Возвращение ярла - Мазин Александр Владимирович - Страница 52

• Предыдущая
• 52/69
• Следующая

– Как с ним поступить, госпожа? – поинтересовался один из тех, кто заломал Гучко руки.

Блондинка не ответила. Аккуратно, чтоб не вступить в блевотину, приблизилась к согнутому болью и местными жителями банкиру. Ухватила за редеющую шевелюру:

– Мальчик с вами был, вихрастенький такой, – сказала она. – Что с ним?

Перед глазами Гучко плавала муть. Воздух никак не хотел вдыхаться, нутро корежило от боли, но он могучим усилием воли сумел-таки выдавить из себя грязное ругательство.

Пальчики разжались, и голова Юрия Игоревича вернулась в исходное положение. Блондинка достала платочек, вытерла руки, улыбнулась кому-то и двинулась дальше.

– Так что с ним делать, госпожа? – крикнули ей вслед.

Красавица остановилась.

– Новичок. В сути не гнилой, но воспитан дурно, – проговорила она задумчиво, будто разговаривая сама с собой. – Плети не пойдут ему на пользу. Еще более ожесточат. Но наказать необходимо. Что скажете, игроки?

– На общественные работы! Пусть сортиры чистит! – крикнул кто-то.

– Это ж новичок! – возразили крикуну. – Он, может, уже завтра в миру будет. Что у него от Игры останется? Сортиры?

– Госпожа, что скажете? – спросил один из тех, кто держал. – Если высечь нельзя, может, просто рожу ему начистить?

– Сами решайте, – заявила красавица. – Только без членовредительства. Я его прощаю.

И ушла.

– Госпожа тебя простила, ты рад? – поинтересовался тот, что выкручивал правую руку Гучко.

– А не пошел бы ты…

– Госпожа его простила, – подхватил второй. – А мы – нет. Так, игроки?

Его поддержали дружным ревом.

– Раз он сортиры чистить не может, пусть там поплавает! – предложил кто-то.

– Порву на хер! – захрипел Гучко, но его протест потонул в радостном гомоне.

И Юрия Игоревича поволокли.

И действительно скинули в нужник.

И оставили там.

Гучко повезло. Если подобное можно назвать везением. Сортир оказался неглубокий, выбраться из ямы не составило труда. Злющий, скрипя зубами от нестерпимого унижения, банкир поплелся к озеру. Ему поспешно уступали дорогу. Показывали пальцами. Награждали унизительными эпитетами. Надо полагать, история его физического и нравственного падения уже распространилась по базару. А ведь как хорошо начинался день! Какие перспективы открывались!..

– Стоять, говнюк! – Между озером и банкиром нарисовался контролер. Чистенький до отвращения. В руках – черная дубинка с перекладиной, вроде тех, которыми иногда пользуется ОМОН. – Куда прешься? Тебя предупредили: в озеро не ходить! Память в дерьме утопил?

– Мне надо помыться, – пробормотал Гучко.

– Эт точно! – согласился контролер. – Вон туда иди! – Конец дубинки указал на широкую канаву, по которой струилась не слишком чистая вода, уходившая в подземную трубу метрах в двадцати от берега.

Испытания не сломили Юрия Игоревича. Однако научили осторожности. Поэтому он возражать не стал. Побрел в указанном направлении.

Гучко был не единственным канавокупальщиком. Посреди канавы разлеглась свинья. Банкир вздохнул и слез в очистительные воды шагов на десять выше по течению. И окрасились воды… Не стоит говорить, чем. Даже свинья не выдержала. Вскочила и неожиданно ловким прыжком покинула канаву. Юрий Игоревич остался в одиночестве. Но ненадолго. На берегу канавы нарисовался мужик. Гучко его уже встречал здесь. Усатенький типчик, который пытался развести их на деньги в первый день. Гриша.

– Что уставился, придурок? – проворчал Гучко, пытаясь оттереть налипшее на штаны дерьмо пучком травы.

Усатенький не обиделся.

– Могу показать место, где можно нормально помыться и постираться, – сообщил он.

– Покажи, – согласился Юрий Игоревич, выкинул траву, натянул вонючие штаны и полез из канавы. – Только денег у меня нет, – сразу предупредил банкир. Соврал. Кошелек с долей дневной выручки остался при нем. Гучко конкретно унизили, но деньги почему-то не забрали. Но знать об этом Грише не стоит. Доверия ему – ноль.

– Денег нет – это ничего, – заулыбался Гриша. – Ты ведь из Питера, верно? Земляки должны помогать друг другу.

