Злой волк - Нойхаус Heлe - Страница 101

• Предыдущая
• 101/109
• Следующая

Зажужжал телефон Пии. Она взглянула на дисплей и увидела номер Ганса Георга, крестьянина из Лидербаха, который всегда прессовал для нее сено. Наверное, он хотел ей сообщить, что скосил траву. Это может подождать.

– Это Корина приказала вам сделать запись того, как вы насиловали Ханну Херцманн? И она же дала вам задание довести до состояния смертельного обезвоживания Леонию Вергес, записав это на камеру? – спросил Боденштайн резко.

– Не она непосредственно, – возразил Грассер. – Она не говорит мне конкретно, что я должен делать.

– Так, а что же тогда? – Боденштайн наклонился вперед. – Вы только что сказали, что вы делаете только то, что вам говорят!

– Ну, да. – Грассер пожал плечами. – Мне говорят, что я должен сделать то-то и то-то. Но как я это буду делать, она предоставляет решать мне самому.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– К идее инсценировать полицейский контроль я пришел сам. – Грассер, казалось, испытывал чуть ли не гордость. – Через Интернет я раздобыл для этого весь реквизит, это не проблема. И это всегда срабатывает. Иногда мы занимаемся этим просто для развлечения, получаем немного денег и все.

– А что с видеосъемкой? – спросила Пия.

– Всегда находится немало людей, которым этого хочется, – ответил он.

– Хочется чего?

– Ну, как? Посмотреть, как кто-то умирает. То есть по-настоящему, а не в изображении актеров. – Грассер был абсолютно спокоен. – За такой фильм, как с этой теткой с телевидения, легко получишь пару тысяч.

Крёгер уже рассказывал о так называемых триллерах с реальным убийством. Пия сама никогда не видела таких фильмов, но знала, что в Интернете, в IRC-чатах, на сетевых телеконференциях, в закрытых группах пользователей предлагаются фильмы, в которых якобы демонстрируются реальные убийства с полной продолжительностью, которые часто становятся противоестественной кульминацией самых жестких порнографических сцен. Сюда же относятся экзекуции, пытки, убийства младенцев и детей в наборе с детской порнографией.

Грассер описывал свои омерзительные действия, так смакуя подробности, что Пие стало плохо. Он представлялся ей гориллой в период течки, которая барабанит кулаками по своей грудной клетке.

– Нам достаточно фактов, – прервала она описание нападения на Ханну Херцманн. – Что произошло с девушкой? Как она попала в реку?

– Подождите, всему свое время, – ответил Грассер, наслаждаясь тем, что он впервые оказался в центре внимания, так как жизнь всегда отводила ему лишь второстепенную роль.

Сославшись на звонок, Пия вышла из переговорной комнаты. То, что этот тип смотрел на нее так, будто раздевал ее глазами, после всего того, что она уже сегодня пережила, переполнило чашу ее терпения.

Выйдя, она прислонилась к стене, закрыла глаза и стала глубоко вдыхать и быстро выдыхать воздух, чтобы чрезмерно не насытить легкие кислородом.

Какие же есть на свете мерзкие, больные люди!

– Привет! У тебя все в порядке? – Кристиан Крёгер вышел из маленькой комнаты, которая находилась между помещениями для допроса. Оттуда через алюминированное стекло можно было следить за допросами. Пия открыла глаза и посмотрела в его озабоченное лицо.

– Я не могу больше ни секунды выносить этого типа! – выкрикнула она. – Меня туда не затащат больше и десять лошадей.

– Я возьму это на себя. – Кристиан сочувственно провел рукой по ее плечу. – Остальные сейчас находятся в комнате для слежения за допросами, иди к ним и просто слушай.

Пия выдохнула.

– Спасибо, – сказала она.

– Ты сегодня уже что-нибудь ела? – спросил Кристиан.

– Нет. Попозже. – Пия выдавила из себя улыбку. – Надеюсь, что скоро это все закончится.

Она пошла к Каю, Джему и Катрин в помещение для слежения за допросами и села на стул. Гельмут Грассер отпустил пару дерзких неуместных замечаний, когда Кристиан вошел в комнату для допросов и встал позади стула, на котором тот сидел.

– Переходи к делу, парень! – сказал Крёгер. – Иначе еще раз получишь лечение электрошоком.

