Похищенный рай - Рединг Жаклин - Страница 29

• Предыдущая
• 29/75
• Следующая

— Это мне, положим, известно. Но объясни, как тебе удалось уговорить Рольфа отпустить тебя в Ланкашир одну? Я, конечно, понимаю, что, если человеку что-то взбрело в голову, ему трудно отказаться от этой мысли — особенно когда речь идет о тебе, — но все же.

— Видишь ли, Дант, мне и не пришлось его уговаривать… — тихо сказала Кассия.

— То есть?

— Я покинула Рэйвенвуд поздно вечером. Точнее, была уже ночь. Я просто не хотела будить его. В тот день он много работал и сильно устал. Храпел так, что от этого и мертвец поднялся бы. Можешь мне поверить, мысль о том, чтобы оказаться в карете на тряской дороге, показалась мне в ту минуту гораздо более соблазнительной, чем спать с ним в одной комнате. Впрочем, я оставила ему записку с указанием своего маршрута и, кроме того, взяла для охраны своего грума Кигмана. К тому же я ежедневно писала ему с каждой почтовой станции, заверяя в том, что жива-здорова и на меня не напали разбойники.

Дант покачал головой:

— Поражаюсь, как он не снарядил погоню в ту же минуту, как понял, что ты сбежала! Стареет Рольф. В былые времена подобный фокус у тебя бы не вышел. Однажды во время войны он в течение шести дней повсюду следовал за вражеским курьером по шотландским горам, под ледяным дождем, желая проследить, кому было адресовано письмо. Оказалось, что просто один круглоголовый * капитан послал записку своей жене. А Рольф делал такой вид, как будто это была, по меньшей мере, секретная инструкция, составленная самим Кромвелем.

* круглоголовые (или пуритане) — сторонники Кромвеля.

— Да, но тут другое дело. И потом, я действительно жива-здорова.

— Все же я не завидую тебе. Кассия. Когда ты вернешься домой, Рольф будет поджидать тебя на крыльце с ножными кандалами.

— Ты плохо о нем думаешь. Дант в ответ усмехнулся, и взгляд его, казалось, говорил: «А вот посмотришь». Кассия пожала плечами:

— Поживем — увидим. В любом случае мы увидимся не в Рэйвенвуде, а в Лондоне. Я написала ему, что поеду туда для встречи со своим стряпчим, мистером Финчли, для окончательного оформления продажи Ланкашира. Ладно, хватит обо мне и о тех карах, которые приготовил для меня мой муженек. Что у тебя с Беатрис? Что-то подсказывает мне, что тут все не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Говорю прямо. Кассия, намерения у меня самые честные.

— Надеюсь, Беатрис не замужем? Дант нахмурился:

— Что? Ты хочешь сказать, что она чья-то жена? Нет, Беатрис не замужем, Кассия. Насколько мне известно. — Он помолчал и прибавил негромко: — По крайней мере, пока.

Кассия поражение уставилась на него:

— Что я слышу! Неужели ты решил жениться на этой девушке?

Дант поднялся со своего места и, подойдя к буфету, налил себе стакан портвейна.

— Ты уж поверь мне, Кассия. Когда я вернулся в Англию, у меня было лишь одно желание: радоваться тому, что я вновь дома, и жить тихо и спокойно. Хватит с меня любовных приключений. Честное слово, хватит. Я решил посвятить себя холостяцкому существованию, но… Сама видишь, как все обернулось. — Он передал стакан и ей. — И недавно мне пришла в голову мысль о том, что, может быть, стоит жениться.

Кассия пригубила портвейна.

— Надеюсь, ты понимаешь, Дант, что не можешь жениться на девушке, имени которой даже не знаешь.

— В наших местах браки довольно часто заключаются и под вымышленными именами.

Кассия пристально посмотрела ему в глаза:

— Скажи мне одну вещь, Дант. Ты честно пытался и не смог до сих пор установить личность Беатрис? Или на самом деле тебе и знать это не хочется?

— Жена, лишившаяся памяти, ничего не может знать о прошлом. В особенности о прошлом своего мужа.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Ты всерьез рассчитываешь на то, что она никогда не узнает правды? А что, если память к ней вдруг вернется и она поймет, что хорошо знает повесу Моргана? Но даже если и не знает, то, скорее всего, слышала о тебе, если хоть немного пожила в Лондоне. Ты долго отсутствовал в Англии, а отсутствие способствует раздуванию легенды даже из самого незначительного скандальчика. Ты пойми, даже если Беатрис ничего о тебе не знает сейчас, через какое-то время ей все равно станет известно о том, что у тебя было с другими женщинами.

