Превыше чести - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/17
- Следующая
— Это в зале, где полным-полно народу? — возмутился Хэйдльяр. — Как бы не так! Мы бы увидели! Я бы точно увидел!
— Ничего бы ты не увидел, — угрюмо возразил Даллен, стараясь не глядеть на радужные блики. — Даже если бы меня за руку держал.
— Ты просто еще не сталкивался с мастерами кэрье, Хэйдльяр, — вздохнул Старший Поющий Лэйнир.
Кэрье! Великое воинское искусство отвода глаз! Пусть и берет оно свое начало, по слухам, от фокусника, который женился на воровке, — но то, чем стало искусство кэрье за минувшие века, под силу только лучшим из лучших воинов. Не всякий к нему способен — слишком уж совершенное владение собственным телом для этого требуется. Потому что кэрье — это ведь не только маскировка, обычная для разведчика. На владеющего кэрье можно смотреть в упор — и все равно ничего не заметить. Потому что любой кэрье знает, как заставить тебя смотреть туда, куда нужно ему, — и притом без всякой магии. Просто кэрье так шевельнет своей левой рукой, что смотреть ты будешь неизбежно… нет, даже не на руку его левую, а, скажем, на правую пятку… в то время как правая рука сделает все, что необходимо, — а ты ничегошеньки так и не увидишь.
Так вот каким образом нэллех оказался на земле, хотя Тэйглан с Даллена глаз не спускал… да нет, в том-то и дело, что не с него, а с широкого, неровно зашитого шрама на его боку! Хоть и в кандалах, а сумел ведь Даллен каким-то образом так извернуться, чтобы поймать и направить взгляд Тэйглана, куда хотел… кому, кроме кэрье, такое под силу? Да, но… откуда Лэйниру знать, что Даллен — кэрье?
Тут только Тэйглан вспомнил, что Старший Поющий Лэйнир тоже был у Кроличьей Балки… был — и с графом йен Арелла если и не сталкивался, то уж имя его слышал наверняка.
Или Лэйнир знал его не по имени, а по боевому прозванию — как Рыбью Кровь?
— Но… ведь тебя случайно изобличили… — растерялся Хэйдльяр. — Когда тебя в толпе к Тэйглану притерло… это же просто случай, что твой плащ его руки коснулся…
Хэйдльяр, да ты никак рехнулся! Случай? Такое можно разве что с горя ляпнуть. Если и есть на свете несовместимые слова, так это «кэрье» и «случай».
— Я виноват перед Тэйгланом, — хрипло произнес Даллен. — Я его выбрал. Он ведь был другом Анхейна… и самым наблюдательным из вас из всех. Мне нужен был тот, кто меня нипочем не упустит.
— Но… почему? — невольно воскликнул Хэйдльяр. Лэйнир опустил голову. Еще бы! По мнению Тэйглана, ответ был очевиден — а уж для того, кто знал Даллена, так и вовсе бесспорен.
— Ради Шайла — вот почему! — хрипло выдохнул Даллен, и огненная радуга полыхнула в такт его словам. — Потому что я знаю, что такое для вас Поющий! И что такое боевое безумие найгерис — тоже знаю! Поющий убит — вероломно, предательски, ударом в спину… некогда настоящего убийцу искать! Его когда еще сыщешь… а боевое ваше безумие — вот оно, рядом, рукой подать! Далеко ли было до резни? Почитай что и нисколько! Двести разъяренных найгерис… да стены Шайла кровью бы умылись по самые крыши!
Тэйглан судорожно сглотнул… ты прав, Даллен… ты даже и не предполагаешь, как ты прав…
— Я же был у Кроличьей Балки, — сдавленно произнес Даллен. — И я знаю, как сражаются найгерис. Что мы могли противопоставить, как остановить? Найгери можно остановить только мертвым, да и то не сразу. Две сотни вооруженных найгерис остановить нельзя — только истребить… для того ли вы к нам приехали? И сколько бы при этом народу замертво полегло?
Теперь, когда лгать не было нужды, слова так и рвались из глубины души наружу — и точно так же радужный огонь рвался им навстречу из глубины Камня. Пальцы Даллена тонули в его сиянии; их почти уже и не было видно.
