ИГ/РА (СИ) - Килина Диана - Страница 26

• Предыдущая
• 26/53
• Следующая

– Какие манеры, когда тебя пидарасом называют, – возмутился Тимур.

– Успокойся, Тим. Оля шутит.

Фыркнув, я выключила конфорку, отставив сковородку в сторону. Потянувшись к тарелкам, я почувствовала руку на своей пояснице.

– Я сам, – Лазарев перехватил мой манёвр, и отодвинул меня в сторону.

Я состроила удивлённое лицо, и снова села на табуретку. Мой кофе всё ещё был тёплым, поэтому я, молча, допивала его маленькими глоточками, пока мужчины обменивались рабочими новостями. Игорь выглядел помятым во вчерашней рубашке и брюках, но, тем не менее, он вполне собранно проводил мозговой штурм со своим другом. Если я правильно поняла, сейчас они искали какого–то беглого преступника. То ли авария случилась, когда его перевозили, то ли он сам её учинил, но искали уже две недели и найти никак не могли.

Закончив с кофе, я побрела наверх. Мои купленные недавно вещи валялись по всей комнате, и я невольно подумала, что пора бы собираться и отчаливать восвояси. Загостилась уже. Отзвонившись по мобильнику своему врачу и начальству, я побрела в ванную, и забралась в душевую. Сквозь матовое стекло я увидела знакомый силуэт, и замерла, держа мыло в руке. Он прошёл к змеевику и что–то положил на него, коротко посмотрел на меня, а затем удалился восвояси.

С трудом домывшись, я вылезла на холодный воздух. Кожа мгновенно покрылась мурашками, и я бросила взгляд на батарею. На ней лежало банное полотенце, которое Лазарев всегда предусмотрительно клал туда, чтобы оно было тёплым. Мои губы тронула улыбка, когда я стянула его и вытерлась нагретой тканью. Пожалуй, стоит перенять у него эту привычку.

В доме было тихо, только убегающая в канализацию вода издавала булькающие звуки. Я открыла шкафчик над раковиной, и достала свою косметичку. Втирая увлажняющий крем в свою кожу, я зажмурилась от любимого запаха и приятного освежающего ощущения. Тюбик почти закончился, а это значит, что мне нужно будет навести небольшой набег на Биомаркет в Таллинне, оставив там приличную сумму. Не повезло мне – кожа у меня чувствительная и склонная к аллергии, поэтому мне подходит только натуральная косметика. Одно время мне делали крема под заказ, но это выходило ещё дороже, чем готовые немецкие аналоги.

Убрав косметичку обратно в шкафчик, я вернулась в спальню в поисках чистого белья и одежды. Решив запустить стирку, я собрала всё, что носила в этом доме последние недели и поплелась вниз. Лазарева дома не было, я не увидела внедорожник во дворе, поэтому я со спокойным сердцем включила стиральную машину, и, напевая какой–то нехитрый мотив устроилась на кухне, чтобы позавтракать.

Поглядывая на окна соседнего дома, я решила сделать доброе дело. Когда моя яичница благополучно осела в моём желудке, я вымыла руки и вышла во двор. Дойдя до особняка, стоящего по соседству, я нажала на кнопку дверного звонка и принялась ждать.

– Здравствуйте, – сказала я, едва на пороге появилась Татьяна, – Меня зовут Виктория, вы помните?

Она прищурилась, а потом её лицо приняло выражение смутного узнавания.

– Простите, что пропала, но со мной случилась неприятность. Если вы всё ещё нуждаетесь в моих услугах, я могу поговорить с Ариадной.

– Она сейчас в школе, – Татьяна коротко запнулась и оглядела мой наряд, вскинув бровь.

Чёрт, я вышла из дома прямо в пижаме и тонком трикотажном топе.

– Но вы можете подождать её, – продолжила хозяйка дома, – Хотите выпить чаю?

– Лучше кофе, – я слабо улыбнулась и вошла в дом.

Татьяна предложила мне устроиться в гостиной, пока она занималась приготовлением напитков. Я снова оглядела убранство просторной комнаты, которая являлась почти полным отражением гостиной Лазаря. Ну, с тем отличием, что здесь была антикварная резная мебель с бархатной обивкой.

– Вы остановились по соседству? – раздалось за моей спиной.

Я нервно дёрнулась, и отвернулась от окна, которое открывало мне прекрасный вид на соседнюю территорию. Забор что ли поставил бы, кусты какие посадил. Как–то пусто у него.

