В начале - Азимов Айзек - Страница 23

• Предыдущая
• 23/56
• Следующая

"Вот происхождение неба и земли, при сотворении их.

В то время, когда Господь Бог создал землю и небо".

Но и в этой редакции последняя запятая сохраняется, отчего стих снова обрывается на середине.

Конечно, правомерен вопрос: а откуда нам известно, что на четвертом стихе главы второй книги Бытие начинается какая-то новая история сотворения мира? В конце концов, с традиционной точки зрения вся Библия богодухновенна в каждом своем слове и посему не может содержать каких бы то ни было ошибок и внутренних противоречий (за исключением внесенных при переписываниях и переводах). Тогда начинающаяся отсюда, с комментируемого стиха, «другая история сотворения мира» – всего лишь приложение к первой и должна во всем ей соответствовать. Можно даже рассматривать эту «другую историю» не как еще одну, дополнительную, но просто как более подробный пересказ уже изложенной.

На самом деле отличие разительное, вплоть до мельчайших деталей, не говоря об общем духе изложения. Язык второй версии гораздо примитивнее, и желающему – несмотря ни на что – все же подогнать ее под только что рассказанную предстоит пройти дорогой кружной и извилистой. Куда логичнее и правдивее признать (хотя это потребует невыносимого для верующего отказа от «теории» богодухновенности Библии), что уже рассказанная история сотворения мира основывалась на последних – для своего времени – научных данных. А вторая, следующая за ней, – на фольклоре, преданиях, словом, источниках гораздо менее серьезных.

Вполне вероятно, что эта новая версия имела хождение, по крайней мере частичное, до вавилонского плена, и к ней так привыкли, что не было никакой возможности полностью исключить ее из окончательного текста Библии. Поэтому древние редакторы, чьи старания и привели к тексту, известному нам сейчас, поместили равноправно обе версии, вполне отдавая себе отчет в предпочтительности – с точки зрения глубины мысли и языка – версии, содержавшейся в «Жреческом кодексе». А задачу как-то увязать концы с концами благоразумно перебросили на будущих читателей…

65. Вот оно – первое и яснее ясного указание на смену версий: впервые прозвучало обращение «господь бог» (в предшествовавших 34 стихах стояло просто «бог»).

Еврейское слово, которое должно бы стоять на месте «господа», состоит из четырехбуквенной аббревиатуры; ближе всего в английском языке она передается буквами YHVH. Так как первые попытки рационального толкования Библии предприняли немецкие ученые, от них пошло и другое сочетание – JHVH (произношение, впрочем, то же самое). «Слово» YHVH (или JHVH) получило название «тетраграмматона» (от греческого «четырехбуквенный»).

Это – собственное имя бога. И одно то, что оно впервые произнесено, казалось бы, должно означать следующее: в библейский рассказ о сотворении мира внедрился новый автор, и читатель, таким образом, отныне имеет дело с другим источником. Однако «гипотеза» о сосуществовании даже двух библейских источников (некоторые ученые считают, что их, как минимум, четыре) кое-кому показалась столь невыносимой, что спешно потребовались какие-то иные объяснения.

Их было выдвинуто предостаточно. Утверждали, например, что обращение «бог» относится к божественной ипостаси строгого судии, в то время как «господь бог», мол, намекает на миролюбие и милосердие… Но все подобные трактовки выглядели искусственными и неубедительными. Предположение о двух источниках начальных глав Библии и по сей день остается самым простым и убедительным.

Различие в титуловании всевышнего прямо говорит о примитивности второго источника по сравнению с «Жреческим кодексом». Представление о трансцендентном божестве, которое можно запросто окликнуть по имени, легко подводит к мысли о том, что и облик его, и эмоции, и все прочее также напоминают наши собственные, человеческие. Авторы «Жреческого кодекса» подобных сравнений тщательно избегали.

