Моя королева - Рединг Жаклин - Страница 7

• Предыдущая
• 7/52
• Следующая

Он ответил, не останавливаясь:

– Собираюсь, как только ноги высохнут.

– Но… э-э-э… можно спросить, куда вы направляетесь?

– На постоялый двор, что неподалеку отсюда. Он называется «Привал разбойника».

Элизабет пошла за ним.

– «Привал разбойника», говорите? Но ведь мы направляемся туда же.

Это была замечательная ложь, умная и ловко преподнесенная. Хотя, судя по тому, с каким выражением горец посмотрел на нее, девушка усомнилась в том, поверил ли ей шотландец.

– Кажется, скоро пойдет дождь, – поспешно сказала она. – Во всяком случае, я совершенно уверена, что на нос мне упала капля. – Она взглянула на небо, а потом кивнула. – Да, в самом деле, вот и еще одна. Прошу вас, сэр, позвольте предложить подвезти вас до трактира. Это самое меньшее, что мы можем сделать в ответ на вашу любезность.

Горец посмотрел на небо в тучах, помешкал, словно обдумывая предложение.

– Это в общем-то ни к чему, миледи.

– Но я настаиваю. – И Элизабет наградила его своей самой милой улыбкой, которая неизменно помогала ей добиться желаемого.

На этот раз улыбка тоже помогла.

– Если вы уверены…

– Абсолютно, и вы сядете внутрь, с Изабеллой и со мной, так что по дороге мы поболтаем. Я в Шотландии впервые, и мне очень хочется узнать о ней буквально все.

Элизабет ждала.

Горец коротко кивнул и пошел к карете.

Когда Маккиннон уселся на противоположном сиденье, Изабелла схватила сестру за кружевной манжет и предостерегающе сжала его. Потом прошептала:

– Ради всего святого, что это ты делаешь?

Элизабет искоса взглянула на сестру.

– Пока еще ничего. Но если выйдет по-моему, этот горец очень пригодится мне в ближайшее время.

Дуглас настороженно рассматривал двух красавиц, сидевших в карете напротив него, и уже в который раз спрашивал себя, что это на него нашло? Чего ради он принял это предложение и уселся рядом с ними?

Неужто он совсем спятил? Еще час тому назад он был совершенно свободен, спокойно шел домой в полном одиночестве, думая разве что о хаггисе, то есть о бараньей требухе со специями, да о горячих лепешках, которые Эйтни, разумеется, приготовила к его возвращению. Потом он заметил завалившуюся набок карету, которая увязла в болоте. И остановился, чтобы предложить свою помощь. И вот неожиданно для себя почему-то оказался в крытом экипаже с двумя незамужними молодыми леди. У одной были волосы цвета ночи, и она не промолвила и двух слов с тех пор, как он появился. А другая, огненно-рыжая, никак не могла замолчать.

Даже слепому было ясно, что все это не к добру.

Это сестры, вспомнил он слова рыжеволосой, но ему хватило и одного взгляда, чтобы понять, что они такие же разные, как день и ночь. Темноволосая была робка, пристойно сдержанна, она не хотела встречаться с ним глазами и, когда карета рванулась с места, поспешно уставилась в окно. Другая же не отводила от него взгляда и к тому же болтала без передышки. Она тараторила не переставая, смело глядя на него карими глазами со странным серым оттенком. Она донимала его назойливыми расспросами, всячески выказывая свое любопытство, и все разглядывала его с ног до головы, так же пристально, как он смотрел на нее.

Потом, вероятно, вспомнив задним числом о девичьей скромности, она все же перестала на него пялиться и благопристойно расправила свои юбки, чего вовсе не требовалось. Дуглас воспользовался возможностью получше ее рассмотреть.

Она просто красавица, ничего не скажешь. Первое, что он заметил – первое, что заметил бы в ней любой, – был удивительный красно-рыжий цвет ее волос. Они красиво блестели, причесанные совсем просто – со лба назад, и свободно падали ей на шею под соломенной шляпой. Интересно, подумал Дуглас, как сияют эти волосы при солнечном свете, не окажутся ли они на ощупь как блестящий шелк? Хорошо, что она их не пудрит, как велит теперешняя лондонская мода. Это было бы просто преступлением, подумал Дуглас.