— А те, кто уцелеет, — все едино ненадолго! Что им делать, когда за эти две сотни ответ держать придется? За такое вероломство пощады не жди… и что бы от Шайла осталось? А от королевства? И что делать тем, кто на этом пепелище чудом уцелеет, — просить, чтоб их дорезали из милости? Или задрать лапки и лечь под Эрвиол? — Огненный опал полыхал так, что глазам больно. — Может, в Шайле и не ангелы обитают… может, он и не самый красивый город на свете… — Дыхание Даллена пресеклось на миг. — Но в нем живут люди, и это мой город — и у меня не было выбора! А теперь… все напрасно… все…
О том, что у людей слезы отчего-то не в чести, особенно у воинов, остолбеневший Тэйглан вспомнил лишь сейчас — когда увидел, как Даллен катает желваки по лицу в тщетной попытке сдержаться… но даже и рыбья кровь не все превозмочь способна. Попытка удержать слезы судорогой закаменила плечи Даллена, вспухла жилами на его напряженной шее… тщетно. Несмотря на все усилия, слезы так и катились по его лицу. Даллен попытался было хоть руки поднять, чтобы укрыть в ладонях свое горе, — в кандалах и то затея сомнительная… а уж возле Камня Истины и вовсе безнадежная.
Тугой комок ворочался у Тэйглана в горле. Даллен, неужто ты так твердо уверился, что Шайл спасет только твоя смерть, что ничего и не понял? Не понял, что добился своего? Или ты так основательно умер на эшафоте, мастер кэрье, так далеко ступил на смертный путь, что душа твоя и твой всегда такой быстрый разум почти уже и не здесь… и они не могут оттуда, из-за предела, сказать тебе, что ты жив — и победил… темница, казнь, дорога, допрос… этого для любого рассудка через верх — вот ты и не видишь…
Мастер Дэррит подошел и молча накрыл руки Даллена своей сухой старческой ладонью, освобождая их от Камня.
— Не напрасно, — тихо молвил Дэррит, когда скованные руки бессильно соскользнули с Камня. — Шайл неприкосновенен для нас.
Даллен изумленно поднял голову — и задохнулся, не в силах сказать ни слова.
— Твой город никто из нас не тронет, — так же негромко добавил Мастер. — Слово найгери. Если не веришь, на Камне поклянусь…
— Верю, — шепнул Даллен. — Верю. Понять только не могу — но верю.
— И что же ты не можешь понять, мальчик? — по-прежнему тихо и мягко спросил Дэррит.
— Во имя чего? — дрогнувшим голосом осведомился Даллен.
Да хотя бы во имя того, что ты с собой сделал, идиот!
— Да хотя бы во имя того, — усмехнулся Дэррит, — что настоящего убийцу мы очень скоро получим.
Даллен ничего не сказал — только глаза его распахнулись.
— Мальчик… — вздохнул Дэррит. — Не мне напоминать тебе, что настоящий убийца опасен — и в первую очередь для Шайла. У тебя ведь считанные мгновения были на все про все. И измыслить свой план, и осуществить. Уж если ты за такой краткий срок продумал все последствия и начал действовать… никогда не поверю, чтобы ты с твоим-то хладнокровием и предусмотрительностью об этом не позаботился.
— А он и позаботился! — выпалил Тэйглан, внезапно сообразив что к чему. — Завещание! Ты ведь его для этого и написал!
Даллен утвердительно склонил голову.
— Вот видишь… — Улыбка Дэррита была бесконечно печальной. — Ждать уже недолго. А до тех пор… окажи нам честь — будь нашим гостем, пока тебе не пришла пора вернуться в Шайл.
— Вернуться? — глухо откликнулся Даллен. — Да я могу вернуться в Шайл только в одном виде — в виде мертвого тела. В хорошо заколоченном гробу. Мастер, неужели ты не понял? Я ведь больше не йен Арелла… даже и не Даллен, если на то пошло. Меня просто нет. Я ведь заклят, как ходячий мертвец, по всем правилам. Я на десяток шагов не смогу к Шайлу приблизиться! Меня о городскую стену в кровавое пятно размажет, в воротах на кашу перемелет! Я… я никогда больше не увижу Шайла.
Шпили и купола… забавные пинакли… стрельчатые окошки, цветное стекло, забранное в металлический переплет… город, улицы которого незримо повиты отданной честью Даллена… город, который он не увидит никогда… Сухая горечь заполнила собой грудь Тэйглана, не давая ему вздохнуть… до тех пор, пока он не вспомнил…
— Даллен, — неловким, ломким каким-то голосом произнес Тэйглан, — я знаю, ты сегодня отвечал больше, чем пристало спрашивать… но я очень тебя прошу… пожалуйста… что ты слышал, когда шел через площадь?
— Барабаны, — не задумываясь, ответил Даллен. — Флейту. Еще струнное что-то… вроде дальнего эха… я точно не разобрал.
- Предыдущая
- 14/17
- Следующая
