Злодей не моего романа - Чепенко Евгения - Страница 22

• Предыдущая
• 22/64
• Следующая

– Да твою же… – всхлипнула сестренка.

– Не поминай мать всуе!

– Как скажешь, мамочка!

Рик спокойно слизал остатки крови, надел куртку. Я с тревогой наблюдала за мамой.

– Ага, – сказала растерянная женщина. Помолчала. – Ага. – Снова помолчала. – Ага…

– Мамочка, ты уже это говорила… – осторожно начала я.

– Не перебивай мать! Ну, так. Все идут есть. Катерина! Если ты распустишь свой дырявый язык, я оторву тебе твои дырявые уши и выкину всю одежду! А вы, молодой человек, посидите за компанию. Заодно расскажите, куда вы увозили мою дочь. Чувствую, по вашей милости она пропадала почти трое суток.

Рик не ответил. Он перевел взгляд на отца, невозмутимо изучающего необычного гостя.

– Интересно, – глубокомысленно изрек папа, поднялся и пошел на кухню. Я поймала чуть удивленный взгляд серо-желтых глаз.

– Нас трое, папа один, он привык относиться к жизни философски, – пояснила я.

– Это ты, типа, Ленухой питаешься? – встряла подошедшая сестренка. – Нож отдай!

– Да. – Бес протянул Катеринкино сокровище обратно.

Она вытерла лезвие о джинсы, сложила и убрала в задний карман.

– А в книжках пишут, что вы скрываете от людей свою сущность, – еле слышно шепнула я.

– Не от твоей семьи, – спокойно произнес Рик.

– Как…

– …скажу.

– Да.

Я что, стала часто это повторять?

Послезавтрак и недообед прошел, в общем и целом, намного проще, чем я ожидала. Пришлось долго разъяснять цепь произошедших с момента моего исчезновения событий, благоразумно опуская трупы и общение с маньяком, причем мама во время моих излияний упорно пыталась разговорить Рика, однако, как и следовало ожидать, совершенно безуспешно. После многочисленных тщетных попыток до мамочки наконец дошло, что задавать моему злодею вопросы, на кои отвечать он не намерен, – пустая трата времени и сил. Зато у папы с панком нашлась масса тем для беседы. Хищника живо интересовали все исторические события и географические нюансы. Катеринку интересовало исключительно каково это – быть чьей-то едой, о чем она и пыталась выведать каждые пять минут, склоняясь к моему уху, пока я зло не пообещала скормить ее Рику. Он услышал мое шипение, улыбнулся, повернулся к потенциальной пище и оскалился. Катька икнула и больше вопросов не задавала.

– А хотите увидеть Леночкину комнату? Я там со студенчества не меняла ничего, – ни с того ни с сего решила проявить доверие к гостю мама.

Гость кивнул.

– Второй этаж. Первая дверь справа, – без зазрения совести сдала с потрохами дочку.

Бес встал и потянул меня за собой. Я взмолилась, чтобы мы с комнатой уцелели, если вдруг обнаружится нечто неподходящее.

Поднялись, зашли в небольшое помещение с двумя окнами (родители при строительстве закладывали побольше света). Все здесь действительно осталось по-старому, будто и не съезжала никогда молодая хозяйка.

– Ну, собственно, вот… – неопределенно произнесла я. – Пошли обратно?

Рик прищурился, поднял меня и усадил на кровать, обошел комнату по кругу, оглядывая плакаты, залез в стол. С интересом осмотрел стопки лекций. Много времени на то, чтоб найти ненужное, у него не ушло. Я палкой выпрямилась на кровати. Вообще говоря, ничего страшного там не было, но это для тех, у кого уровень ревности не зашкаливает до фразы: «Ты – моя». Рик сжал челюсти. Я приготовилась к буре.

– Это Антон?

Он перевернул фотографию так, чтоб я увидела. С карточки улыбалась моя смущенная физиономия, а рядом, обнимая за талию хозяйским жестом, стоял симпатичный худенький парнишка. Я кивнула.

Рик пролистал стопку почти до конца. Облегченно выдохнула. Все, память вроде не подводила. Кроме Антона там только подружки, корпуса изнутри, в общем, ерунда разная. Не должно быть ничего предосудительного… Рано обрадовалась. На предпоследней фотографии раздался рык. В мгновение Бес навис надо мной.

– Кто это?

