На столике стоял букет, добавляя свою ноту в общую гамму.
А цвета! Кроме ярких игрушек, была еще рыжая грива хозяйки, темно-золотой мед в горшочке и прочее, прочее... Все, вместе взятое, создавало удивительно чувственную атмосферу, прямо противоположную безликому порядку его собственного дома.
– Мистер Хоулм, даже будь Стивен под рукой, вам бы в голову не пришло включить его в деловую беседу. Вы уж мне поверьте! Попробуйте чай.
Аксель ненавидел этот напиток. Однако вежливость обязывала, поэтому он опасливо поднес чашку к губам и сделал глоток.
– Ну как?
– Мм... своеобразно.
Наступил подходящий момент для продолжения беседы, но сначала нужно было найти правильный подход. Молодая учительница обманула его ожидания. Она была просто обязана оказаться высокообразованной, до предела целеустремленной, рациональной, независимой, способной без труда справиться с любой проблемой и даже жаждущей этого, как вызова своим недюжинным способностям. Иными словами, он ожидал встретить женщину, с которой легко иметь дело.
И вот перед ним оказалось подлинное воплощение женственности, само изящество. Завитки темно-рыжих волос падали на хрупкие плечи, на кружевную мантилью цвета слоновой кости. Открытая блузка с атласной отделкой, по оттенку подходящая к глазам, как бы струилась вниз и льнула к высокой груди, особенно полной благодаря беременности. Стесняясь живота, Аксель не осмелился перевести взгляд ниже и сосредоточил свое внимание на белой руке без единого украшения, с тонкими пальцами на ручке фарфоровой чашечки.
– Мой вид смущает вас, мистер Хоулм. – Это был не вопрос, а утверждение, Аксель расслышал его сквозь музыку. – Как вас зовут?
– Аксель, – ответил он рассеянно. Букет на столе был попыткой икебаны, не слишком правильной и чересчур смелой. Один цветок надломился и свисал около руки молодой женщины, почти касаясь ее пальцев. Бог знает почему, это заставило Акселя вспомнить о том, зачем он явился. Констанс. Его беспризорная малышка.
– Мэр категорически против вашей школы, мисс... Майя! Ваши либеральные методы – красная тряпка для его консервативной натуры, но дело даже не в этом. Здание находится на территории, по проекту отведенной для подъездной дороги к торговому центру.
– У меня аренда на три года, мистер... Аксель!
Она не только передразнила его, но и показала кончик языка. Невольно пришло на ум, что этот кончик должен еще хранить вкус меда.
– Людям из торгового центра стоило бы пообщаться с мистером Пфайфером. Он долго жил в этом здании и вовсе не намерен от него избавляться. В контракте на аренду так и записано: никаких перемен в течение трех лет. В чем же проблема? Разве Констанс не нравятся мои уроки?
– Наоборот, она ими просто бредит, – честно признался Аксель и тем самым подошел к самой сути, о чем не стоило упоминать вообще. – Ничем другим она не интересуется. Констанс очень привязана к вашему... проекту. – «И к вам», – мысленно добавил он. – Мне приятно сознавать, что дочь в хороших руках... Поверьте, я совсем не в восторге от грядущих перемен, но мэр использует все возможные меры давления на дорожно-транспортный отдел. Для вас не секрет, что владельца выселяют, а дом сносят, если он мешает строительству.
Меж бровей у Майи возникла тревожная морщинка. Она отпила еще чаю.
– В этом случае мэра могут обвинить в некомпетентности и разбазаривании фондов. Напомните ему об этом. В новом году я хочу добавить дошкольный класс – это раз. Детям удобно добираться сюда из любого конца города – это два. Они любят играть во дворе – это три. Я не уступлю.
– Вы не понимаете ситуации... Майя! Странное имя произносилось с трудом, и Аксель подумал: откуда эта женщина? С какой планеты? Впрочем, для размышлений он выбрал неподходящую минуту.
– Штат может поддержать начинания мэра. Конечно, если вы состоятельны, то аренда будет вам по карману и без солидных доходов, но если нет, вам придется несладко. Ради Констанс и других детей...
- Предыдущая
- 2/76
- Следующая
