Лорд и хозяйка гостиницы - Райсвик Летиция - Страница 1

• 1/56
• Следующая

1814 год, Суссекс

Сеял мелкий, унылый дождик. Все в это серое сентябрьское утро казалось унылым, поникшим от беспросветной тоски и безнадежности: трава, уже желтеющие деревья в саду, увядающие осенние цветы — все в мире, решительно все, точно оплакивало свою горькую судьбу.

Во всяком случае, так казалось Рут Прайс, стоящей у окна комнаты, где она провела последние несколько дней после внезапной смерти любимого отца — дней, прожитых ею в доме его приятеля сэра Эдуарда Хоф-брука. Она стояла, созерцая безрадостный пейзаж, но ее мысли были еще более безрадостными.

Если бы еще три года тому назад одиннадцатилетней Рут кто-нибудь сказал, что все это произойдет именно с ней, она бы ни за что не поверила и назвала бы этого человека бессовестным вруном. За что добрый и милосердный Бог будет наказывать такую послушную и добрую девочку, как она? Она ведь всегда вела себя как положено воспитанному и кроткому ребенку, любила батюшку и матушку, слушалась всех наставлений взрослых. Но Бог почему-то решил обрушить на нее свои кары. Два года назад, когда Рут было всего двенадцать, пролежав неделю в жестокой лихорадке, умерла ее дорогая матушка, урожденная Вайолет Мур. Она была еще совсем молодой, всего тридцати трех лет от роду, такой доброй и любящей. Не успело пройти и двух лет после ее смерти, не успела девочка как следует оправиться от этой страшной потери — скончался милый батюшка, преподобный Бенджамен Прайс. Он просто в одно утро — такое же унылое, как и сегодняшнее, — не проснулся и не вышел, как обычно, к своей дочке Рут. Измученную, ослабевшую от слез девочку забрали к себе сэр Эдуард и его жена леди Элен. В их доме, знакомом Рут с самого детства, в обществе дочерей сэра Эдуарда — своей ровесницы Люси и маленькой Дороти она стала понемногу успокаиваться, приходить в себя. В душе она мечтала, что, может быть, сэр Эдуард будет так добр, что оставит ее навсегда у себя. Конечно, она не могла надеяться на то, что они будут к ней относиться как к родной, но все же… Робкие надежды уже поселились в сердце Рут, однако то, что произошло вчера утром, повергло ее в полное отчаяние.

После завтрака она перебирала вещи в комнате, которую теперь считала почти своей. Внезапно дверь отворилась, и Рут увидела служанку леди Хофбрук — Минни.

— Мисс Рут, леди Элен кличут вас к себе, и немедленно, — выпалила девушка.

Не понимая, зачем так срочно она могла понадобиться леди Элен, Рут послушно отправилась вслед за горничной в комнаты хозяйки. Еще больше она удивилась, застав там самого сэра Эдуарда. Они оба выглядели немного взволнованными.

— Э-э… Рут, дорогое мое дитя, очень рад тебя видеть. Надеюсь, ты хорошо спала ночью? — неожиданно спросил сэр Эдуард. Рут еще больше поразилась. Почему он ее об этом спрашивает, ведь они уже виделись сегодня за завтраком! Но, как положено благовоспитанной барышне, она присела и вежливо ответила:

— Благодарю вас, сэр, отлично.

— Рут, дорогая моя, прошу тебя, выслушай нас внимательно, — продолжал хозяин каким-то странным тоном. — Ты уже почти совсем взрослая барышня и должна многое понимать. Твой покойный батюшка — да упокоит милосердный Господь его безгрешную душу — был, как бы это лучше сказать, человеком несколько беспечным. Одним словом, он не сумел должным образом позаботиться о… о твоем будущем. Короче говоря, он не оставил тебе практически ничего.

Слезы подступили к глазам Рут при этих словах. Мало того что сэр Эдуард напомнил ей о недавней потере; нет, он еще худо говорит о ее покойном батюшке! Да как он смеет! Но воспитанность не позволила девочке протестовать. Она продолжала стоять молча, из последних сил пытаясь сдержать рыдания.

