Выбери любимый жанр

Родник - Тайц Яков Моисеевич - Страница 20


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

20

А теперь он ещё, чего доброго, и в классе расскажет. Тогда хоть и вовсе в школу не ходи.

Владик на миг потерял Тату в толпе, но сразу же опять нашёл её. Она неуклюже передвигалась на льду, то и дело вскидывая руками в ярких полосатых варежках. Хорошо, что Петя не заметил её и снова уставился на заманчивую огненную надпись: «Буфет».

— Петух, — сказал Владик, — ты вот что: ты пойди вперёд, возьми там на двоих, а я сейчас…

— Как «сейчас»? — удивился Петя.

— Ну да, сейчас приду. Надо мне… На вот тебе денег, возьми.

— Это ещё что за номер?

— Да я сейчас приду, — подтолкнул его Владик. — Шагай, двигай!

Петя пожал плечами, сунул Владькину трёшку в рукавицу и послушно зашагал на коньках к буфету, поминутно оглядываясь на товарища.

Владик махнул ему рукой:

— Шагай, иди, не задерживайся!

Как только Петя скрылся за поворотом аллейки, Владик спустился на изрезанный лёд и принялся искать Тату, которую опять потерял, пока уговаривал Петю.

Здесь было гораздо меньше света, чем на Зеркальном катке. Всё же он скоро нашёл её. Попрежнему взмахивая руками и высоко, по-журавлиному, поднимая ноги, она коротенькими толчками, кое-как двигалась по льду.

Владик легко разбежался на своих быстрых, послушных конёчках и крикнул:

— Тата Винокур!

Тата обернулась, потеряла равновесие и с размаху села на исцарапанный лёд.

— Ой! — жалобно протянула она. — Седьмой раз сегодня падаю. Ну что же это такое, на самом деле!

Она стала неловко подниматься, потирая ушибленный бок.

Владик помог ей встать.

— Пусти, мальчик, я сама! — сказала Тата, держась за Владикову руку. — А ты почему меня знаешь? — строго спросила она, перекидывая косы за спину.

Владик растерялся.

— Как «почему»? — спросил он. — Разве ты меня не помнишь?

Тата пристально посмотрела на Владика. Её глаза сурово заблестели.

— А, знаю, — сказала она. — Ты, наверно, приходил в музей?

— В какой музей? — не понял Владик.

— Нет, нет, я спутала, постой… Ой, кажется вспомнила! Теперь знаю… Ну да, ты обманщик, вот кто!

Она и так была румяной после катанья, а тут ещё больше покраснела. Её брови-шнурочки насупились, как в тот раз, когда Владик летом впервые увидел её в лесу.

— Пусти!

Она вырвала свой локоть из Владиковой руки, но чуть не упала при этом, и Владику пришлось её снова поддержать.

Она ещё больше рассердилась:

— Пусти! Обманщик… Я тогда в парке сидела, ждала, а ты всё наврал. А ещё честное слово дал. Эх, ты!

Владику было очень горько всё это слышать.

— Постой, Тата… Не говори так… Раз не знаешь, так не говори!

— Как же я не знаю! — сердито сказала Тата и даже пристукнула коньком. — Что я, не ходила, что ли? Сидела там, как дурочка, на скамейке!

Она зубами сдёрнула с руки полосатую варежку, нагнулась и стала завязывать шнурок на ботинке.

— Дай-ка я, — сказал Владик. — Потому что для катанья надо знать, как завязывать.

Он быстро снял варежки, сунул их в карман, присел и стал завязывать белый шнурок на Татиной ноге:

— Вовсе я не обманщик, потому что я тут ни при чём…

Сидя на корточках, он стал торопливо рассказывать, как учительница отняла кинжал, как потом отдала его, как он ходил с ним в парк и всё ждал её, Тату, а она всё не приходила…

— Сама виновата. Почему ты не приходила?

Он завязал шнурок аккуратным бантиком и выпрямился. Тата посмотрела на свою ногу, потом на Владика:

— А ты правду говоришь?

Владик вспылил:

— Конечно, правду! Кинжал у меня дома лежит. Если хочешь, можно хоть сейчас поехать!

— Ну и поедем!

— И поедем!

Тата сделала было шаг вперёд, чуть не упала при этом и задумалась:

— Нет, сейчас уже поздно, дедушка будет беспокоиться. Давай лучше завтра, после школы.

— Ладно!

— Только приходи ко мне домой — за то, что тогда не пришёл.

