О чем молчат ангелы - Фитцпатрик Бекка - Страница 36

• Предыдущая
• 36/60
• Следующая

– Нет, а что произошло? – он ответил спокойно, дав мне возможность надеяться, что он не лжет. Но, к сожалению, в вопросах лжи Патч не был дилетантом.

– Ее кто-то избил.

– Жаль.

– Ты не знаешь, кто мог это сделать?

Если Патч и услышал интерес в моем голосе, то не показал этого. Он прислонился к перилам крыльца и почесал подбородок.

– Нет.

Я спросила себя, не скрывает ли он что-то. Но распознавание лжи давалось мне с трудом, у меня не было опыта. Обычно меня окружали люди, которым я доверяла… обычно.

Патч припарковал джип около игрового клуба «Бо». Когда мы подошли ко входу, охранник посмотрел сначала на Патча, потом на меня. Его глаза пытались установить связь между нами.

– Что такое? – спросил Патч, кладя тридцать долларов на прилавок.

Охранник не сводил с меня глаз. Он заметил, что я не могу оторваться от болотно-зеленых татуировок, которые покрывали каждый дюйм его предплечий. Он переложил то ли жвачку, то ли жевательный табак за другую щеку.

– На что уставилась? – спросил он.

– Мне нравятся ваши тат… – начала я.

Он оскалился и обнажил клыки.

– Мне кажется, я ему не понравилась, – прошептала я Патчу, когда мы отошли на безопасное расстояние.

– Бо никто не нравится.

– Это тот самый Бо, чьим именем называется это место?

– Это младший Бо. Старший Бо умер несколько лет назад.

– От чего? – спросила я.

– Драка в баре. Внизу.

Я почувствовала непреодолимое желание убежать обратно в джип и не испытывать судьбу.

– Тут безопасно? – с тревогой спросила я.

Пачт взглянул на меня.

– Ангел.

– Я просто спрашиваю.

Подвальный зал для игры в пул выглядел точно так же, как в тот день, когда я была здесь впервые. Бетонные стены окрашены черной краской. Столы для пула, обтянутые красным войлоком, стоят посередине комнаты. По краям – столы для покера. На потолке висят тусклые лампы. Густой запах сигар наполняет воздух.

Патч выбрал столик вдали от лестницы. Он принес из бара две бутылки «7UP» и поставил их на край стола.

– Я никогда в жизни не играла в бильярд, – призналась я.

– Выбирай кий.

Он указал на полку с киями на стене. Я сняла один и вернулась обратно к столу.

Патч потер рукой лицо, чтобы стереть улыбку.

– Что? – недоуменно спросила я.

– В бильярде нет хоум-ранов.

Я кивнула.

– Никаких хоум-ранов. Поняла.

– Ты держишь кий, как биту.

Его улыбка стала еще шире. Я посмотрела на руки. Он был прав. Я действительно держала его, как биту.

– Мне так удобнее.

Он подошел ко мне сзади, положил руки на мои бедра и поставил меня перед столом. Обхватив меня руками, он взял кий вместе со мной.

– Вот так, – сказал он, передвигая мою правую руку на несколько дюймов. – И… так, – продолжал он, взяв мою левую руку и сделав круг из большого и указательного пальцев. Потом положил мою левую руку на стол, как треножник, и толкнул кий, который прошел через кольцо и по суставу моего среднего пальца.

– Прогнись в талии.

Я практически легла на стол для пула, дыхание Патча согревало мою шею. Он еще раз толкнул кий, и тот скользнул через круг.

– По какому шару будешь бить? – спросил он, указав на треугольник из шаров на другом конце стола. – Желтый в первом ряду будет неплохим выбором.

– Мой любимый цвет – красный.

– Красный так красный.

Патч поводил кием вперед и назад через круг, целясь в биток и репетируя удар.

Я бросила взгляд на биток, потом на треугольник шаров в дальнем конце стола.

– Мне кажется, ты немного сбился, – сказала я.

Я почувствовала, как он улыбается.

– Сколько хочешь поставить?

– Пять долларов.

Он покачал головой.

– Твоя куртка.

– Хочешь сыграть на мою куртку?

– Хочу, чтобы ты ее сняла.

Моя рука дернулась, и кий прошелся по пальцам, задевая биток, который, в свою очередь, покатился вперед, ударив сплошной красный и разбив треугольник. Шары разлетелись в разные стороны.

