Крымский роман - Алюшина Татьяна Александровна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/54
• Следующая

Сколько себя помнила Ната, Вета всегда обожала цитировать фразы из фильмов, присказки, известные анекдоты и афоризмы.

Это от нее Наталья переняла любовь к цитатам, когда она еще была совсем маленькая. Ветка что-нибудь изрекала, а потом, чтобы объяснить сестре – что и откуда она цитирует, рассказывала весь фильм. Став постарше, Натка очень внимательно запоминала интересные высказывания из кино – ей хотелось перещеголять старшенькую сестрицу.

Но – увы!

Перещеголять не удалось. Вета обладала великолепной памятью.

А вот привычка вставлять любимые фразы из фильмов у Натальи осталась.

Они сидели вчетвером в кафе на набережной, естественно, с Машей и Сашей – куда ж без них-то – хотя время приближалось к девяти вечера.

«Мы – другое поколение, – пояснила Маша их с братом требования, – и будем везде и всюду ходить с вами, нам с вами интереснее, мы же не станем употреблять спиртные напитки!»

Никто и не спорил.

Вета была мудрой матерью и глупостями типа «у детей режим» голову ни себе, ни им не забивала на отдыхе. Когда учеба – они его и сами соблюдают, так как загружены, помимо школы, выше крыши – кружками и секциями. Ну, а отдых есть отдых!

Ребята-то замечательные: умные, веселые, юморные, легкие.

Ужасы подросткового периода – сплюнуть три раза, чтоб не сглазить, – обошли их семью стороной, что со старшим Иваном, что с младшими. Им было хорошо всем вместе. Когда собирались большой семьей, без конца хохотали, хохмили, разыгрывали друг друга. Заводилами были Ната и Вета, а вся семья за ними подтягивалась.

Вот и сейчас они сидели за столиком вчетвером и ели какие-то сложные десерты из мороженого, а Вета с Натой потягивали легкое сухое вино.

Машка изображала в лицах диалог со своим одноклассником, тайно в нее влюбленным, Сашка добавлял комментарии, а сестры хохотали до слез…

Конечно, Вета с мамой у нее все выпытали. Ну естественно!

В первый же вечер.

Уже когда закончилось застолье, поутихла бурная радость первой встречи, были рассказаны все главные новости, ушли родственники и была перемыта посуда.

От Натальи наконец оторвали Димку, который тетку обожал и весь вечер висел на ней – орал баском, если его пытались у нее забрать, – и уложили его спать.

Дети убежали во двор, в свою компанию – догуливать.

А Наталья с Ветой уселись на кухне, пили чай и рассказывали все, что могли доверить только друг другу.

– Так что это был за мужик, у поезда, я что-то не поняла? – начала Вета.

«А я надеялась, пронесет!» – безнадежно вздохнула Ната.

Она начала что-то лепетать о попутчике, неразберихе с билетами в СВ…

Но у Веты была хватка – будь здоров! И с умом у нее все обстояло хорошо.

И Наталья сдалась.

Где-то в середине рассказа на кухню подтянулась мама, которая по обыкновению все слышала у себя в комнате, но пришла поддержать разговор и оказать посильную моральную поддержку младшенькой.

Их мама – уникальная личность: бесконечно добрая и невероятно мудрая.

У нее была такая тяжелая и страшная жизнь, что хватило бы не на один роман. Но, несмотря на все трудности, она всю жизнь оставалась веселой и жизнерадостной. Вокруг нее всегда были люди, к ней тянулись как к солнышку!

Когда Наталья ушла от мужа и примчалась к маме, та, конечно, вытерла ей сопли и слезы, пожалела, приголубила, а потом сказала:

– Наточка, это счастье, что ты от него ушла. Он не плохой – он просто не твой. С твоим чувством долга и ответственности ты бы горбилась на него всю жизнь. Вот ты сейчас себя во всем обвиняешь: что терпела так долго, что ушла, но это пройдет, не скоро, но пройдет. Это не самое страшное, что было в твоей жизни. Ты возвращайся в Москву, разозлись хорошенько на себя, перестань себя жалеть и сделай что-нибудь новое, найди новую работу, новое дело. Я не выгоняю тебя. Но рядом со мной ты будешь себя жалеть, плакать, а там ты окажешься одна, поставленная обстоятельствами, и начнешь быстрее действовать. Ты, когда маленькая была, дралась, только если тебя припирали к стенке, но тогда уж доставалось всем без разбора – больше они тебя, старше или сильнее, неважно. Знай, что у тебя всегда есть мы – я и Вета. Но ты должна сама вылезти из своей беды. А мы поддержим.