У Гучко на этот счет было свое мнение, но он оставил его при себе. Потому что в бескорыстной помощи нуждался и готов был ее принять от кого угодно, включая земляков. Его подельники куда-то подевались. Деньги – тоже. А если там, в офисе, ничего не попутали, Гучко предстояло провести здесь еще сутки. И не хотелось бы снова получить под дых или искупаться в дерьме.

– А я тут, понимаешь, застрял, – пожаловался Гриша. – Нету мне обратного хода. Домой, то есть.

– Это как так? – удивился Юрий Игоревич. – Проясни.

– А так, что я взял под это дело, под игру то есть, кредит с пацанами. Ну и попал, то есть. Думал, денег поднять немножко. Говорили, здесь это можно. Но не повезло. Мы в «Умирающую Землю» играли…

– И чё? – заинтересовался Гучко. – Меня, типа, туда и вовсе не пустили. Фейсконтроль.

– А нас фейсконтроль на «Техномире» завернул, – сообщил Гриша. – Мы первым делом туда пошли. А чё? Нам там, – жест в сторону тоннеля, из которого прибывали игроки, – сказали: «Техномир» – это как компьютерная стрелялка. А в игрушки я играл неслабо. Короче, в «Техномир» нас не пустили. И подались мы в «Умирающую Землю». Скинулись, купили на троих приличный ствол. Думали, в игре еще добудем… Не получилось. Только вошли – нас сразу и грохнули. Хорошо хоть, мы были новички, а новичков здесь, ты знаешь, не убивают. Ну выкинуло нас, в чем мать родила, сюда, в рекреацию. Такое тут часто случается. Есть даже, типа, ночлежка для таких. Местные туда тряпки всякие приносят, которые на выброс. Жрачку, типа, лишнюю. Благотворительность, короче. Чтоб голяком не бегали и с голодухи не маялись. Короче, кончился наш срок. Пацаны уехали, а я остался.

– А так можно? – удивился Гучко.

– Нам в ночлежке рассказали. Есть такой вариант. Пишешь заяву главному контролеру, а он уж решает: отправить тебя или здесь оставить. Если разрешит остаться, то дают подъемные: пятьдесят монет. На эти деньги можно месяц кантоваться. А потом – сам. Пособия по безработице здесь нет. Побираться тоже запрещено. Но работы хватает: и «подай-принеси», и коммерции мелкой. Особо на новичках заработать можно. Попадаются совсем глупые… – Гриша вздохнул. – Но – редко.

– Слышь, а почему ты домой не вернулся? – спросил Гучко.

– А кредит? – воскликнул Гриша. – Вот ты кто по жизни – там?

– Бизнес у меня, – осторожно ответил Юрий Игоревич, не став уточнять, что его бизнес называется «Директор банка».

– А я – не пойми кто. Охранник с лицензией в агентстве. Жилье есть, но там родаки мои. Отец, мать, сестра с мужем и дитём. Ты мойся, мойся. Если ты с таким ароматом в ночлежку придешь, хрен пустят. И меня с тобой заодно выставят, а на улице ночью здесь лучше не болтаться. Дурное может случиться. Будь ты игрок, другое дело, а так… опасно бывает.

– А как же эти? Контролеры? – решил уточнить Гучко. – Спят, что ли, по ночам?

– Это я не знаю, – признался Гриша. – Знаю, что потом можешь жалобу подать… Если сумеешь. И если примут. Ты ж не игрок. Погоди, я сейчас тебе где-нибудь мыло раздобуду. Такое одной водой не отмоешь…

– Я думала: ты постарше, – Алёна расчесывала волосы деревянным гребнем, найденным в ящике под банкой[3], и разглядывала Санька, пытавшегося вырулить так, чтобы и курсом правильным идти, и чтоб парус не полоскался, а полноценно брал ветер. Санёк знал, что нравится женщинам. Но нравится не так, как ему хотелось бы. И этот взгляд – кошки на сметану – он тоже знал.

– Ты лучше не мной любуйся, а иди на нос и мели высматривай, – проворчал Санёк.

Они шли к выходу из фьорда, и при других обстоятельствах Санёк обратил бы куда больше внимания на красоту, которая их окружала. Но не этим утром. Сейчас он охотно сменил бы здешние чудесные пейзажи хоть на голую пустошь, лишь бы позади не маячила тень полного сердитых викингов драккара.

• Предыдущая
• 52/69
• Следующая