— Ей это уже известно. Кассия удивленно посмотрела на него.

— Я имею в виду Элизу Хэйвлок. Тут все дело в ребенке. — Он сделал паузу и добавил: — У меня ведь объявилась дочь, Кассия.

Кассия застыла с открытым ртом.

— Боже, Дант…

— Элиза умерла от чумы, — пояснил Дант. — И Фебу привезли жить ко мне.

— Так вот почему ты вдруг задумался о женитьбе. Чтобы заполучить подходящую маму для девочки?

— Я только вчера узнал о существовании Фебы. Приехал домой и обнаружил ее сидящей вот в этой самой комнате. Как я понял, среди личных вещей Элизы было обнаружено письмо, в котором она называла меня настоящим отцом ребенка. Когда Овертон прочитал письмо, он немедленно прислал девочку сюда. Сбыл ее с рук. Теперь он о ней и слышать ничего не хочет. Еще и до этого у меня появилась в голове мысль жениться на Беатрис, но, если говорить по правде, приезд Фебы серьезно укрепил меня в этом решении.

Кассия покачала головой.

— Бедняжка… Я имею в виду ребенка. Феба, говоришь? Красивое имя. Могу себе представить ее состояние. Напугана, верно, до смерти. И Беатрис, конечно же, сильно смутилась. Что она сказала по этому поводу?

— Между прочим, она заявила, что Овертон поступил подло, избавившись от ребенка, и что Фебе даже повезло, что она уехала от него. Затем Беатрис «слепила» из меня героя, потому что я относился к Элизе теплее, чем ее законный муж. Но ей почему-то не приходит в голову, что из-за меня Элиза стала изменять мужу,

— Надеюсь, ты понимаешь теперь, что просто обязан установить личность Беатрис? Даже если ее не волнует собственное прошлое, что будет, если ты на ней женишься, а через несколько месяцев вдруг объявится ее муж? Положение твое будет незавидное. Я уж не говорю о том, что Феба лишится уже второй матери. Это будет большой несправедливостью по отношению к ребенку. И по отношению к Беатрис, если уж на то пошло.

— А вдруг мы так никогда и не узнаем, кто она такая? Что тогда? Оставить ее в ближайшем поселке и забыть о том, что мы вообще встречались? Я не могу так поступить, Кассия. Этого не будет.

Кассия внимательно взглянула на Данта. За последние три года они очень сблизились и, несмотря на то что редко виделись, находились в оживленной переписке. Кассия и Рольф несколько раз навещали Данта во Франции. За это время Кассия хорошо узнала своего друга и полюбила его, несмотря на все его недостатки. Она была наслышана обо всех его многочисленных любовных приключениях, но ни разу не слышала, чтобы он хоть с легкой тенью волнения вспоминал про них. В сущности, ей было прекрасно известно, что стоило только Данту почуять зарождение какого-то чувства между ним и его очередной любовницей, он ее тут же бросал, немедленно. Глубоких чувств к женщине Дант терпеть не мог и старательно избегал этого. И все же эта девушка, похоже, покорила его. Просто поразительно! Кассия улыбнулась:

— Должно быть, она необыкновенная.

— Кто необыкновенная? — спросила Беатрис, входя в комнату.

Дант и Кассия промолчали.

— Прошу прощения, что так задержалась. Не сразу нашла ее. — Она показала им ночную рубашку. — Не обессудьте, леди Сигрейв, что у нее такой внешний вид. Она знавала и лучшие дни.

Кассия взяла рубашку в руки и стала внимательно рассматривать. Вид у рубашки и вправду был жалкий, но не вызывал сомнения тот факт, что это была весьма дорогая вещь. Кассия судила по валансьенским кружевам и тончайшему батисту, из которого она была сделана. Один рукав был порван у самого плечевого шва, рубашка была забрызгана грязью и кровью. Кассия вывернула ее наизнанку и тщательно изучила рукава.

Наконец она положила рубашку на стол перед собой и изрекла:

— Мадам Ольга…

Дант и Беатрис недоуменно уставились на нее.

• Предыдущая
• 29/75
• Следующая