Заблудший ангел - Райс Патриция - Страница 2
- Предыдущая
- 2/91
- Следующая
Он всего-навсего заставил ее встать на цыпочки в углу, прижавшись носом к наиболее высокому при ее росте месту, а затем прислал няньку присматривать, чтобы девочка не вздумала сбежать.
С физической точки зрения такое наказание можно было вытерпеть. Александра, легонькая и выносливая, подросла на дюйм с тех пор, как отец в последний раз наказывал ее. Девочке уже не надо было вставать на самые цыпочки, чтобы дотянуться до отметки. Главное, стоять очень скучно и утомительно, да и плечо побаливает. Настоящее наказание пришло позднее, когда в доме погасли огни, и все стихло, от чего приглушенные ранее звуки из расположенной внизу комнаты стали громче барабанного боя.
Когда, наконец, в тишине раздался пронзительный крик матери, Александра оторвала нос от отметки, и ее вырвало остатками превосходной утки, съеденной за обедом, вырвало в фарфоровую полоскательницу, поставленную сбоку. Оставлять пятна на дорогом ковре, за что последовало бы новое, куда более строгое наказание, не годилось.
Позже, на рассвете, когда мать пришла в детскую и отослала служанку, Александра без сил упала в материнские объятия и, почти не веря и ни на что, не надеясь, в очередной раз выслушала приевшиеся увещевания:
– Он не хочет причинить нам боль, Дора. Отец просто очень большой и не может соизмерять свои силы. Он хороший и любит нас, но желает, чтобы мы были как можно лучше. Нам надо больше стараться, Дора, чтобы исполнять его желания. Обещай мне, что будешь стараться изо всех сил!
Апрель 1852 года
– Ни слова, Дора, никому ни слова. Закутавшись в большой бесформенный плащ, чтобы не бросался в глаза округлившийся живот, Матильда схватила дочь за руку и торопливо повела по трапу на борт большого корабля, покачивавшегося на волнах в доке. Белила едва скрывали красный рубец от удара на ее щеке. Александре очень хотелось почесать то место, где грубая холщовая ткань натирала ей кожу, но одной рукой она сжимала фарфоровую куклу, другой – пальцы матери.
Она испугалась, потому что мать была напугана, но одновременно ее разбирало любопытство, девочка жадно впитывала новые занимательные впечатления, сцены, звуки. Отец никогда не позволял подходить так близко к порту. Он никогда не разрешал им покидать пределы поместья, и Александре еще не доводилось посещать Плимут. Моря она тоже никогда не видела. Ей хотелось охватить все разом, но она боязливо цеплялась за материнскую руку. Александре не требовалось объяснять, что отец жестоко их накажет, если узнает, где они находятся. Вот почему они переоделись в эту некрасивую, грубую одежду.
– Подожди здесь, Матильда, пока я найду ваши каюты и перенесу туда багаж. Ты будешь в безопасности среди этих хороших людей. Это – квакеры. Они тебя не обидят.
Человека, приведшего их в гавань, Александра не знала, но ей нравился его мягкий голос и приятная улыбка. Он, правда, был встревожен и испуган не меньше ее матери. Инстинктивно Александра оглянулась в поисках укромного местечка среди деревянных ящиков и бочек, которые грузили на борт, нельзя ли там, в случае чего укрыться.
– Майкл – хороший человек. Он о нас позаботится, – ободряюще прошептала мать, уже в третий или четвертый раз, когда незнакомец снова спрыгнул на трап. – Знаешь, он был когда-то моим поклонником. Мне бы его выбрать, но твоего отца я любила больше. И все еще люблю. Он просто не понимает, насколько силен, Дора. Но мы должны позаботиться о твоем будущем братце или сестрице, правда? Не думаю, что Майкл все еще меня любит, – заметила она печально, – и, может быть, твой отец охотнее примет нас, когда ребенок родится? Я просто ума не приложу, что буду делать без него.
Ну, Александра, не мешай ей отец, нашла бы немало занятий. Почаще видела бы море, каталась на пони, читала книги об ангелах, играла с детьми арендаторов. При случае она спросит Майкла, позволят ли ей делать все это теперь. И если он скажет, что можно, Александра ни за что не вернется к отцу, как бы мать его ни любила. Ведь каждый раз, когда отец уверял мать, что тоже любит ее, он обязательно делал ей больно. Все чересчур носятся с любовью. Она того не стоит, так, во всяком случае, считала сама Александра.