Судя по роскошному платью из шелка винного цвета, она, конечно же, из богатой семьи. У платья был низкий вырез, лиф плотно облегал тонкий стан девушки, юбка была широкой, а нижние юбки – из полосатой стеганой ткани. Шею и плечи прикрывала прозрачная белая косынка, почти не скрывая, впрочем, пышную грудь, право же, очень красивую.

Это всего лишь девушка, сказал себе шотландец, красивая, конечно, и он давно не видывал таких, как она. А может, и никогда. И она невинна, в этом он не сомневался, потому что явно не понимает, какие соблазнительные мысли вызывает у него простой наклон ее головы. А это означает, что Дугласу следует держаться от нее подальше. Так он и сделает, как только карета остановится у постоялого двора. Когда он отойдет от кареты, решил горец, отойдет от этой девушки, она сразу же вылетит у него из головы.

Тут она пошевелилась, слегка наклонилась к нему, и от ее таинственного травяного запаха он чуть было не упал на колени. В эту минуту Дуглас понял, что это вовсе не «всего лишь девушка».

– Итак, мистер Маккиннон, – сказала она, сверкнув белыми зубами, – что вы можете рассказать нам о себе?

Дуглас пожал плечами.

– Нечего и говорить-то, – ответил он, устремив взгляд на вид, проплывающий за окном кареты, решив по мере возможности держать язык за зубами. – Я – простой шотландец, который держит путь к себе домой.

– На остров Скай, как вы, кажется, сказали?

– Да, миледи.

Он замолчал.

– А что же завело вас сюда, так далеко от дома, сэр? – Ее глаза блеснули. – Вероятно, какое-то тайное дело?

Дуглас посмотрел на собеседницу, окинув ее взглядом в сумраке кареты. У него мелькнула мысль – была ли их встреча на этой пустынной сельской дороге делом случая. Нет, быть того не может. Он уехал из Лондона всего неделю тому назад и никому не сказал о своем пути следования. Совершенно ясно, что он напрасно встревожился. Эта стройная девушка понятия не имеет, зачем он ездил в Лондон.

– О нет, миледи, – сказал он, подчеркивая свой шотландский выговор. – Я ведь простой гуртовщик. Ездил взглянуть на рынок скота на юге.

Дуглас думал, что его ответ заставит ее замолчать. Какой интерес может вызвать простой шотландский гуртовщик у такой изысканной и утонченной леди, как эта девица? Но, как ни странно, она не отставала.

– Вы говорите – гуртовщик? Как этот отщепенец Роб Рой? Как интересно! Вам, должно быть, есть что рассказать…

Ему пришлось признать, что она и впрямь очень добра. Почти целый час она поддерживала разговор таким образом, что казалось: быть гуртовщиком не менее замечательное занятие, чем совершать кругосветное путешествие. Когда они добрались до «Привала разбойника», ночь уже опустилась, а Элизабет использовала все женские уловки, о которых когда-либо слышал Дуглас, равно как и те, о которых он и не подозревал. Несмотря на все старания горца наскучить ей либо не обращать на нее внимания, она пыталась все больше и больше очаровать его.

А у него в голове вертелась только одна тревожная мысль: «Зачем?»

Зачем эта богатая, да к тому же еще и красивая английская барышня так долго и упорно старается обратить на себя внимание простого шотландца? Разумеется, у нее хватает знатных английских парней, которые ей гораздо больше подходят. Зачем же тогда она так им интересуется?

Каковы бы ни были причины, все это не к добру. Поэтому когда они в конце концов остановились у постоялого двора, Дуглас постарался выскочить из кареты первым.

Он помог сойти обеим леди, а потом наклонил голову:

– Миледи, мне было очень приятно.

Он повернулся, готовясь уйти, но голос, тот же милый голос, что звучал неумолимо в течение последнего часа, окликнул его:

– Мистер Маккиннон, я… с нашей стороны было бы неучтиво, если бы в благодарность за помощь мы не предложили бы вам по крайней мере поужинать с нами.

– О, в этом вовсе нет нужды, миледи, – сказал он. – Я…

– Вздор. Вы, верно, умираете с голоду. – И прежде чем он успел раскрыть рот, чтобы отказаться, она взяла его под руку. – Такой сильный и здоровый человек, как вы, не может жаловаться на отсутствие аппетита, в особенности после того, как он приложил столько усилий, чтобы помочь нам с каретой. Вы просто обязаны позволить нам накормить вас ужином. – Она улыбнулась и подмигнула ему из-под полей своей шляпы: – Я настаиваю.

• Предыдущая
• 7/52
• Следующая