В Иродовой Бездне (книга 3) - Грачев Юрий Сергеевич - Страница 57

— Как вы сказали? — нахмурился один из них, — Притеснять? Вы еще скажите: на верующих у нас гонения. Вы должны отлично знать, что у нас полная свобода вероисповеданий и никаких гонений нет, а если арестовывают попов и сектантских проповедников, то не за веру, а за контрреволюцию.

– И если закрываются молитвенные дома и церкви, — добавил другой, — то это только потому, что народ отходит от религиозного мракобесия, верующих становится все меньше, и народ требует закрытия пустующих храмов и разрушения этих зданий — притона лжи и беззакония.

– Я пришел к иным выводам, знаю многих верующих, они совершенно не враги Советской власти, они достойные труженики, они только верят в Бога, и это делает их лучше, честнее и вернее.

Наступило молчание. Потом один из них, видимо старший, сказал:

— Вы просто не понимаете, молодой человек, основных истин: ни Христос, ни какая религия нам не по пути. Само Евангелие контрреволюционно, хорошо делают те, кто разоружается, отказывается от Бога. Если этого нет, то мы действуем так, как известно: «Если враг не сдается, его уничтожают». Мы не можем допустить антисоветчины. Разве Евангелие — это советская вещь?

Лева всячески стал объяснять и доказывать, что истинное Христово учение драгоценно для всех веков, что это — мир, братство, счастье для всех людей, что только Бог является любовью, спасением и прощением. Один из сидящих вскочил.

— Бросьте, бросьте говорить нам о вашем Боженьке! Все это мракобесие. Стыдно вам, вы молодой! Знайте, что мы не боимся никакого Бога, что мы сейчас караем и караем, и кто может остановить нас? Мы сильнее всякого Бога, никакого примирения с религией быть не может, только борьба и уничтожение ее. Мы не скрываем, мы не останавливаемся ни перед чем и готовы быстро расстреливать тех, которые идут против нашей идеологии и активно поддерживают ваше Евангелие. Он хотел было выругаться, но, сдержавшись, замолчал. — Для того чтобы установить истину, я предлагаю сделать опыт на мне. Я верующий. Вы оставьте меня в Москве, я буду жить и учиться в высшем учебном заведении под вашим пристальным наблюдением, в полном личном контакте с вами, буду трудиться, а вы наблюдайте, смотрите, и тогда сделаете вывод: может ли искренно верующий человек быть врагом народа или, наоборот, он полезен обществу, он отстаивает все передовое и лучшее. Наблюдая, вы придете к выводу, что люди, стремящиеся жить по Евангелию, полезны и необходимы для грядущего светлого будущего.

— Нет, нет, мракобесие и наука несовместимы. Вся ваша вера — сплошная ложь. А это у нас правда и справедливость. И я вам хочу не губить вашу будущность, а открыть путь вперед. Мы понимаем, что вы, хотя и молоды, но не можете сразу распроститься с вашими религиозными предрассудками. Давайте работать с нами, давайте работать вместе, и у вас будет блестящее будущее.

– Согласен, — сказал Лева. — Моя специальность фельдшер. Я буду работать с вами, лечить и обслуживать больных заключенных в ваших тюрьмах и одновременно учиться в Москве.

– О, это нам совсем не нужно. Нам вот что нужно, и мы делаем вам серьезное предложение: давайте вместе бороться против контрреволюции в сектантстве. Мы будем давать вам задания, вы поедете по верующим на Украине, по другим областям. Вы уже сидели, никто не будет даже догадываться, что вы наш сотрудник. Вы будете давать нам нужные материалы, мы оценим вашу искренность, верность, преданность нам, и у вас будут хорошие перспективы.

– Этого быть не может, — сказал Лева. — Так как я еще раз утверждаю, что верующие никакой контрреволюцией не занимаются, они чужды политике и жаждут лишь того, чтобы жить по-Божьи, всех любить, делать добро, славить Бога, то я думаю: вот если этот вопрос рассмотрит Ежов и посоветуется со Сталиным, отношение к верующим изменится.

– Не будьте наивным: и Сталин, и Ежов, и вся партия думают так, как мы говорим. От верующих остались только жалкие остатки, и скоро эти религиозные пережитки будут совсем искоренены в нашей стране. А вы, видимо, неисправимый верующий?