— Я приду, Тата, вот увидишь. А дедушка не будет ругаться?

— Что ты! — засмеялась Тата. — Он даже спасибо скажет, если принесёшь.

— А зачем ему?

— А вот придёшь, тогда узнаешь.

Они стояли на льду, на самой середине катка для начинающих, и разговаривали. Их задевали, толкали, им кричали: «Здесь стоять нельзя!», но они ничего не слышали, увлечённые разговором. Потом Тата сказала:

— Пойдём в буфет! У меня деньги есть, мне дедушка дал.

Владику хотелось съесть что-нибудь вкусное, но он вспомнил про Петю и твёрдо сказал:

— Не надо в буфет. Давай лучше покатаемся!

— Да я не умею, я начинающая, — жалобно сказала Тата. — Падаю, и всё! И только падаю, и падаю…

— Давай вместе попробуем!

Владик и Тата взялись крест-накрест за руки и пошли по исполосованному льду.

— Да ты не поднимай так ноги, — сказал Владик, — а тяни их по льду, тяни… Вот так!

Тэта падала, спотыкалась, цеплялась за Владика и повисала на нём всей тяжестью. Ему было смешно, что такое простое дело может показаться трудным. Сам он бегал на коньках с первого класса. То и дело он украдкой от Таты озирался по сторонам: а вдруг кто-нибудь из знакомых ребят увидит, что он катается с девчонкой! А вдруг сюда Петя пришёл!

Но Петя в это время сидел в буфете. Он взял кофе, две булочки, занял два места за столом и стал ждать приятеля.

Скоро кофе остыл, а Владика всё не было. Петя терпеливо ждал, как полагается верному, стойкому другу.

Прошло минут пятнадцать — Владика всё не было. Петя рассердился, выпил стакан кофе, съел одну булочку и снова подождал.

Немного погодя он выпил второй стакан кофе и съел вторую булочку. Потом он потерял терпение и побежал на главный каток.

Вот где было весело! Петя принялся как угорелый носиться по льду. Он выписывал восьмёрки, катился «пистолетиком», ехал спиной…

В толпе сновали милиционеры. Они тоже были на коньках. Может быть, поэтому Петя их нисколько не боялся. И когда в рупорах раздался голос: «Говорит радиоузел Центрального парка. Двадцать один час. Все дети до четырнадцати лет должны покинуть катки», он не обратил на это никакого внимания и продолжал беззаботно выписывать свои восьмёрки.

Милиционеры начали выпроваживать детей с катка — отдыхать, ужинать, спать… Петя ловко улепётывал от них. Наконец один милиционер, который, видно, бегал на коньках не хуже Пети, догнал его, ухватил сзади за плечо и сказал:

— Вы что, мальчик? К вам не относится?

— Я ещё немножко…

— Никаких «немножко»… Давайте очистим помещение.

Петя хотел сказать, что каток — это не помещение, но милиционер легонько подтолкнул его, и коньки сами подвезли Петю к деревянным ступенькам.

Упрямец Петя всё же домой не поехал. Он только сейчас вошёл во вкус и долго ещё катался в боковых аллейках, где потемней.

А Владик всё время терпеливо учил Тату кататься. Когда по радио объявили, что детям пора уходить, она отпустила руку Владика и сказала:

— Поедем!

Они пошли в раздевалку. Владик помог Тате достать пальто, потом стянул её коньки ремешком, и они вместе поехали на Красную Пресню.

Владик проводил Тату до самого дома.

Здесь, на окраинной, тихой улочке, было мало народа. Молодой снежок скрипел под ногами…

У высоких деревянных ворот Тата остановилась, сняла полосатую варежку и протянула Владику тёплую руку:

— Спасибо, Владлен! Приходи завтра после уроков. Только, чур, с кинжалом. И запомни, где я живу. — Она показала варежкой на ворота. — Видишь, легко запомнить, тут вывеска.

— А твои родители дома сейчас? — спросил Владик.

— Нет. Их и в Москве нету, — ответила Тата.

— Где же они?

— Они на Дальний Восток уехали. Я, когда кончу школу, к ним поеду…

— С кем же ты тут?

— Я пока у дедушки живу… Ну, приходи. До свиданья!

Тата толкнула скрипучую калитку и скрылась за ней.

А Владик, потирая варежкой озябший нос, подошёл поближе к небольшой стеклянной вывеске и, подняв голову, прочитал при неярком свете уличного фонаря:

20

Вы читаете книгу


Тайц Яков Моисеевич - Родник Родник
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело