Автобиография - Фергюсон Алекс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/90
• Следующая

И я повесил трубку.

На следующее утро мне позвонила его мама: «Мой Фрэнк никогда не пьет. Вы ошиблись». Я ответил ей: «Не думаю. Понимаю, каждая мать боготворит своего ребенка, но вам лучше бы еще разок поговорить с ним».

В течение трех недель я не допускал его к играм, и все игроки ворчали по этому поводу.

Приближалась очень важная игра против клуба «Клайд-бэнк», и я сказал своему помощнику Дэйви Провану, что хотел бы снова видеть в команде Фрэнка. За неделю до игры вся команда собралась в ратуше в Пейсли. Я шел туда вместе с Кэти, когда вдруг из-за колонны у ратуши выскочил Фрэнк и взмолился: «Босс, дайте мне еще один шанс!». Это был просто подарок с небес. Только я думал, как бы мне вернуть его в команду, не теряя лица, и вот он сам тут как тут. Я попросил Кэти оставить нас вдвоем и напустил на себя самый суровый вид: «Я же сказал тебе, что все, это конец». Внезапно появился Тони Фитцпатрик и сказал: «Босс, дайте ему еще один шанс. Я прослежу, чтобы он вел себя как следует».

– Приходи ко мне завтра утром, – рявкнул я. – Сейчас не лучшее время для такого разговора.

После чего присоединился к Кэти в ратуше, внутренне ликуя. Мы выиграли тот матч против «Клайдбэнка» со счетом 3:1, и Фрэнк забил один из голов.

Молодых парней необходимо учить ответственности. Тех, кто сможет осознанно пользоваться своей энергией и талантом, ждет потрясающая карьера.

Одним из моих ценнейших тренерских качеств было умение принимать решения. Я никогда не боялся этого. Даже будучи школьником, подбирая себе игроков в команду, постоянно указывал им: «Ты играешь здесь, ты играешь тут». Уилли Каннингем, тренер «Данфермлайн Атлетик», в котором я играл, любил говорить: «Знаешь, ты просто одно сплошное наказание». Обсуждая с ним тактику на игру, я спрашивал: «Ты уверен в том, что собираешься сделать?»

– Наказание, вот ты кто, – отвечал он мне.

Другие игроки сидели рядом, наблюдая за тем, как я вмешиваюсь в работу тренера, уверенные, что сейчас меня должны убить за такое неподчинение. Но я просто всегда умел принимать решения. Не знаю, откуда это взялось во мне, но уже ребенком я организовывал, руководил, выбирал себе партнеров в команду. Мой отец был простым рабочим, очень умным, но никак не лидером, так что уж точно это у меня не от него.

С другой стороны, я всегда был немного одиночкой, отрезанным ломтем. Как-то раз, когда мне было пятнадцать, я вернулся домой после матча за школьную команду Глазго. В той игре я забил гол нашим соперникам из Эдинбурга, и это был главный день в моей жизни. Дома меня встретил отец и сказал, что со мной хочет побеседовать представитель одного из больших клубов. Мой ответ удивил нас обоих: «Нет, я хочу пойти погулять, хочу посмотреть кино».

– Да что с тобой такое? – воскликнул отец.

А мне просто хотелось побыть одному. Не знаю почему. И даже сегодня не понимаю, почему тогда так поступил. Я просто хотел уединения. Мой отец был восхищен и горд мною, мама плясала от счастья, приговаривая: «Это было просто супер, сынок», бабушка сходила с ума от радости. Забитый эдинбургским школьникам гол – это было достижение. Однако мне нужно было сбежать от этого всего в свой маленький уютный мирок, понимаете?

Столько воды утекло с тех пор. Когда я начинал работать в Манчестере в 1986 году, Уилли Макфол был тренером «Ньюкасл Юнайтед», в «Манчестер Сити» распоряжался Джимми Фриззелл, а «Арсенал» тренировал Джордж Грэм. Мне нравился Джордж: хороший человек, отличный друг. В тот год, когда у меня возникли трения с Мартином Эдвардсом по поводу моего контракта, председателем нашего акционерного общества был сэр Роланд Смит. Такой статус клуба мог привести к проблемам: требовалось время, чтобы вынести вопрос на обсуждение акционеров. Однажды сэр Роланд предложил, чтобы Мартин, юрисконсульт клуба Морис Уоткинс и я вместе отправились на остров Мэн для обсуждения условий моего нового контракта. Джордж в то время зарабатывал в «Арсенале» в два раза больше.

– Я могу дать тебе свой контракт, если ты хочешь, – сказал Джордж.

– Ты в этом уверен? – удивился я.

В итоге я отправился на остров Мэн, имея с собой контракт Джорджа. Мартин Эдвардс был крепким орешком, но он всегда относился ко мне справедливо. Проблема была только в том, что он был абсолютно уверен, что каждый пенни в клубе принадлежит ему. Он платил тебе ровно столько, сколько хотел заплатить. Не только мне – а всем и каждому.

Когда я показал ему контракт Джорджа, он мне не поверил. «Позвони Дэвиду Дину», – предложил я. Он так и сделал, и Дин, вице-председатель совета директоров «Арсенала», заявил, что не платит таких денег Джорджу. Это был какой-то фарс. У меня на руках был контракт Джорджа, лично подписанный Дином, и, однако, он все отрицал. Если бы не Морис и Роланд Смит, я мог бы в тот день подать в отставку. Я был очень близок к уходу из клуба.

Из этой истории можно извлечь урок, как и из всех моих 39 лет на тренерском мостике: ты должен уметь постоять за себя, другого пути нет.

В ту рождественскую ночь 2001 года я клевал носом на диване перед телевизором, в то время как на кухне у меня созревал мятеж. Традиционное место сбора членов нашей семьи стало сценой для заговора, который изменил всю нашу жизнь. Глава мятежников вошла в комнату и, чтобы разбудить меня, ударила меня по ноге. В дверном проеме я увидел три фигуры: мои сыновья объединились против меня.

– Мы все обсудили, – сказала Кэти. – Мы решили. Ты не уходишь в отставку.

Услышав это, я не нашел в себе сил возразить. «Во-первых, со здоровьем у тебя все в порядке. Во-вторых, я не хочу все время видеть тебя дома. В-третьих, ты все равно еще очень молод». Кэти первой сказала свое слово, но наши дети сразу же поддержали ее. Парни были единодушны. «Ты ведешь себя глупо, отец, – сказали они мне. – Не делай этого. Ты еще многого можешь добиться. Ты создашь новую команду». Вот что значит прикорнуть на пяток минут. В итоге я проработал в клубе еще одиннадцать лет.

Одной из причин, почему я вообще захотел уйти в отставку, были слова Мартина Эдвардса, сказанные им после финала Лиги чемпионов 1999 года в Барселоне. Его спросили, найдется ли для меня другая работа в клубе, если я уйду с поста главного тренера, и он ответил: «Ну, мы не хотим повторения истории с Мэттом Басби». Мне не понравился такой ответ: нельзя было сравнивать между собой два этих периода в истории клуба. В мои годы необходимо было принимать во внимание то, как усложнился футбольный мир из-за агентов, контрактов и средств массовой информации. Ни один человек в здравом уме, уйдя с поста тренера, не захотел бы снова иметь со всем этим дело. Не было ни малейшего шанса, чтобы я захотел вмешиваться в тренировочный процесс или трансферные операции.

Что еще побудило меня подумать об отставке? После той магической ночи в Барселоне у меня возникло ощущение, что я достиг своей вершины. Все мои предыдущие попытки выиграть Лигу чемпионов проваливались, а я всегда мечтал о победе в этом соревновании. Но когда ты добиваешься того, к чему шел всю жизнь, у тебя сразу же возникает вопрос, сможешь ли ты взобраться на такую вершину еще раз. Когда Мартин Эдвардс сказал, что хотел бы избежать повторения истории с Мэттом Басби, моя первая мысль была: «Что за чушь!». А потом сразу же: «Шестьдесят лет – достойный возраст, чтобы уйти на покой».

То есть меня жгли изнутри три мысли: досада на Мартина, потревожившего призрак Мэтта Басби, неуверенность в том, что я смогу еще раз выиграть Лигу чемпионов, и собственный 60-летний возраст, ставший моей идеей фикс. Я ведь был тренером с 32 лет.

Достижение 60-летнего возраста может оказать на тебя огромное влияние. Тебе кажется, что ты переходишь в другой класс. Пятьдесят лет – это поворотный момент в жизни. Полвека! Но ты не чувствуешь себя на пятьдесят. А в шестьдесят, наоборот, ты думаешь: «Боже мой, я чувствую, что мне уже 60 лет! Мне уже 60!» Со временем это проходит; ты понимаешь, что это лишь условное изменение, смена одной цифры на другую. Сейчас я уже не думаю так о своем возрасте. Но тогда, в те годы, цифра 60 была для меня психологическим барьером. Это было настоящее препятствие, из-за него я не чувствовал себя молодым. У меня изменилось отношение к собственному здоровью, собственному телу. Победив в Лиге чемпионов, я исполнил свою мечту и теперь мог уйти на пенсию абсолютно счастливым. Вот что побудило меня задуматься об отставке. Но потом я увидел Мартина, изображающего меня в виде надоедливого призрака на плече у нового тренера, и проворчал сам себе: «Что за глупость!»

• Предыдущая
• 8/90
• Следующая