Конечно, они ее поддерживали, переживали за нее, готовы были помочь в любую минуту. Но они были далеко, а она была одна в Москве.

Тогда, делая ремонт в квартире, Наталья прокручивала всю свою жизнь в голове.

Она понимала, что развод так выбил ее из седла и опустошил, потому что был последней каплей в череде жизненных трудностей, как вишенка сверху на десерте.

Она вспоминала операцию и приговор врачей, свой первый бизнес и полный обвал, когда партнер сбежал, прихватив с собой все деньги, и ей в одиночку пришлось расплачиваться с долгами.

И отъезд в Москву, чтобы хоть что-то заработать и прокормить себя и родителей, и шесть лет работы на мужа, ну и, конечно – сверху вишенка!

Она тогда не только ремонт делала – она сдирала вместе со старыми обоями с себя старую жизнь, «ремонтировала» себя…

И в этот раз мама, выслушав ее, сказала:

– То, что ты так пугаешься, это понятно – тебя слишком часто и больно предавали. Да еще и неизвестно, что этот мужик собой представляет. Но то, что тебя это так волнует и ты испытываешь сильные чувства к нему, – это прекрасно, значит, ты ожила. А получится или не получится – это как бог даст. Главное, что ты нормально на мужчин стала реагировать. Как там, Вета?

– «Пациент скорее жив, чем мертв!» – подвела итог Вета.

– Натка, пошли в туалет, – прервала ее воспоминания сестра, – хорошее сухое вино имеет обратный эффект, как говорится – «минус попить». Ребята, никуда не отходите, берегите наши телефоны, сумки, а также честь и совесть!.. Натка, перестань дергаться, – по дороге в «заведение» наставляла сестру Вета, – подумаешь, два дня прошло. Тебе мужик сказал: как с делами разберется, так и появится. А не появится, так и хрен с ним – другого найдем. Вон, мы какие умницы да красавицы, «и еще на машинке умеем, и пироги печь».

– Тебе тоже найдем? – усмехнулась Наталья.

– Нет, пожалуй, Левчика оставим. Я к нему привыкла, и деток кормить надо, и любовь, знаете ли, у нас…

– Ладно, оставим.

Они вернулись к столу и обнаружили у Машки с Сашкой какие-то слишком подозрительно хитрые выражения на лицах.

– Так, что натворили? – спросила Вета, уж она-то своих детей знала.

– Почему сразу «натворили»? – возмутился Сашка. – Что мы у тебя, придурки какие-нибудь?

– Тетя Наталья, тебе на сотовый звонил Антон Александрович, ну, тот, который из поезда. Спросил, где ты, я сказала, что вы с мамой в туалете, – доложила Маша.

– Представляешь, какая дура! – вмешался Сашка. – Если б мне сказали, что моя девчонка в туалете, я бы сразу ее со спущенными трусами на унитазе представил. Фу!

– Ничего я не дура, а что я должна была сказать, что они в кустах, что ли?

– Сказала бы, что за вином отошли, – предложил Сашка.

– Еще лучше, что они, алкоголички?! Молчи уже, жених! Какие девочки? Ты вон даже уши не чистишь!

– Что ты пристала к моим ушам? Я сегодня почистил и даже тебе показал.

Хотя у Натальи все сжалось внутри и как-то зазвенело от этой новости, но она не смогла удержаться и рассмеялась вместе с Ветой.

– Так, стоп! – остановила перепалку Вета. – Это все, о чем вы говорили с ним, Маша?

– Я ж рассказываю, а Сашка мешает! Он спросил, где мы находимся, я сказала: на набережной, в кафе, он спросил: в каком, я назвала, он сказал, что перезвонит минут через десять. Слушай, теть Нат, а он классный! – поделилась впечатлением Машка. – Я когда ему про туалет-то сказала, он засмеялся и говорит: «Что же вы, Машенька, так неделикатно, девочки, наверное, расстроятся». Представляешь!

• Предыдущая
• 14/54
• Следующая