Они подошли поближе к поручням, глядя на мельтешащую внизу, в гавани, толпу. Мать очень крепко стиснула руку дочери, но та не жаловалась. Она тревожно смотрела на дорогу, ведущую к берегу, не покажется ли карета с гербом. Это означало бы приезд отца. Хорошо бы Майкл поскорее вернулся и велел кораблю отплывать. В этот момент лопнула веревка, и один из ящиков с грохотом упал на палубу. Мать крепче прижала к себе Александру, стоявшую впереди, и обняла хрупкие плечики дочери, словно пытаясь защитить ее.
– Он не приедет, – прошептала она, будто прочитав мысли Александры. – Он сейчас в Лондоне и не успеет добраться сюда к отплытию судна. Скажи Англии прощай, моя любимая девочка. Майкл переправит нас в Америку.
Александре хотелось петь и танцевать от радости, но мать не скрывала слез. Да, наверное, отец прав. Ее мать слабая женщина. Но, возможно, у этого человека, Майкла, достанет сил на двоих.
От страха, корабельной качки и жаркого солнца, бьющего прямо в глаза, ее немного подташнивало. И то, чего она так страшилась, произошло. С ужасным чувством неизбежности, слипающимися от усталости и яркого солнца глазами она следила, как мчится по вымощенной булыжником мостовой экипаж отца, слышала ржание лошадей и громкие удары кнута. За ее спиной раздалось отчаянное рыдание матери.
А потом все происходящее показалось ей кошмарным сном, чем-то нереальным, фантастическим, и Александра никогда не могла до конца восстановить в памяти цепь событий.
Вспоминая, она видела, как Майкл бежит к кораблю, видела отца в его черном плаще – на ветру полы развевались подобно огромным черным крыльям. Она услышала, как опять с грохотом посыпались ящики! Но, может, это были не ящики? Красные цветы неожиданно расцвели на белой рубашке Майкла, и под крики ужаса он опрокинулся навзничь.
Александра не сомневалась, что слышит голос матери, но крики неслись отовсюду, даже сверху. Над головой кружилась стая чаек. И девочка вжалась в поручни, словно хотела спрятаться от криков, грохота и черных крыльев. Может быть, если она сожмется и станет маленькой-маленькой, ее не заметят. И, может быть, если отец ее не найдет, все как-нибудь устроится. Но она, конечно, большая грешница. И Господь отринет паршивую овцу из стада.
Его никто не остановил. Никто не осмелился противостоять большим черным крыльям и дымящемуся пистолету. Никто не посмел помешать местному властелину, когда широкими шагами он поднялся на палубу и потребовал, чтобы ему вернули его жену. Люди торопливо уступали дорогу. Жена принадлежит мужу, слышала Александра перешептывания в своем кошмарном сне. Жена принадлежит своему мужу.
Он даже не заметил, как Александра старается забиться между поручнями. В холодной ярости граф изо всей силы стукнул жену в челюсть мощным кулаком. Она споткнулась о скорчившуюся Александру и с размаху ударилась о поручни. Обломки полетели в толпу, послышались крики ужаса.
В следующий момент Александра очутилась в воздухе, а вслед за ней с надрывным воплем полетела за борт мать. Теперь Бог наконец-то пришел им на помощь. Его холодная рука протянулась к ее голове, над которой сомкнулись ледяные волны. Александра изо всей силы прижала куклу к груди. Она уйдет в новый, неизведанный мир с любимой подружкой.
Пожилой мужчина в широкополой шляпе и старомодном пальто без воротника ни минуты не колебался, увидев, как два тела, женщины и девочки, полетели за борт в грязную воду гавани. Скинув пальто и башмаки, он прыгнул за ними, не обращая внимания на дикие вопли красивого графа, в исступлении метавшегося по палубе.
Примеру смельчака последовали и другие мужчины, прыгая с корабля и пристани. Спустили на воду шлюпку с матросами. Люди плавали вокруг и ныряли, но ничего не находили. Граф все бегал по палубе, сыпал проклятиями и плакал. Он сулил огромную награду тем, кто спасет его жену и дочь.
- Предыдущая
- 2/91
- Следующая
