В Иродовой Бездне (книга 3) - Грачев Юрий Сергеевич - Страница 40

Его перевели в большую колонну, где было много фельдшеров и работа была особенно трудной по причине многочисленного разнообразия контингента заключенных. Лева писал домашним:

«Как видите, жизнь моя в основном в движении. По молодости это ничего: «вода ничем не дорожит, но дальше, дальше все бежит». Да, странник и пришелец на короткое время, но ничего! Камень, когда катится, мхом не обрастает, бывает наиболее свободен. Мы знаем, что не только земля под ногами, под нами, но и небо над нами, и наша жизнь обуславливается не только суетой людской, но беспредельной любовью Доброго Пастыря, нашего Господа, Который вчера, и сегодня, и во веки Тот же…

Вы пишете, что надеетесь на хорошее для меня. Это так, но многое зависит от содержания добра в людях. Пока меня будут причислять к злодеям, участь одна, и ни шагу дальше, лишь только Он может открыть глаза, чтобы увидели, что мы не вредные, но так же ценные, как все любящие труд и правду люди, а пока все, что от Него, подлежат уничтожению. Но это не значит, чтобы падать духом и переходить в уныние, наоборот — спокойно смотря в глаза действительности, знать, что Он силен, и верующий в Него не постыдится. Итак, радуйтесь!

На каждом новом месте приходится привыкать, акклиматизироваться. Хорошо, что работы много. Читать почти ничего не приходится. Живу внутри себя, как пели: «Я к людям не пойду с тоскою, им мало дела до других, но пред Тобой склонюсь главою и отдохну у ног Твоих…»

Верно писал Всеволод Ив. Петров, что удары жизни полезнее, лучше ее ласки, но все время жить под серым небом и не видеть просвета не так приятно. Не думайте, что моя жизнь глуха и беспросветна, бывают и солнечные дни, но что из меня получится, когда вся юность проходит, и как проходит! Но все это человеческое: «Что унываешь и что смущаешься, душа ты моя, уповай, и я буду еще славить Его».

Иной жизни, как только с Ним, не нужно… Всем привет любви. Целую. Будем просить Могущего помочь, ибо помощь человеческая суетна.

С любовью, верный Лева».

Мама писала аккуратно. Изредка писал отец, который по обстоятельствам, от него не зависевшим, не мог жить в самом городе, а работал в отделении по Волге, посещая семью изредка. Эти весточки были большой радостью для Левы, и он всегда старался отвечать на них, но переезды из одной колонны в другую нарушали доставку почты. В одном из следующих писем Лева сообщил, что находится опять на новом месте, и писал:

«Все изменчиво, но верность Его та же. Каждый день нашей жизни, проведенный под руководством любящего Господа, подтверждает, что Он вчера, и сегодня, и вовеки Тот же. Как хорошо и как приятно быть с ним. Если я один среди окружающих, то и это делает Бог, больше ищешь близости к Нему. Хотя псалом 38 не только читаешь, но и переживаешь; печали же бывает все-таки меньше, чем спокойствия и мира в надежде. Не знаю, как вы живете в эти дни (жду от вас писем на новое место моего скитания), но я чувствую себя прекрасно. Хорошо летом, правда много дождей и грязи, и сегодня только к вечеру появилось солнце, но так хорошо кругом: зеленые горы, покрытые высокой пихтой, березами, пышно растет густая трава, масса цветов, и V меня в комнате на столе цветы: белые, синие, голубые. Хожу по трассе строительства — глиняные насыпи, камни, скалы. Конечно, это нельзя сравнивать с Беломорско-Балтийским каналом, где так кипело дело. Местность гористая, так что за день находишься по горам. Прошлое лето почти все время был за проволокой, движение же так необходимо. В жаркие дни хожу в спортсменках, белых носках, синих трусах, в белой рубашке, купаюсь в речке. Я противник трусов в условиях города, но на природе — «солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья». Читать приходится мало, но нужно, так как для поступления в вуз нужны знания. Просил культурно-воспитательную часть снабдить меня соответствующими учебниками, но у них как будто нет. Но это меня не смущает, знаю: Он силен и, когда нужно, устроит все. Итак, обо мне радуйтесь, я ни в чем не имею с Ним нужды.

