Выбери любимый жанр

Они не поверили (Дикий пляж) - Варго Александр - Страница 10


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

10

— Ого! Где тебя этому научили, а? — Гуфи снял очки, потрясенно глядя на сосну.

Я открыл глаза. Нож рассек пачку надвое, а само лезвие вошло в брусок почти наполовину. Ольга, широко раскрыв глаза, со страхом смотрела на торчащий из дерева нож, похожий на необычной формы сучок.

Внезапно я пошатнулся — волна боли в висках окатила меня, как ведро холодной воды. Она нарастала постепенно, словно медленно выплывающая из глубины акула (крупная и очень голодная акула). Я со страхом ждал, что может последовать за этим, и, с трудом передвигая ноги, направился к канистрам с водой. Вылив на голову ковш ледяной воды, я почувствовал себя немного лучше.

Климентий вытащил нож, вытер лезвие об штанину и внимательно посмотрел на меня.

— У тебя хорошие способности. Надеюсь, нож, пущенный твоей рукой, будет поражать только неодушевленные цели.

Я вяло кивнул. Боль неторопливо уходила, словно нехотя уползающая старая, но все еще опасная рептилия, оставив внутри мерзкое чувство: предупреждающее: «Жди-я-скоро-вернусь».

— Может, теперь продемонстрируешь свое мастерство? — сказал Вит, засунув большие пальцы рук за ремень. Он неслышно подошел сзади и теперь с интересом следил за происходящим.

Клим слегка улыбнулся. Подойдя к сосне, он освободил один конец проволоки на мишени и поднял ее на центр деревянного среза, закрепив с другой стороны ствола дерева. Все, замерев, следили за каждым его движением.

Неслышно ступая, Клим отошел от дерева (намного дальше, чем откуда метал нож я), двигаясь с кошачьей грацией, внезапно резко развернулся, и в воздухе что-то сверкнуло — что-то очень быстрое и неуловимое для человеческого глаза. В следующую долю секунды нож оказался торчащим глубоко в дереве, лезвие рассекло проволоку точно посередине, сам брус раскололся надвое.

Подобное не слишком удивило меня — человек, который прожил здесь около шести лет, может не только это, но на всех остальных это произвело эффект.

Боль в голове угомонилась, и я вернулся за стол. Мясо остыло, дразнящий ароматный запах пропал.

Ирина с Дэном ушли спать, Вит с Дианой курили невдалеке. Через некоторое время ушел Клим. За столом сидели нахохлившийся Игорь и Ольга. Я поймал себя на мысли, что мне все время хочется смотреть на ее лицо, в ее глубокие синие, как безоблачное небо, глаза.

Я взглянул на Ольгу:

— Вина?

— Только чуть-чуть.

Вино принес Клим, тоже собственного приготовления. В нем нет ни капли воды, сказал он, только виноградный сок. Вино и в самом деле имело необыкновенно легкий терпкий вкус и по цвету напоминало играющий в солнечных лучах рубин.

— Игорь? — Я вопросительно посмотрел на Гуфи.

— Я лучше водки выпью.

— Плохо не будет?

Игорь надул губы и замотал головой. Я пожал плечами и плеснул ему водки.

На небесной тверди заблестели первые льдинки звездочек, весело подмигивая друг другу.

Ольга сделала маленький глоточек и спросила:

— Дима, а ты живешь с родителями?

— С матерью. Отец умер. Сердце. — Я допил пиво в стакане и наполнил его заново.

Ольга растерянно заморгала глазами:

— Извини, я не знала…

— Ничего, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее.

Игорь настороженно следил за нашей скупой беседой, после чего поднял рюмку.

— За длинноногих блондинок! — чокнулся я с ним.

Ольга несмело протянула мне свой стакан, и я слегка коснулся его.

— Ты имеешь в виду Диану? — с трудом выговаривая слова, спросил Игорь.

— Ребята, мы идем спать! — крикнула Ди. В темноте, очертив полукруг, мелькнула ярко-красная точка выбрасываемого окурка.

— Нет, Гуфи, не Диану, — вздохнул я.

— Не называй меня Гуфи! — неожиданно визгливо выпалил Игорь, привстав со скамейки. — У меня есть имя, если ты еще не забыл!

Я промолчал, про себя решив никогда не называть его этой глупой кличкой.

Стало холодно, и Ольга надела свитер.

— А у меня тоже отца нет, — вдруг упавшим голосом сказал Игорь.

Мы с Ольгой озадаченно переглянулись.