– Да, по забавному стечению обстоятельств, я знакома с вашим соседом, – выдавив из себя очередную улыбку, я опустилась в кресло.

Татьяна прикатила забавный сервировочный столик, на котором стояли чайник, френч–пресс с ароматным напитком, две причудливые чашки в форме птиц, и блюдо с печеньем.

– Сегодня ко мне заходили, – произнесла хозяйка напряжённым голосом, – И спрашивали о вас.

– Я в курсе.

– Я ничего не сказала, – поспешно добавила она.

– И это я тоже знаю, – я устало посмотрела на неё и потянулась к кофейнику. Наливая себе дымящийся чёрный кофе, судя по запаху – арабика, я продолжила, – Не волнуйтесь, я не связана с криминалом. Просто я появилась неожиданно, а Лазарев и Агеев не любят сюрпризы.

Татьяна судорожно закивала головой:

– Понимаю, понимаю.

– Как ваши дела с дочерью? Есть какие–то изменения? – спросила я, отпивая первый глоток.

Послышался глубокий вдох, а затем она заговорила:

– Ариадна стала замкнутой. Не хочет со мной разговаривать, обвиняет меня в том, что я не верю ей.

– Простите, но она имеет на это право. Вы действительно ей не верите, – я пожала плечами и встретила ожесточившийся взгляд холодных глаз, – Татьяна, сколько времени прошло после вашего развода с мужем?

– Полгода.

– Я бы посоветовала вам открыто не вступать в отношения с другими мужчинами, пока что. Для девочки это травма, она ждёт, что отец вернётся и ожидает от вас того же.

– Он изменил мне и уехал, – выплюнула она в ответ, – Он не вернётся.

– Я понимаю. Но с позиции ребёнка вся эта ситуация выглядит как предательство со стороны взрослых. А вы своими действиями только подливаете масла в огонь, – я сделала глоток действительно хорошего кофе, и улыбнулась ей, – Всё наладится, просто нужно немного терпения.

– Спасибо, – потупив глаза, сказала Татьяна.

На такой весёлой ноте мы провели около часа. Я рассказала ей несколько случаев из моей практики, объясняя на примерах, как лучше вести себя с бунтующим ребёнком. Когда из школы вернулась и сама виновница торжества, я уединилась с ней в её комнате и провела разъяснительную беседу, вытирая детские слёзы обиды.

Возвращаясь неспешным шагом к дому Игоря, я снова напевала какой–то глупый и давно забытый мотив.

2008

– О, Господи, ты когда–нибудь перестанешь пыхтеть, как паровоз? – проскулила я, поморщившись от едкого дыма, который заполнил салон машины.

– Ты мне ещё повякай тут, Сладкая, – рыкнул Лазарь, – Сиди, музыку слушай, пейзаж за окном разглядывай.

Сделав приёмник погромче, он снова затянулся и выдохнул приличный клуб дыма через ноздри. Я откинула голову назад, и подёргала затёкшим запястьем, прикованным наручниками к двери. Громкие басы ударили по моим мозгам, и я в десятый раз за последние два часа посетовала про себя на то, что наёмник не любит классическую музыку. Из колонок продолжал орать голос солиста Rammstein, кажется, так называется культовая немецкая рок–группа.

Через десять минут я не выдержала, и заорала благим матом, пытаясь перекричать музыку:

– Выключи эту хрень, я не могу это слушать.

Звук стал чуть тише, и я благодарственно выдохнула. Но моё дыхание мгновенно застыло, потому что правая рука Лазаря бросила недокуренную сигарету в открытую пепельницу; а затем потянулась к моей голове и сильные пальцы вцепились в мои волосы.

– Красавица, либо ты не портишь наше путешествие, пока я не передам тебя твоему хозяину, – прошипел он, дёрнув меня на себя, – Либо я врежу тебе, чтобы ты притихла. Поняла?

Я попыталась кивнуть, но его рука на моих волосах сжалась ещё сильнее, из глаз брызнули слёзы, и я тихо пискнула от боли.

– Я не слышу: поняла или нет? – в его интонациях снова засквозил лёд, он буквально потрескивал.

– Поняла, – промычала я.

– Прекрасно, – промурлыкал он, отпустив меня.

Я сразу отодвинулась от него подальше, и взглянула на свою руку, в которую от его действий впился металл наручников. На моём запястье выступил кровавый след, и я принялась растирать содранную кожу пальцем, морщась от боли.

• Предыдущая
• 26/53
• Следующая