Ученье – свет, а богов тьма - Жукова Юлия Борисовна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/100
• Следующая

– Болван! – взрывается Арават. – Я всегда любил тебя больше, чем Арона! Просто на нем я быстро поставил крест, понял, что из него толку не выйдет. И да, ты, как придурок, делал все точно, как я говорил, будто своей головы нет! Если б ты хоть раз отказался, взбунтовался, пошел против меня, я бы знал, что мой сын будет мужиком! Но ты же был как тряпичная кукла!

Снова повисает напряженная тишина. Азамат смотрит в пространство, глубоко дыша, но я чувствую, как у меня под щекой колотится его сердце. Алэк, притихший под взрослые разборки, шепотом агукает и гладит папу неумелой ручкой.

– Вот потому, – наконец произносит Азамат, – я и не доверю тебе своих детей. Как, интересно, я должен был догадаться, что ты хочешь бунта, если ты меня порол за каждое мелкое неповиновение? Даже после изгнания у меня ушло несколько лет на то, чтобы научиться делать так, как я считаю правильным, а не так, как мне говорят.

– А вы не пробовали иногда разговаривать? – тихо интересуюсь я, чувствуя, что Азамат закончил речь.

– Что ты, разговоры – это женское дело, – ехидно отвечает Азамат, косясь на Аравата. – Но я согласен, можно было бы и пораньше во всем разобраться.

Арават окончательно садится на пол, скрестив ноги, и тяжело вздыхает.

– Я все же рад, что ты такой, какой есть, – признается он. – Пусть не такой, как я хотел, но гораздо лучше, чем я думал. Может быть, когда твои дети повзрослеют, ты поймешь, почему я делал то, что делал.

– Надеюсь, что нет, – криво ухмыляется Азамат. – Мне мои дети нравятся сытыми и небитыми. Должно быть, это мои извращенные представления о красоте.

Арават открывает рот что-то сказать, но тут в гостиную заходит Арон. Он в домашнем диле поверх пижамы, потягивается и зевает.

– Всем доброго утра, – блаженно сообщает он. – А че там за мешки в прихожей перед лифтом. Я о них споткнулся.

– Ой! – Кир хлопает себя по лбу. – Я же забыл драконьи яйца убрать! Я сейчас! – Он начинает барахтаться, чтобы встать, но Азамат его останавливает.

– Погоди, зачем их убирать, надо сразу вино ставить. Тащи их сюда, почистим… Это-то мне можно, Лиз?

– Почистить разрешаю, – ухмыляюсь я. – Только ковер застелите, а то у них сок такой пачкучий…

– А где вы взяли драконьи яйца, да еще посреди зимы? – удивляется Арават.

– Ирлик-хон поделился, – отвечает Азамат, садясь.

Алэк возмущается, что его спустили на колени, начинает жужжать и пихаться.

– Ну-ну. – Азамат похлопывает его по пузу. – Не все ж мне лежать. Сейчас вкусненького дадим.

– Ирлик-хон? – переспрашивает Арават. – И за кем из вас он приходил?

Азамат приподнимает брови, потом смеется.

– Ни за кем, он к нам просто так заходит, от скуки. Правда, теперь он нашел себе развлечение, думаю, так часто бывать перестанет.

Арават шепчет что-то подозрительно похожее на гуйхалах.

Кир приносит мешки, я застилаю ковер и напяливаю на Азамата свой фартук с овечками. Алэк скандалит, разбрасывает мангустовы яблоки и пачкается в соке.

– Ишь какой норов с утра, – замечает Азамат. – Тебе бы погулять да в снегу повозиться, а не сидеть тут на руках. Но видишь, мне нельзя…

– Давай я с ним погуляю! – вызывается Кир. – Все равно с куницей собирался.

– Тебе скучно будет небось, – говорит Азамат. – Жалко, пес твой в столице… Хоть Хоса вытащи поразмяться. Надо его как-то переводить в дневной режим, а то ночью тяжело по лесу ходить. Лиза, ты бы тоже погуляла, а то на выезде все дни в работе…

– Тебе не терпится нас выгнать и съесть все яйца, что ли? – усмехаюсь я.

– Да нет, мне просто жалко, что такая погода, а вы дома сидите.

Погода и правда классная: солнечно, падает легкий снежок, явно мокрый, самое то для постройки крепостей.

– А ты не будешь страдать, что мы гуляем, а ты тут один сидишь? – уточняю я.

– Я не один, я с отцом и братом, – усмехается Азамат. – Ну, пострадаю немножко, конечно, но ты же меня знаешь, я быстро отхожу.