— А с твоим-то что? — Я подцепил кусок свинины, ставший уже почти ледяным.

Игорь снял очки.

— Что? — усмехнулся он, и, честно говоря, мне не понравилась его усмешка. — Мой папаша мотает срок на зоне. Не знаю, может, его и в живых уже нет. Так-то.

За столом воцарилась тишина, которую нарушал лишь шелест ночных мотыльков, вьющихся у подвешенной к потолку беседки лампы, да далекий шум прибоя.

Ольга собралась что-то произнести и уже открыла рот, но я положил ей руку на колено. Она покраснела (это стало заметно даже в сумерках) и смущенно убрала мою руку.

Игорь начал плакать. Откровенно говоря, плачущий мужчина вызывает такое же отвращение, как и пьяная вдрызг женщина, поэтому я раздраженно попросил его не устраивать за столом всемирный потоп.

— Никто из вас ни хрена не понимает. — Гуфи икнул. — Никто…

— Ну-ну, хватит сопли развозить. — Я налил в рюмку еще водки и пододвинул ее к Игорю.

— Никогда никому. Я не рассказывал это… — всхлипнул Гуфи. — Не знаю, может, потому что я сейчас пьян. А может, вы просто неплохие ребята, которые стараются не подкалывать меня. — Игорь сплюнул и замолчал.

Пауза затягивалась, и я уже было подумал, что он передумал откровенничать перед нами, как вдруг Гуфи заговорил совершенно чужим голосом:

— Как думаешь, что чувствует шестилетний ребенок, когда его отец не вылезает из зоны, а мать постоянно пьет, собирая у себя дома всякую рвань?

Гуфизаерзал на лавке, словно сидел голой задницей на наждачном листе.

— Ну? — мягко произнес я.

— Ну?! — переспросил меня Гуфи, и глаза его сверкнули злобой. — Сортиры на вокзалах были в сто раз чище, чем наша квартира! Не было того алкаша в нашем районе, который не зашел бы к нам в гости! Но даже не это самое худшее. ОНИ ЕЕ ТРАХАЛИ! Трахали мою мать, да, они трахались, как какие-то кролики! — взвизгнул он. — А она только смеялась, когда они это делали, видела, что все это происходит на моих глазах, предлагала мне тоже попробовать…

Не веря своим ушам, я ошеломленно уставился на Игоря. Ольга тоже смотрела на него во все глаза.

Гуфи тем временем задрал рукава своей рубашки, и я с ужасом увидел на его предплечье несколько бесформенных рубцов бордового цвета.

— Это было просто развлечение. А что? Что может быть смешнее, чем тушить сигареты, используя вместо пепельницы твою кожу?

Он, видимо, не ждал наших комментариев и продолжил:

— Однажды они задушили нашу кошку за то, что она сделала лужу, а кто-то из них наступил в нее. Перед этим они избили ее ногами до кровавой рвоты, а после выкинули ее в окно, как банановую кожуру. Как ты думаешь, каково это, когда тебе нечего есть и ты идешь на улицу просить еду у соседских детей, а они в ответ смеются, обзывая тебя недоношенным ублюдком, и распевают песни, что твоя мама — тупая шлюха? Ты желаешь только одного — взять топор и зарубить всех к чертям собачьим.

Гуфи взял дрожащими руками рюмку и, одним махом выпив ее, поморщился.

— А в один прекрасный день, — лицо его приняло жесткое выражение, — она опять напилась, после чего завалилась спать прямо на полу. Потом пришли они. Дверь была открыта, да ее никогда и не закрывали, наша квартира, если тот свинарник можно было назвать квартирой, всегда была открыта для всех, — Игорь невидяще смотрел перед собой, — я даже не уверен, был ли у нас ключ от двери.

Игорь замолчал, по его лицу снова заструились слезы.

— Они делали это с ней, когда она была мертвецки пьяна, когда она спала, делали при мне, понимаете?! Хоть убей меня, но я не могу понять, как можно спать и храпеть, когда тебя дрючат во все мыслимые и немыслимые дыры?! А когда она проснулась, они стали требовать у нее деньги, а откуда у нас тогда были деньги? Мать перезанимала их у кого только можно…

Мы молчали. В подобных случаях человека нельзя перебивать или останавливать, иначе он снова замкнется в себе, словно улитка в своем домике, ему необходимо выдавить из себя все тяжелые воспоминания, как выдавливают застарелый гнойник. Любое сказанное слово, даже успокаивающее, будет лишним.

10
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело