Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу - Рыбицкая Марина - Страница 21

• Предыдущая
• 21/64
• Следующая

– Так с эльфами даже драконы не поступали!

– Я хуже дракона, – сообщила я. И попросила: – Мне бы пока салатика… перед эльфами… И фруктов.

– Бегу! – обрадовалась няня и умелась доставать прокорм на пищеблок.

Вернее, попыталась это сделать. Потому что за дверью попала в «пробку».

– Чего это вы тут выстроились, дармоеды?! – послышался гневный возглас шмырга.

– Да, дорогая! – ответила обученная часть воинства.

– Приказали! – бойко отрапортовала другая.

Несмотря на усталость, я все равно поползла к выходу – поглазеть, кто там такой говорливый, зачем мужиков тут поставили и что из этого можно извлечь.

– Э-э-э… мм! – сказал усатый страж, когда из-за дверного косяка появились пять голов, одна над другой: Кувырла, Миримэ, Эсме, Шушу и я. Один хвост. О! И еще один топор, зажатый в ладошке, утыканной маскировочными колючками.

– Правильнее говорить «Ом»! – пожалела я мужика.

– Да, дорогая! – бойко грянула обученная половина стражи.

Ар’Инна прокладывала себе дорогу локтями и громко рассказывала сказки на новый лад, используя некоторые интересные литературные приемы.

– Че-то я не поняла! – Кувырла выползла перед строем и разогнулась с некоторым трудом. – Ой, уморили старушку…

– Ом! – Усатый уставился на нее преданными глазами. И ненавязчиво попытался отодвинуться подальше от колючек.

– Говорливый какой! – едко заметила ляга. Обратилась к остальным: – А более общительные тут есть?

– Да, дорогая! – грянул стройный хор.

– Это усиленный наряд! – робко пискнули откуда-то сзади придушенным фальцетом.

– Мила-а-ай! – расчувствовалась Кувырла. – Ты вернулся! Иди ко мне, я все прощу!

Лесом рук к нам вынесло бедуина.

– Я на пять минут! – заявил дедуля, прилипая к щитам. Ага. Предусмотрительно. Типа «кто к нам с вестью придет, тот на щите и повиснет!».

– Успеешь? – игриво подмигнула Кувырла, приглаживая вздыбленную прическу.

– Не перебивать! – взвизгнул дедуля. – Мне некогда! У меня дела!

– Да ты что? – вытаращилась лягуля. – И давно?..

– Молчать!!! – рявкнул дед. – Иначе вы все познакомитесь с моим склерозом!

Ой, боюсь-боюсь… Там еще много с кем знакомиться придется. Мне уже заранее страшно.

– Кстати! – Бедуин махнул рукой.

Из-за широких спин воинского строя вышли несколько дюжих молодцов без оружия, но при полном параде. Одна часть хлопцев держала опахала, другая просто глазела по сторонам, лукаво постреливая шкодливыми глазками в сторону дам.

– Вы! – Дед ткнул в нас узловатым ссохшимся пальцем. – Подверглись внеплановому нападению!

Я с трудом подавила порыв встать по стойке «смирно» и отрапортовать: «Йес, сэр!» Видимо, перед отбытием в этот дурдом пересмотрела боевиков.

– Стесняюсь спросить… – подала дрожащий голос эльфийка.

– Стесняешься – не спрашивай! – отрезал бедуин, раздувшись от собственной важности.

– И все же, – продолжала настаивать Миримэ. – У вас и плановые нападения есть?

– У нас все есть! – брякнул дед.

Миримэ посмотрела на нас, моргнула ресницами и отправилась в обморок.

Эльфийскую деву поймал один из отряда спасения и протянул второму под вентилятор из опахал.

– Р-разумно, – пробормотала я, подавляя на корню стойкое желание почесать темечко.

– Итак, – бедуин проследил за оказанием первой помощи пострадавшим от его речи, – возвращаемся к нападению! К вам была внедрена опасная женская особь фикакуса, по внешнему виду совершенно не отличимая от мужской особи.

– Понятно. Унисекс! – кивнула я.

– Кто о чем! – поморщился вестник. – В гареме о сексе говорить неприлично!

– Опа! – вытаращилась я на него. – Во-первых, я о нем не говорила, а во-вторых – о чем тогда говорить в гареме?

– О мужчинах! – поведал нам бедуин. Все остальные, причисленные к мужскому полу, закивали в поддержку.

– То есть о мужчинах, но без секса? – уточнила я, мотая головой, будто лошадь, укушенная оводом. Соображать я перестала гораздо раньше, поэтому процесс впитывания новых познаний проходил куда легче и безболезненней.

– Да-а, – сообщили мне нестройным хором. Но потом под строгим взглядом недремлющего (или правильнее говорить – недремлющей?) шмырга опомнились и добавили: – Да, дорогая!

– О-о-ом!

– Понятно, – пожала я плечами. – Ладно, тогда будем говорить о размере достоинства!

Кто-то на этих словах поперхнулся, кто-то застонал. А бедуин чрезмерно бурно отреагировал на совершенно безобидное послание.

– Нет! – взвизгнул дед. – Это тоже неприлично!

– В смысле? – удивилась я. – Ничего не понимаю! Когда это золото стало неприличным?

– А-а-а, вы об этом… – вздымая ветер облегченным вздохом, отозвался бедуин.

– А вы о чем? – поинтересовалась я.

– А я о фикакусе! – застеснялся дедушка. – Вас хотели отравить!

– О как! – только и смогла сказать я, разглядывая, как под второй «вентилятор» укладывают орчанку.

– Да-да! – эмоционально подтвердил глашатай плохих вестей.

Где-то в задних рядах начали принимать ставки: кто упадет следующий.

Финансовая сторона моей натуры буквально исстрадалась от невозможности поучаствовать!

– Женская особь фикакуса, будем обозначать ее для краткости «фикаса», ибо научное ее название длинно, непроизносимо и никому не ведомо. Правда, особо посвященные говорят…

– Мы поняли, – прервала его я. – И что дальше с вашей фикасой?

На меня взглянули как на злейшего врага народа и продавца брома в одном лице, но все же неохотно продолжили:

– Фикаса не выносит женщин. Вернее, не так. Она их просто переваривает, предварительно отравив.

Тут влезла Шушу:

– То есть она травит, а потом жрет?

– Не совсем, – поморщился дед. – Она травит, потом ждет разложения и использует как подкормку.

– Ой, – сказала Шушу.

Первый раз в жизни я увидела белую змеелюдку. Хотя, если честно, Шушу была первой и единственной знакомой представительницей этой расы.

В углу оказания первой помощи соображали уже на троих.

– И чем она травит? – помахала я подруге в знак ободрения.

– Колючками, – просто сказал бедуин и всем оставшимся на ногах резко поплохело.

Кувырла, взглянув на свои утыканные ладошки, пошла сдаваться медбратьям сама.

Меня успела отбить няня. Приняв в мягкие объятия, шмырг возмущенно заорала:

– Ты че, пенек старый, не мог сообщить все это покультурней и помягче?!!

– Это как? – выкатил на нее «телескопы» бедуин. – «Вы только не волнуйтесь, но вас отравили и жить вам осталось минус две минуты»?

– Не знаю! – сердилась няня. – Но надо было полегче!

– Угу, – почесался дедок. – Вот только никак не возьму в толк, почему вы все живы…

– Какое упущение, – съязвила я, лихорадочно размышляя о том же. Какое-то просто фантастическое везение! Ну ладно, может, у меня иммунитет к яду как у иномирянки. А у девочек?.. Странно.

– А мужская особь ядовита? – задала главный вопрос няня.

– Нет, – покачал головой бедуин. – Более того, в период опыления рядом с мужской и женская тоже становится безвредной.

– Да здравствует секс! – оторвалась я от раздумий и мягкой груди няни.

– Это неприлично! – в очередной раз сделал мне замечание бедуин.

– Зато здорово! – подмигнула ему я, уползая в покои.

Оставшаяся часть мужчин была со мной молчаливо солидарна.

– Теперь вас будут усиленно охранять! – крикнули мне вслед. Вернее, я бы сказала – «в борозду».

Кстати, за мной потянулись остальные. Мы открыли Великий Путь Возвращения Домой и радостно следовали по нему, более не отвлекаясь ни на какие провокации.

– И к вам теперь никто и ничто не попадет! – надрывался бедуин.

– Ну-ну! – искренне усомнилась я и прикусила язык, чтобы не высказаться по этому поводу сполна.

– Изыди! – раздался вопль Шушу.

На балконе, грустно помахивая листиками, устроилась чета фикакусов. Растения сплелись в большой куст и являли собой трогательную картину семейного счастья. Бездомную, к слову, картину.

• Предыдущая
• 21/64
• Следующая