Я застонала. На предательской карточке была изображена я в короткой юбке на безумного вида каблуках. Ярко окрашенные стены, барная стойка и танцпол на заднем плане выдавали ночной клуб, меня держал на руках накачанный парень, а я… а я через голову смачно в губы целовала другого. Когда-то Иринка в шутку сделала эту фотку и дразнила меня ею.

– Не знаю, – пискнула я.

Рик зарычал над самым ухом, опрокинул на спину.

– Ты врала!

– Нет. – Я возмутилась. – Это просто конкурс! Студенты же. Я никогда не говорила, что была правильной и прилежной девочкой.

Он отшвырнул карточку в сторону и напряженно рассматривал меня. Минуту спустя я почти физически ощутила перемену в его настроении, поняла, что комната уцелеет, а вот мне придется ответить за свое прошлое сполна. Бес целовал так, словно желал искоренить из меня этот юношеский поцелуй с другим.

– Рик, там мама, п… – попыталась прошептать я в перерыве на вдох.

Не дал договорить, стянув с меня джинсы.

– Рик, – попыталась я снова.

Накрыл губы поцелуем, на этот раз нежным, ласкал грудь через тонкую ткань водолазки. Я снова ощутила себя карамельной лужей. И почему с ним вот так? Сопротивляться нет никакого желания, только позволять ему все, что он хочет. Я прикладывала огромные усилия, сдерживая крик, однако сделать это было невероятно сложно. Мозг элементарно отказывался работать.

– Ри… – застонала я.

Принялся целовать, не давая словам срываться с языка…

Уставшая и счастливая, я обвила руками его грудь и уткнулась носом в шею над вырезом майки.

– Есть еще что-то, что ты мне не рассказывала?

Я вздохнула.

– На подружкино восемнадцатилетие целовалась с каким-то ее знакомым на спор.

– Что еще?

– Не помню. Честно. Я про карточку-то эту не помнила и про конкурс, пока ты не показал.

– Не смей мне врать! Никогда!

– Я тебе не врала.

Вот же беда-то!

В дверь постучали.

– Эй, вы чем там заняты! – гавкнула Катерина. – Меня послали вас спустить. Считаю до трех и захожу. Один…

Рик натянул джинсы, распахнул дверь и зарычал. Сестренка испуганно отпрянула, потом нахмурилась:

– Мужик, ты в курсе, что у тебя правый клык короче левого?

Дверь захлопнулась. Я взглянула в серо-желтые глаза, искрящиеся… весельем?

– Язык – это у нас семейное. Не злишься?

Он отрицательно покачал головой. Бережно одел меня, поцеловал и, холодно взглянув на фотографии, убрал их в стол.

Выходя на свет божий, то есть к родителям, я имела лицо розового оттенка и слегка рассеянно заикалась. Постаралась ускорить прощание, чем вызвала волну насмешек со стороны своего не нежного младшего сородича.

Мы доехали до подземки, спустились, заскочили в поезд. Рик прижимал меня к себе ближе, чем требовалось. Вообще, в Питере в метро можно встретить и более экстравагантных и запоминающихся людей, чем мой белый хищник, но это не мешало молодым женщинам бросать жадные взгляды в его сторону. Я прижималась щекой к его груди и старалась не смотреть по сторонам, потом решила проверить паспортные данные, которые вписали мне благодаря Бесу. Залезла в карман куртки, достала красную книжицу, открыла вторую страницу и уставилась на фотографию. Точно такие же у меня остались в ящике с документами дома после получения прошлого паспорта.

– Рик, а где ты эту фотографию взял?

– В документах, пока ты купалась.

– Так ты возвращался?

– Да.

– Я… ты не говорил.

– Зачем? Я быстро.

Вздохнула.

– Я волновалась. Ты ушел и ничего не объяснил. Знаю, не любишь говорить, но все равно… – невнятно пробубнила я ему в майку.

Ладонь коснулась затылка, нежно помассировала кожу, я еще раз протяжно вздохнула, обратилась к паспорту, прочла данные, нахмурилась, еще раз прочла.

– Рик, – позвала я, когда поезд снова снизил скорость и стало можно говорить. – Ты перепутал.

– Что? – Он удивленно взглянул на меня.

– Фамилию.

Рик заглянул в паспорт и отрицательно покачал головой.

– Нет. Все верно.

– Но это… – Я осеклась. Догадка пришла сама собой. – Рик, чья это фамилия?

• Предыдущая
• 22/64
• Следующая