– Хорошо, – спокойно сказала я, скидывая джинсовку. – Возможно, я впечатлена, но совсем чуть-чуть.

Патч посмотрел на мой шарф-дефис-кофту. Его глаза, темные, как полуночный океан, приняли созерцательное выражение.

– Симпатично.

Потом он обошел стол, тщательно исследуя траекторию шаров.

– Ставлю пять долларов на то, что ты не забьешь синий полосатый шар в лунку, – предложила я, специально выбирая шар. Он был отделен от белого битка множеством других шаров.

– Мне не нужны твои деньги, – ответил Патч. Наши глаза встретились, и на его щеках появились крошечные, едва заметные ямочки.

Температура тела у меня поднялась на целый градус.

– Хорошо, а что тебе нужно? – спросила я.

Патч опустил кий на стол, прицелился, а потом ударил по битку. В секунду биток достиг сплошного зеленого шара, затем отлетел к восьмому и, в конце концов, загнал полосатый синий в лунку.

Я нервно засмеялась и пыталась скрыть это, хрустнув пальцами – плохая привычка, которой я раньше никогда не поддавалась.

– Хорошо. Я впечатлена.

Патч все еще лежал на столе и смотрел на меня. Его взгляд согревал мою кожу.

– Мы не договорились о ставке, – сказала я, сопротивляясь желанию обо что-нибудь опереться. Кий начал скользить в руке, и я незаметно вытерла ее о бедро.

Как будто я и так уже не вспотела достаточно сильно, Патч сказал:

– Ты мне должна. И однажды я потребую плату.

Я засмеялась, но смех прозвучал не очень естественно.

– Как хочешь.

На лестнице в другом конце комнаты послышались шаги. К нам подошел здоровый, мускулистый парень с орлиным носом и растрепанными иссиня-черными волосами. Сначала он посмотрел на Патча, потом бросил взгляд на меня, и на его лице появилась усмешка. Он шагнул вперед и взял мой «7UP», стоявший на краю бильярдного стола.

– Простите, кажется, это… – начала я.

– Ты не говорил мне, что она такая хорошенькая, – обратился он к Патчу, вытирая рот тыльной стороной руки. Он говорил с сильным ирландским акцентом.

– Ну, я ведь и ей не рассказывал, какой ты страшный, – парировал Патч, его губы готовы были сложиться в ухмылку.

Парень обошел бильярдный стол, подошел ко мне и протянул руку.

– Меня зовут Риксон, дорогуша, – проговорил он.

Я неохотно подала ему руку.

– Нора.

– Я не помешаю? – сказал Риксон, глядя то на меня, то на Патча.

– Нет, – сказала я в тот же момент, как Патч сказал:

– Да.

Внезапно Риксон шутя набросился на Патча, и они вдвоем повалились на пол, катаясь и избивая друг друга. Слышался охрипший смех, звук ударов и треск ткани, и внезапно я увидела голую спину Патча. Ее пересекали два толстых шрама. Они начинались в районе почек и сходились у лопаток, образуя перевернутую букву «V». Шрамы были такими огромными, что я застыла в ужасе.

– Эй, слезь с меня, – проревел Риксон.

Патч слез с него, и, когда он встал на ноги, порванная рубашка распахнулась. Он снял ее и выбросил в мусорное ведро в углу.

– Отдай мне свою рубашку, – сказал он Риксону.

Риксон подмигнул мне.

– Как думаешь, Нора, дадим мы ему рубашку?

Патч опять набросился на него, и руки Риксона уперлись в его плечи.

– Полегче, – сказал он, отступая. Он снял толстовку и протянул ее Патчу, оставшись в одной белой майке.

Когда Патч надевал толстовку, его пресс напрягся, и я ощутила, как что-то легкое порхает у меня в животе.

– Он уже тебе рассказывал, как получил свое прозвище? – повернулся ко мне Риксон.

– Что, простите?

– Перед тем как нашего друга Патча заинтересовал бильярд, парниша увлекался ирландскими кулачными боями. И не слишком успешно. – Риксон покачал головой. – Честно говоря, он был прямо-таки жалок. Я много ночей провел, пытаясь залатать его раны, и скоро все начали называть его Патч. Я говорил ему бросить это дело, но он не слушал.

Патч поймал мой взгляд и улыбнулся, как боец-победитель. Эта усмешка и без того была пугающей, но за кажущейся грубостью скрывался намек на желание. На самом деле, даже больше, чем намек. Вся симфония желаний.

• Предыдущая
• 36/60
• Следующая