– Да, я хочу до конца следовать за Христом, и та свобода, в которой недопустим Христос, мне не нужна. Вот мой паспорт. Прошу арестовать меня. — И Лева положил на стол свой паспорт.

– Ха-ха-ха! — рассмеялись они. — Вот чудак нашелся! Все на свободу рвутся, а он в тюрьму.

Старший из них взял телефонную трубку и стал звонить приятелям: «Зайдите к нам в кабинет, тут у нас человек от свободы отказывается».

Пришли несколько военных.

– Так это тот, которого мы решили из Горной Шории освободить? — спросил один из них. — Да, напрасно мы, выносили решение об его освобождении. Надо было оставить его в лагере навечно, как неисправимого.

– Нет, он одумается, одумается. Верно, молодой человек, одумаешься? — спросил главный из них и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Подумай хорошенько! Вот отдадим сейчас тебе твой паспорт, выйдешь, иди в гостиницу, переночуй, подумай, а завтра приходи к нам, поговорим по душам. Зла мы тебе не желаем, только добра. Освободишься от своего Христа, вздохнешь свободнее и будешь радостно строить вместе с нами социализм.

— А может быть, он сейчас одумается? — сказал один из них. Позвонили по телефону, и официанты принесли горячий чай, печенье, бутерброды, яблочки, лимоны. Все стали закусывать, не обращая внимания на одиноко сидевшего Леву. Он чувствовал себя страшно уставшим, голодным. Тяжелое горе, что он правды не добьется и в центре Москвы, у высших властей, сдавливало грудь. Очень хотелось пить, но они не угощали его. Лева понимал все: стоило сейчас ему дружелюбно улыбнуться, сказать, что он согласен сотрудничать с ними, как его не только угостили бы, но и снабдили деньгами… Лева молился.

— Ну, ладно, молодой человек, — ласково сказал начальник. — Твое дело еще не пропащее. Бери свой паспорт, иди сейчас в гостиницу, отдыхай, а завтра приходи к нам. Мы ждем тебя, желаем тебе добра и во всем поможем, когда ты будешь хорошо сотрудничать с нами.

Часть 6. ВЕТЕР БУРНЫЙ (1939-1944)

».. .Лодка была уже на середине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный…»

Мф. 14, 24

Глава 1. Темнеет

«Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу».

Рим. 8, 28

Лева учился в мединституте, все шло хорошо, но временами ему беспричинно становилось как-то особенно тоскливо. Небо было безоблачно и, казалось, не было никаких симптомов, указывающих на приближение грозы. Но сердце почему-то предчувствовало что-то тяжелое, неотвратимо надвигающееся. И сам не зная почему, Лева временами, как говорится, не мог найти себе места.

Внезапно началась финская война. Стали набирать в армию пополнение, и многие студенты-первокурсники получили повестки — явиться в райвоенкомат. Вместе с парторгом института они направились на призывной пункт. Это еще не был призыв в армию, но их брали на учет для того, чтобы через некоторое время они могли пройти медицинскую комиссию и, возможно, быть направленными в действующую армию.

О, этот военный вопрос! С момента обращения ко Христу Лева соприкоснулся с ним и, видя, что в братстве нет единодушия в его понимании, глубоко изучал его. Он молился, искал правду, истину, желая поступить так, как учит Христос. Так, чтобы все было по воле Божией.

Получалось так, что на его маленькой карманной Библии, которую подарили ему родители, он на первый лист приклеил очень красивый печатный текст:

«Удерживайтесь от всякого рода зла» I Фес, 5, 23.

Этот самый текст, когда Лева размышлял, невольно стал для него ключом для решения военной проблемы. Если многие братья в прошлом свой отказ от оружия мотивировали заповедью «Не убий», то Лева подошел к этому с другой стороны: война безусловно есть зло — это неоспоримо. Она, как говорил еще академик Павлов, есть звериный способ разрешения человеческих вопросов. Леве было совершенно ясно, что война началась тогда, когда брат поднял руку на брата — Каин убил Авеля, и пролилась человеческая кровь. Родной брат от руки брата стал безжизненным трупом.