Ее темные рыцари - Ежова Лана - Страница 70
- Предыдущая
- 70/83
- Следующая
– Ты права. Если бы Лазаруса арестовали, ему не составило бы труда, загипнотизировав охрану, сбежать. – Задумчиво глядя в сторону, Булатов машинально гладил мое бедро. – Если существует малейшая опасность, рыцарь не вправе оставлять Гласа ради спасения напарника.
– Но мне ничего не угрожает прямо сейчас!
– Подожди, дай договорить, – хмыкнул мой витязь. – Я нашел выход. Мы отправимся в город вместе. Под «Покровом тайны» проникнем в нашу с Болконским квартиру, которая неплохо защищена от чужого вторжения. Защищена магией, а значит, я спокойно могу закрыть тебя в ней и отправиться на поиски вампира.
– А зачем нам «Покров»?
– Томасовский может установить слежку за домом, – объяснил вертигр, продолжая нежно вычерчивать узоры на моей ноге. – А теперь быстренько собери что-нибудь из одежды. И, наверное, возьми какую-нибудь еду.
– Что, в ваш холодильник мыши ходят кончать жизнь самоубийством? Предлагаю заглянуть ко мне – в отличие от вашего, мой морозильник забит под завязку, – напомнила о том, что парни фактически жили у меня.
– Опасно.
– Мы ведь пройдем через кабинет и всего на минутку, – попросила, преданно заглядывая парню в глаза. Никогда не любила собираться в дорогу!
Он, подумав, кивнул. И, не снимая меня с колен, поднялся с дивана. От неожиданности взвизгнув, вцепилась в Руслана, обвив его и руками, и ногами. И это несколько затормозило наши сборы…
Через час автомобиль мчал нас к цели. И тут-то и возникла проблема: в дороге ужасно хотелось спать. А ведь стоило хоть на мгновение задремать, как колдун мог проникнуть в мои мысли и узнать, куда мы направляемся.
От сонливости спас разговор. Его начало вмиг прогнало мою вялость – Руслан коснулся проблемы усиления триумвирата. Я трусливо гнала от себя мысль, что, завязав интимные отношения с одним из рыцарей, нахожусь на полпути к закреплению ритуала. Что, к счастью, оказалось пустыми страхами, если, конечно, не пересплю с Лазарусом. А я, естественно, подобную глупость совершать не собиралась.
Булатов заверил, что блондин на меня планов не имел, и не потому, что желал занять место Мастера. Оказывается, после выслеживания колыбельника, которое чуть не закончилось моей гибелью, они серьезно поговорили. И вампир поклялся не претендовать на меня, полностью «уступив» Руслану, хотя искус его позлить и оставался.
При напоминании о существующем притяжении рыцарей к Гласу я приуныла. Не впервой себя спрашивала: истинны ли чувства Булатова? Или они всего-навсего результат пройденного ритуала?
И в который раз оборотень, будто читая мысли, упомянул, что наша первая встреча, а затем и вторая – во время выбора кандидатов в рыцари – лишили его покоя.
– Я люблю тебя, Герда. – Он взял мою руку и поднес к губам. Поцеловав костяшки пальцев, потерся о них слегка колючим подбородком и снова поцеловал. – Сразу, как только увидел тебя, понял, что ты предназначена мне судьбой.
– Полуночная теория половинок? – Я снисходительно улыбнулась. Ну тяжело поверить мне в любовь с первого взгляда, тяжело!
– Она самая, – со всей серьезностью подтвердил вертигр. И посмотрел так проникновенно, так нежно, что у меня дыхание перехватило от восторга и одновременно от страха, что могу его потерять, что нельзя быть настолько счастливой…
Чем ближе подъезжали к дому, тем тревожней становилось на душе. Пару раз я порывалась попросить развернуть автомобиль, но в последний момент останавливалась. Что я скажу? Что боюсь? А чего? Списать все на интуицию? Глупо.
Припарковавшись за два дома от нашего, Руслан отправился на разведку, а я осталась пестовать смутное беспокойство.
– Думал, колдун предусмотрительней, – заявил он по возвращении, – слежки за квартирой нет.
– Так мы можем не таиться?
– Не можем, – отрезал строго Булатов. – Поступим, как и планировали.
Я вздохнула. Свисать с мужского плеча вниз головой во время подъема на балкон – та еще романтика.
Отсутствие решеток на окнах и незастекленный балкон компенсировала магия: заклинания и обереги защищали от проникновения как обычных воров, так и недоброжелателей из полуночников.