Как-то вы живете? Как твое здоровье, дорогая мама? Имеешь ли ты в это лето отдых и спокойные дни в общении с папой на лоне природы? Или все суета города: рано встать на работу, усталая приходишь. Для чего это нужно? Имея пропитание и одежду, можно довольствоваться этим. Как текут дни, что читаешь?» И далее:

«Как твое здоровье, близкий по прошлому и будущему папа? Радостна ли твоя жизнь? Скоро ли мы свидимся с тобой? Жаль, что в те дни, когда я был в ваших краях, мало было нашего общения. Конечно, сидя все время за книгами, в этом виноват я. Надеюсь, что когда свидимся, то будем иметь более тесное общение. Как проводит свою юность Веня, Лиля, Леля, Сима? Что хорошего в их жизни? Какая обстановка в вопросе об учебе? Какая температура их внутренней жизни? Хотелось, чтобы они в семье имели тесную домашнюю церковь, как это было в первые века веры, и устраивали из себя дом духовный, возрастая в познании Призвавшего нас в чудный Свой свет. Оторванность по работе, кажется, не дает вам часто видеться, но все-таки вы вместе и имеете общение у ног Его. Какая погода? Привет дедушке брату Ладину, часто вспоминаю о нем».

Он приходил в собрание всегда пораньше и напевал один и тот же гимн: «В край родной, в край родной, в край мира, счастья, тишины стремлюсь я всей душой». Старичок Ладин был преданный, верный христианин. Еще в 1929 году он перенес тюрьму и ссылку. До конца своих дней не расставался со своей пришедшей в! ветхость Библией и вместе с женой-старушкой славил и воспевал Господа. Дети его получили высшее образование, но о стариках-родителях не заботились. Во время Отечественной войны они жили в нищете. Ладин открыто в очередях проповедовал Христа и в эти годы отошел к Господу.

Привет всем любящим Любящего. Особый привет Лиле с пожеланием расти и крепнуть.

Целую всех вас. С любовью Лева». Ненадолго был и в этой колонне Лева. Приехал начальник санчасти — борода. К постановке медицинской работы придраться не мог, ее проверяла пожилая жена начальника — врач, но санитарное положение он проверял сам. И, конечно, при желании можно было найти где-нибудь паутину, и он нашел.

— Это что висит? — обратился он строго к Леве. — Что смотрите? Такая паутина, на ней можно вас повесить!

Лева отлично понимал, что суть дела не в паутине. Нерасположение начальника объяснялось тем, что он не благодарил его за дом отдыха, а наоборот, высказал критические замечания. Кроме того, заключенные намекали Леве, что начальник, имея положительную жену, вел распутный образ жизни и имел свои намерения в отношении дома отдыха. При Леве же это ему не удалось. «Борода» остался очень недоволен Левой и сказал, что переводит его в другую колонну.

Не прошло и нескольких дней, как Лева собрался с вещами и поехал дальше. Он попал в колонну 20. В этой колонне была выстроена районная больница, куда привозили больных с разных участков строительства. Ее обслуживал врач Тишин. Это был невысокого роста плотный, пронырливый человек, сидевший за какое-то уголовное преступление. Он очень приветливо отнесся к Леве и сказал, что берет его к себе в больницу своим помощником. Это весьма поразило и порадовало Леву. Он понимал это не иначе, как милость Доброго Пастыря, Который устраивает все к лучшему. Ведь начальник санчасти хотел ему досадить, перевел его в эту огромную колонну не для того, чтобы, может быть, он работал в больнице, а был бы при амбулатории безвыходно.

— Ты не беспокойся, — говорил врач Тишин, — начальника не бойся. Ведь он совсем не врач, я все знаю, он и его жена были в заключении на Колыме, а потом завербовались. Он фактически просто лагерный фельдшер. Его лагерная администрация не уважает, а меня уважает, я как скажу, так и будет.