– Ладно. – Я наклоняюсь и целую его в нос. – Не последний день снег, еще погуляем вместе. А я тебе вечером что-нибудь испеку вкусненькое.

– Ловлю на слове, – улыбается он и берется за ножик для чистки мангустовых яблок.

Арон и Арават пододвигают кресла и усаживаются принять участие в работе, а я забираю капризного Алэка и иду одеваться.

Хос, понятно, совсем не рад побудке через какие-то четыре-пять часов после отбоя, но кто ж его заставлял до утра в экран пялиться. Вообще, надо за ним присматривать, а то в человеческом мире много соблазнов и опасностей, о которых лесной житель даже не подозревает. Надеюсь, Азамат выделит ему в охрану кого-нибудь толкового.

Впрочем, на улице Хос быстро оживляется, особенно когда в него попадает пущенный мной снежок. Мы с Алэком, запаянным в непромокаемый костюм, прячемся за кустом. Мелкий даже пытается помогать мне лепить боеприпасы. Кир с Хосом скрываются за деревом и ведут обстрел оттуда. Хос, правда, больше мешается, потому что никак не приладится лепить снежки, у него все время получаются колбаски с плохой аэродинамикой.

После первого раунда и немного прогревшись, мы переходим к созидательной деятельности: созидаем большого снеговика с кошачьими ушами, а потом поодаль две крепости с бойницами. Выпущенная куница носится по снежным стенам с радостными воплями, а потом сигает куда-то в сугроб и ловит там мышь. Алэк выкапывает себе траншею в нетронутом снегу и ползает по ней кругами, только синий капюшон видать. Второй раунд перестрелки проходит веселее: Хос явно обучаем, даже разок в меня попадает. Кир вообще отлично целится, но и я не лыком шита, шапку с него сшибла два раза.

Домой мы возвращаемся, только когда Алэк засыпает в своей траншее – коляску я не стала выкатывать, а на снегу спать все-таки я ему не даю, хотя производители костюма и уверяют, что можно. Вваливаемся в дом, разогретые, краснощекие, плотно покрытые снежными гранулами. А в гостиной творится нечто.

Мангустовы яблоки почищены, разложены по бутылкам и подготовлены к брожению. Шкурки аккуратно сложены в большой мусорный мешок. Все трое мужиков валяются на полу, истерически хохоча, держась за животы, колошматя кулаками по полу и друг другу, ржут с подвывом, со слезами и хрюканьем, причем похоже, что уже давно. Одно из кресел лежит на боку, Арон мусолит подушку, которая в нем обитала.

– Походу веселые яблочки, – замечает Кир.

– Ну, вино из них веселит, помнится, – откликаюсь я, наблюдая за происходящим. – Пойду уложу Алэка, пока они его не разбудили.

Когда я возвращаюсь, вижу, что Киру удалось привести Азамата в относительное сознание. Он, правда, все еще давится смехом до слез, но зато уже сидит и, кажется, даже воспринимает информацию.

– Вы чего так ржете? – спрашиваю я и этим вопросом посылаю мужа во второй нокаут. К счастью, он длится недолго.

– Фрукты… Забористые… – выдавливает Азамат с перерывами на смех.

– Ты бы не сидел на полу, – вздыхаю я. – Тебе это не полезно.

– Ой! – Азамата опять скручивает, но он находит в себе силы восползти на диван. – Уф, Лиза, я не знаю, что в них такое, но так ведь и помереть можно!

– Сколько вы их съели?

– По дюжине, наверное. Больше не смогли, сквозь смех не вышло. – Он давится очередным приступом хохота, потом еле-еле выговаривает: – Дайте попить чего-нибудь!

– Кир, погрей ему еще молока, – распоряжаюсь я и иду проверять остальных страдальцев.

Хос идет со мной и склоняется над Араватом.

– А-а-а-а! – стонет дед. – У-у-уши-и-и!!! Ой, не могу, Лиза, ты что, демона привела?

Эта мысль оказывается слишком хорошей шуткой, и он, и Арон, и Азамат с ними снова заходятся хохотом, согнувшись вдвое.

– Да, – кисло отвечаю я, добавляя им масла в огонь.

– Я не демон! – возмущается Хос, вызывая поток стонов.

– Он хозяин леса, – сообщает Арон сквозь рыдания. – Ва-а-а-а! Держите меня! Хозяин! Леса! Ы-ы-ы-ы!

– Беда-а-а!!! – воет Арават, катаясь по ковру туда-сюда. – Ну это надо-о-о-о! Демон в доме, а-ха-ха, ну насмешила девка, у-ху-ху-ху, так и помереть недолга-а-а-а!!!

• Предыдущая
• 53/100
• Следующая