Наемник мертвых богов - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/46
- Следующая
– Сделаем, – после недолгого раздумья пообещал Тенах. – А почему не это? С ним возни было бы поменьше.
– Не подходит. Там рядом проходит дорога, а вот это как раз нельзя. Я пока в ручье лежал, все обдумал. Конь у меня найдется, оружие, пожалуй, тоже.
– А жертва? – не отрывая взгляда от рисунка, спросил Тенах.
Я разозлился. Так вот что он обо мне думает!
– Послушай, настоятель, – сдерживая гнев, произнес я. – Если ты действительно хоть что-то слышал о том, как призывают таких созданий, то должен знать, что жертвой может быть только человек. И зачем вообще нужна жертва, ты тоже знаешь. И неужели я, по-твоему, могу хладнокровно обречь человека на ТАКОЕ?!
– И как же ты собираешься обойтись без жертвы?
– Есть и другой способ, настоятель. Слышал? Помнишь?
– Да, – тихо ответил Тенах. – Прости, Наемник.
Я кивнул. Тенах отхлебнул вина и убежденно сказал: «Ты лучше, чем я о тебе думал. Но ты сумасшедший.»
Дни до полнолуния выдались на редкость хлопотливые. Хозяйство я забросил, кухню и дом отдал во владение Ахатани и сосредоточился на главном. Впрочем вороной конь без единого белого волоска у меня был, зато подходящего оружия не оказалось. С первых дней своей службы я сам ковал все, что мне может понадобиться, но сейчас время поджимало, а единственному местному кузнецу я не доверял, и не только потому, что работал он скверно. После долгих поисков я нашел более или менее подходящую железку: ею я махал на заре своего ученичества. Сделана она была руками моего Наставника, и я от души надеялся, что его мастерство, влитое в сталь, защитит меня.
Тенах являлся дважды в день доложить, как продвигается строительство плотины. На второй день я пришел в ужас, на третий в ярость.
– Тенах, голубчик, – ласково произнес я, – если дамба будет готова только к следующему полнолунию, можешь твердо рассчитывать, что от меня ни клочка, ни ошметка не останется.
– Мы делаем все, что можем, – возразил Тенах.
– Тогда сделайте все, чего не можете, – отрезал я.
– То-то я вижу, ты здесь творишь невозможное! – взвился Тенах.
– Ты даже не представляешь, насколько ты прав, – скорбно согласился я.
Из дома вышла Ахатани.
– Обед готов, – сообщила она. – В дом пойдете или сюда принести?
– Сюда принеси, сделай милость.
Тенаха удивило, что я даже не попытался встать, но он вежливо промолчал. Зато при виде моей порции у него глаза полезли на лоб. Никакой вежливости не хватило.
– Ты собираешься все это съесть? – изумленно выговорил он.
– К сожалению, да, – вздохнул я и принялся за еду. Жаркое просто таяло во рту. Хлеб благоухал слаще меда, мед и вовсе источал неведомые в природе ароматы.
– Бедные драконы, – задумчиво произнес я. Ахатани подавила смешок: шутка была ей уже знакома, она попалась на эту шутку в первый же день, и теперь ждала, когда попадется Тенах. Он не обманул ее ожиданий.
– Причем здесь драконы? – возопил окончательно сбитый с толку настоятель.
– Ну, как же, – неторопливо ответил я. – Они вечно требуют столько еды. И овец, и коров, и хлеба, и овощей полными огородами. Это кроме девственниц.
Я замолчал – якобы для того, чтоб отхлебнуть вина.
– И что? – наивно спросил Тенах.
– А то, что так обожраться – и никакого воина не надо. Сам помрешь. Я так полагаю, что ни один воин не застал в живых ни одного дракона. Эти драконы как дорвались до дармовой кормушки, так и померли. В стр-р-а-аш-ных муках.
– Тьфу! – только и смог сказать Тенах. Ахатани засмеялась.
– А теперь ты изображаешь дракона? – ядовито осведомился Тенах, когда я прикончил жаркое.
– Мне надо набрать вес, – снова вздохнул я. – Сейчас еще яблочный пирог будет. На меду. Ужас.
Губы Тенаха дрогнули, но смех он мужественно сдержал.
– Так вот почему ты валяешься, не вставая!
– Да, но не только. Сила мне в этом бою не поможет, скорее помешает. Вот гибкость – другое дело. Да силы у меня и не будет.
– Ты все-таки не передумал?
– Нет, и не передумаю. Не будет мне удачи, если я принесу жертву. Я еще не успею закончить жертвоприношение, как зло овладеет мной.
– Пожалуй, ты прав, – признал Тенах. – Можно мне тоже пирога? Или ты собираешься съесть его в одиночку?
– Да ни в коем случае, – засмеялся я. – Благодетель ты мой!
Тенах и Ахатани ели пирог с удовольствием. Я им мрачно завидовал. Пирога было еще очень, очень много.
– Запей, легче будет, – Ахатани протянула мне кружку. Я скривился, но безропотно глотнул.
– О Боги, какое гнусное хлебово! – восхитился Тенах. – Что это?!
Я устало вздохнул – в который уже раз.
– Полынь, волчий след, черноцвет и корень дождь-травы. Для возбуждения аппетита, – слово «аппетит» я произнес с особым отвращением. – А также драконова трава, сорокажильник и еще какая-то гадость, чтоб не впустую есть, а вес набирать. Еще пирога, Тенах?
– Если можно, с собой, – ухмыльнулся Тенах. – Сил нет смотреть, как ты мучаешься.
Тенах отбыл с пирогом под мышкой, а я сидел в поперечном шпагате и обедал до ужина. Ужин мог заставить и мертвого ощутить голод. Но не меня. Все же я его съел. В жизни ничего труднее не делал.
– Все, – решительно сказал я при виде добавки. – Я должен спать, а не помирать. Бедные драконы. У меня скоро вырастет чешуя.
– Только огнем не плюйся, – улыбнулась Ахатани. – А то мне до утра придется чинить простыни.
Улыбка у нее вышла невеселая.
– Что случилось, зайчонок? – растерянно спросил я.
Ахатани отвернулась.
– Пойдем в дом, холодно становится, – тихо сказала она.
Я встал и последовал за ней. Она молча закрыла дверь, молча постелила мне постель. Я поймал ее, когда она собиралась выйти, и посадил рядом с собой.
– Ахатани, что случилось? Мне просто не по себе, когда ты такая грустная.
– Да? – без всякого выражения ответила она.
– Да.
Она молчала, и я не торопил ее.
– Я тебе нравлюсь? – неожиданно спросила она.
– Слов нет сказать, как нравишься, – искренне ответил я. Мне не стоило произносить эти слова, но она застала меня врасплох, и я даже подумать не успел, что следовало ответить по-другому.
– Но ты… – она смутилась. – Я хочу сказать… когда ты в первый день ко мне и не притронулся, я думала, ты просто жалеешь меня. Ждешь, пока я привыкну.
- Предыдущая
- 17/46
- Следующая