– У тебя двадцать минут, – открыв бронированную дверь, ведущую в кабинет профессора, сообщил оборотень, – затем возвращаемся в нашу с Лазарусом квартиру, и я, закрыв тебя, ухожу.
Оказавшись дома, немного расстроилась. Отсутствовала несколько дней, а в квартире отдает одиночеством и грустью. И еще пахнет мусором. И ведь не на кого сердиться – уходили в спешке, тогда не до ведра было.
– Вынесешь? – спросила у следующего за мной тенью Булатова.
– А куда я денусь? – И хмыкнул: – Уверен, еще никто под «Покровом тайны» не выбрасывал мусор.
Пройдясь по комнатам, вздыхала. Кроме кактусов, все цветы завяли. Но это самое маленькое огорчение за последние дни.
В дверь позвонили, когда я, собрав необходимую одежду, доставала из морозильной камеры мясо. Настороженный вертигр вмиг закрыл мне рот ладонью – можно подумать, что без этого я бы принялась орать как полоумная… Затем, сделав знак оставаться на месте, он прокрался к двери. Я сгорала от любопытства недолго – оставив звонок в покое, гость принялся стучать, вопя во все горло:
– Гертруда, открой! Открой!
Из знакомых полным именем меня называл лишь один человек. Тот, кого сейчас я хотела видеть меньше всего. Ярослав Иволгин, средней руки бизнесмен, вдовец со стажем, воспитывающий дочь, большой поклонник фантастики и мой бывший жених.
Теперь я и не скажу, что нашла в нем. Наверное, мне просто надоело страдать по Тимуру и очень хотелось семью? Поверила, что Иволгин будет хорошим мужем? Или просто потому, что он взял измором, на протяжении семи месяцев поджидая возле библиотеки по вечерам, чтобы проводить домой? Ярослав умел красиво ухаживать, читал те же книги, что и я. Считал, что славянскую женщину не портят лишние килограммы, и очень редко врал, даже еще не подозревая, что общается с живым детектором лжи. Он был не самой плохой альтернативой одиночеству.
Но главное, что меня подкупило, – это его дочь. На первый взгляд, чудо-ребенок – вежливая, умненькая и миловидная, как куколка. И только узнав ее ближе, поняла: капризная девочка-подросток вила из отца веревки и не позволяла потенциальным мачехам задерживаться возле своего папки надолго. Поначалу я не понимала, что место главной женщины в жизни Иволгина занято, и старалась подружиться с Виолеттой. До самого разрыва я верила, что стану частью их маленькой семьи.
– Это я! Ты нужна мне, Гертруда!
Угу, как же… Ты отлично это продемонстрировал, когда за неделю до подачи заявления сообщил, что мы слишком разные и не сможем жить вместе – и это после года под одной крышей.
Но сейчас к обиде примешалась благодарность: если бы я вышла замуж за Иволгина, то не смогла бы сейчас быть с Русланом. Вряд ли стала бы Гласом, и вполне вероятно, что после пробуждения Дара моя такая желанная семья была бы уничтожена колдуном как досадная помеха его планам возвращения в сидх.
Мнение соседей мало волновало бывшего, он мог орать до посинения – я бы ни за что не открыла дверь. Но он вдруг сдавленно просипел:
– Гертруда, моя дочь… попала в аварию…
И я, бросившись к Булатову, попросила:
– Это мой друг. Впусти его, пожалуйста!
Вертигр прищурился, но молча открыл дверь.
Ввалившийся в коридор мужчина выглядел ужасно: осунувшееся лицо, красные глаза, дрожащие руки. Ничего общего с обаятельным флегматиком, которого я знала.
– Что с Виолеттой? Она сильно пострадала? Чем я могу помочь?
У девочки, как и у меня, была редкая группа крови. И услышав об аварии, я сразу подумала, что ее отец пришел просить меня стать донором.
Мужчина в помятых брюках и рубашке, без пиджака и привычного кейса с ноутбуком, нетвердо ступая, прошел в комнату. И, упав в кресло, запинаясь, произнес:
– Виолетта… с ней все плохо. – Приложив руку к груди, взмолился: – Сердце хватает… накапайте что-нибудь, пожалуйста.
В недалеком прошлом ревнивец, Ярослав просительно посмотрел на Булатова, не задавая вопросов, кто этот незнакомый парень в моей квартире. А еще мой бывший бегал по утрам, даже зимой в метель, и никогда не жаловался на сердце. Странно… Хотя о чем это я? Нашла время для подозрений! Горе может подточить и железное здоровье.
- Предыдущая
- 70/83
- Следующая