Самодовольная ухмылка на лице Грассера погасла.

– Вы слышали? Он грозит мне пытками! – возмутился Грассер.

– Я ничего не слышал, – ответил Боденштайн, не моргнув глазом. – Мы остановились на девушке. Итак. Пожалуйста.

Грассер бросил на Крёгера мрачный взгляд.

– Оксана, эта глупая шлюха, – сказал он, – она куда-то надолго свалила. А я всегда должен делать всякую грязную работу и только получаю по кумполу, если эти маленькие дурехи выпускают пар. И эта каким-то образом добралась до центра города, и нам пришлось выдать себя за ее родителей.

– Кому это «нам»? – прервал его Боденштайн.

– Корине и мне, – уточнил Грассер.

– Откуда сбежала эта девушка?

– Из дворца.

– А конкретно?

Гельмут Грассер скорчил недовольную гримасу, но потом начал говорить. В катакомбах дворца Эттрингхаузен в Хёхсте, который принадлежит Фонду Финкбайнера, есть подвалы, в которых происходит сексуальное насилие и снимаются фильмы, которые нарасхват раскупаются по всему миру. Детей обычно отправляли в Фалькенштайн, но некоторых из них оставляли в Хёхсте, чтобы они в любой момент были «в их распоряжении».

От одного этого выражения у Пии побежали мурашки по коже.

По словам Грассера, Оксана была уже слишком взрослой для потребностей педофилов, но босс по непонятным причинам был без ума от нее. Однажды вечером Оксана вызвала на себя его гнев, потому что отказалась делать что-то, что он от нее потребовал.

– Пока они маленькие, их легко запугать, – объяснил Грассер так хладнокровно, как будто он говорил о каких-нибудь животных. – Как только они взрослеют, они становятся хитрыми и коварными, эти бестии. И здесь приходится действовать более жестко.

Пия отвернулась и закрыла лицо руками.

– Я больше не могу это выносить, – пробормотала она.

– Я тоже, – сказал Джем глухим голосом. – У меня две дочки. Мне даже страшно об этом подумать.

– Оксана была упрямая крошка, такие часто встречаются среди русских. Это у них в генах, – раздавался из динамика голос Грассера. – Босс избил ее до такого состояния, что она едва дышала, а потом окунул в бассейн и, видимо, слишком долго там держал. Это был несчастный случай.

Он пожал плечами.

– И что было потом? – Боденштайн никоим образом не хотел показать свои эмоции.

– Такое случается, что кто-нибудь не выживает. Я должен был избавиться от нее в тот же вечер, – ответил Грассер. – Но у меня было мало времени, поэтому я выбросил ее в реку.

– Невероятно. У него было мало времени! – пробормотала Катрин.

– К счастью, у него было мало времени, – поправил ее Джем цинично. – Иначе никто никогда бы не узнал, что произошло.

– Ух, – воскликнула Пия. Джем прав. Обнаружение трупа девушки послужило началом распутывания целого клубка трагедий, которые они не смогли предотвратить. Если бы свидетельница заявила о произошедшем раньше, если бы она увидела тогда фото Оксаны в газете, а не в программе «Дело № XY», то, возможно, с Ханной Херцманн ничего бы не случилось, Леония Вергес осталась бы в живых, а Михаэла Принцлер не застрелила бы двух человек.

Если бы да кабы.

– Ответь наконец на звонок, – сказала Катрин, так как телефон Пии постоянно жужжал и вибрировал.

– Потом. Это не так важно, – возразила Пия и наклонилась вперед, так как Боденштайн придвинул к Грассеру фотографию.

– Что это такое? – спросил он. – Мы нашли это в желудке девушки.

– Гм. Это похоже на фрагмент футболки. Босс настаивает на том, чтобы девушки носили эти розовые майки, особенно когда они становятся старше. Тогда они выглядят моложе.

– Мы нашли эту ткань в желудке девушки, – повторил Боденштайн.

– Может быть, она это съела. Оксану всегда нужно было немного морить голодом, иначе она была слишком дерзкой.

Джем ловил ртом воздух.

– Но ведь это все может быть ложью, правда? – Пия была растеряна. – Ни один человек не сможет сделать нечто подобное.

• Предыдущая
• 101/109
• Следующая