— Так что, милая Рут, — снова заговорил сэр Эдуард, — надеюсь, ты все поймешь. Мы не настолько богаты, чтобы взять тебя к себе, как свою родную дочь. Ну и… — Тут он вопросительно взглянул на жену. Леди Элен на миг смутилась, опустила голову, но почти сразу выпрямилась и заговорила в своей обычной чопорной и поучающей манере:

— Рут, мы должны тебе сообщить, что скоро ты покинешь наш дом. Мы, конечно, сожалеем об этом и охотно оставили бы тебя, если бы могли, но у тебя, оказывается, есть весьма близкий родственник. Это мистер Джон Прайс — родной брат твоего отца, твой дядя. Он недавно посетил наш дом и изъявил желание сам заниматься твоим воспитанием и опекать тебя. Мы не вправе ему в этом отказать. — Супруга сэра Хофбрука поджала тонкие губы и вздохнула.

— Какой еще дядя Джон? Я не знаю никакого дяди! — испуганно попятилась Рут. — Я не хочу ни к какому дяде!

— Рут, не будь же ребенком. Перестань говорить глупости, — серьезным тоном произнес сэр Эдуард. — Твой дядюшка — почтенный человек со средствами. Он сможет достойно содержать тебя, как и положено для девицы твоего положения. Тебе будет у него хорошо.

— Твой дядя Джон — владелец большой гостиницы в Лондоне. — Голос леди Хофбрук звучал торжественно. — Нечего и говорить, что он приличный и достойный джентльмен. Он приедет за тобой завтра днем, и ты должна успеть собраться, чтобы не заставлять его попусту тратить время на ожидание.

Рут была убита их словами. У нее не оставалось сил, чтобы сопротивляться, бороться за свое право жить здесь. Да и что она могла поделать: одинокая, обездоленная сирота без гроша в кармане! Кто станет ее слушать? Ей придется подчиниться судьбе.

И вот сегодня она проводит последние минуты в доме сэра Эдуарда. В час дня должен прийти дилижанс, в котором прибудет за ней дядюшка Джон. Почему-то этот неизвестный дядюшка так пугал Рут, будто он был страшный людоед из сказки. Она молила небо, чтобы хоть что-нибудь случилось, помешало ему приехать сюда и она осталась здесь, в родных местах. Где-то в душе девочки теплилась слабая надежда на то, что вдруг сэр Эдуард передумает и решит оставить ее у себя.

— Рут, милая, тебе не кажется, что уже пора отправляться?

Голос леди Элен нарушил ход ее размышлений. Она оглянулась, безжизненным взором уставившись на хозяйку.

— Ну же, Рут, возьми себя в руки. Ты не малый ребенок. Собирайся, Парсонс проводит тебя до дилижанса.

Слова леди Хофбрук звучали жестко и холодно. Рут всегда подозревала, что эта женщина ее не любит. Теперь она смогла в этом убедиться. Девочка опустила голову, глотая слезы, и пошла за своим саквояжем.

Дальнейшее происходило как в тумане. Вот она прощается с сэром Эдуардом, леди Элен, их дочерьми, прислугой; вот выходит в сопровождении садовника Парсонса из дома, вот они бредут к проезжей дороге, где должен остановиться дилижанс… Рут было уже все равно. Прощай навеки веселое, беззаботное детство, радость, свет, родительская любовь и дружба! Будущее темно, пугает своей неопределенностью. Что ее ждет впереди?

Старик садовник, шедший рядом с Рут, бормотал ей прямо в ухо, желая утешить свою юную спутницу:

— Да вы не убивайтесь так, мисс Рут! Что сделано, то сделано, прошлого, известно, не воротишь. Может статься, ваш дядюшка и хороший человек, добрый. Будете жить у него как родная, получше, чем у нашей-то хозяйки. Та и к своим дочкам уж как строга! А он, видно, добрый и богатый джентльмен, раз берет вас к себе.

Рут слышала эти речи словно сквозь сон, не улавливая их смысла. Она сейчас знала только одно — вот придет дилижанс и она навеки простится со всем, что ей дорого и мило.

Стоя на обочине дороги в ожидании прибытия дяди Джона, Рут молила Бога, чтобы дилижанс задержался, а еще лучше совсем не приходил. Но разумом она понимала, что эти моления — лишь наивные детские мечты, которым не суждено сбыться. Все равно сэр Эдуард отошлет ее к дядюшке не сегодня, так завтра или через день.

Наконец послышался стук колес. С бьющимся от страха и волнения сердцем девочка заметила вдали силуэт приближающегося экипажа. Он остановился неподалеку от них, кучер спрыгнул на землю и распахнул дверцу. Какой-то человек вышел из дилижанса и направился к ней. Боже мой, подумала Рут, неужели этот… это страшилище мой дядя?

• 1/56
• Следующая