Между прочим, «господь бог» – это не имя бога и даже не перевод аббревиатуры YHVH. На деле все гораздо запутаннее. По-настоящему мы даже не знаем, как вообще переводить это загадочное YHVH, не знаем, что это может значить на современном языке. Есть различные предположения, например такое: в аббревиатуре заключена фраза, соединяющая все времена глагола «быть» – настоящее, прошедшее, будущее. Тогда YHVH – это некто или нечто, кто (что) «был, есть и будет» (не самое неудачное имя для вечно существующего бога).

Так как древнееврейское представление о всевышнем отличалось большей экзальтированностью, отвлеченностью, верующие иудеи старались не осквернять священное имя простым его произнесением. Обычай требовал вместо имени ставить «титул». И при появлении в библейском тексте или в литургическом песнопении сочетания YHVH евреи считали более подобающим восклицать вместо этого «адонай» («господь»). Так «YHVH Элохим» превратилось в «адонай Элохим», переводимое как «господь бог».

Древнееврейская письменность окончательно запутала дело. Она строится только на согласных, гласные не указываются; но для тех, кто знал язык, нетрудно было произвести мысленную корректировку. Однако, по мере того как древнееврейский язык постепенно отмирал и в период вавилонского плена общепринятым стал арамейский (имеющий все особенности древнееврейского), была разработана система подчеркивать определенные буквы… В конце концов загадочное сочетание YHVH превратилось в «Яхве» (Иегова).

Каким оно, это имя бога, было в действительности, мы не можем сказать уже хотя бы потому, что не осталось записей правильного произношения гласных в древнееврейских письменных текстах (авторам их не откажешь в предусмотрительности). Лишь первосвященнику дозволялось произнести вслух истинное имя бога. И только в совершенном одиночестве, в святая святых – специальном помещении внутри Храма. И не в любое время, а только в еврейский религиозный праздник йом-киппур… Но вот уже два тысячелетия нет ни первосвященника, ни Храма – в том смысле, какой придает им Библия.

Остается добавить, что новая версия сотворения мира получила название «Яхвист» (от Яхве). Предания, составившие ее основу, имели хождение в южных областях территории, занятой израильскими племенами; между 953 и 586 годами до новой эры на этой территории образовалось царство Иудейское.

66. Здесь язык Библии короля Якова не совсем ясен. Если бы мы попробовали пересказать разговорным языком окончание четвертого стиха вкупе с пятым, то у нас получилось бы следующее: «Когда господь бог создал землю и небо, то поначалу там не было ни растительности, поскольку дожди еще не шли, ни человека для возделывания земли– его еще только предстояло создать».

В мифе о сотворении, изложенном в «Жреческом кодексе» – этот миф был целиком и полностью заимствован у вавилонян, – вода поначалу была господствующей стихией, царил своего рода водяной хаос, и на третий день бог вынужден был раздвинуть воду, чтобы земля могла появиться на свет. Это вполне соответствует воззрениям вавилонян на изначальное состояние мира, ибо Вавилон был речной цивилизацией, и жители его должны были постоянно бороться с наводнениями.

Сухая земля представлялась им драгоценностью, которую можно было отвоевать у прожорливых вод лишь с большим трудом.

Миф о сотворении, содержащийся в «Яхвисте», также был скопирован с вавилонской легенды – правда, с меньшей избирательностью. Причем процесс переосмысления легенды длился довольно долго – за этот период можно было внести определенные изменения, соответствующие условиям иного места действия. Древние евреи обитали в основном в пустынях, и для них естественной (даже слишком уж естественной!) представлялась как раз сухая земля, в то время как вода ценилась очень высоко и считалась божьим даром.

«Яхвист», таким образом, начинается с описания сухой, бесплодной земли, лишенной жизни. Нет никаких упоминаний о свете, небе или небесных телах. В центре внимания – лишь Земля и ее будущие обитатели. Концепция сотворения мира предстает здесь в более ограниченном виде, чем в «Жреческом кодексе», но зато картина Земли, которая изначально суха, ближе к современным научным воззрениям на этот счет, чем картина, нарисованная в «Жреческом кодексе», где Земля изначально покрыта водой.

• Предыдущая
• 23/56
• Следующая