Охота на дракона (сборник) - Бритиков Анатолий Федорович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/148
• Следующая

Как попала автомобильная шина на чердак, никто из вещей толком не знал, да и не интересовался, каждому хватало своих хлопот и забот. Известно одно — попала она туда довольно давно и с первого дня, когда ее заметили остальные обитатели чердака и приняли в свое избранное и в высшей степени демократическое сообщество, рассказывала одну и ту же грустную историю: о прежней жизни, которая всегда начиналась примерно следующим образом:

— Господи, если бы вы знали, как много я путешествовала. Никто из вас не может представить себе, какое это чудо: катиться по миру навстречу все новым и новым горизонтам, виражам и поворотам. Встречать старых и новых друзей, ощущать, что ты кому-то необходим…

— Куда уж нам, — обычно в этом месте с сарказмом скрипел сервант, — с сермяжным-то рылом да в калашный ряд.

— Да, это было прекрасное время, — продолжала шина, не обращая внимания на подначки слушателей. — Именно тогда я встретилась с огромным красивым и сильным Икарусом. Не одну тысячу километров проехали мы вместе. Я отдала ему все, что имела — любовь, красоту и сердце…

— Ха-ха-ха, — начинали сально смеяться братья башмаки, от удовольствия пошевеливая красными носами и по-пьяному нагло и бесцеремонно разглядывая шину, многочисленные заплаты и следы проколов на ней. Но она не слышала ни пьяного смеха башмаков, ни полных сарказма реплик серванта, ни сонливого сопения полуразвалившегося сундука. Мысленно она находилась в сказочно-прекрасном мире, давно канувшем в лету.

— Не сосчитать тех коварных выбоин и ям, от которых я спасала его. И он всегда знал, что в трудную минуту может на меня опереться. В каких местах мы только не бывали! Старинные кварталы центра и привольно раскинувшиеся новостройки, а иногда мы выбирались за город и наслаждались пением птиц и журчаньем ручьев, загадочным шепотом могучих деревьев и ароматами полей и лугов… А как прекрасно было возвращаться после рабочего дня в родной гараж, где мы принимали горячий душ, смывая грязь и пыль с натруженных тел, а потом всю ночь вспоминать разные смешные истории (особенно из жизни этих странных двуногих существ, которые именуют себя людьми) и крепко-крепко обниматься…

— Как я тебя понимаю, душечка, — томно ворковала дамская перчатка, сладостно вытягиваясь во всю длину и лениво шевеля пальчиками. — Как я тебя понимаю…

— А потом, — на глазах шины в этом месте неизменно появлялись слезы, — я и не заметила, как состарилась, стерся прекрасный узор протектора, одна за другой начали появляться заплаты. И наконец наступил тот жуткий роковой день, когда на моем тернистом пути встретился страшный ржавый разбойник-гвоздь, который и решил мою дальнейшую судьбу…

— Допрыгалась-таки, голубушка, — радостно звенели гвозди, — и поделом тебе, и поделом…

— В тот вечер меня разлучили с любимым. Но я уверена: он по сей день помнит меня! — на этом месте рассказ шины обычно прерывался, и на ее глазах выступали две прозрачные слезинки.

Старые вещи относились к этой категории довольно равнодушно, но не будем обвинять их в излишней черствости и бессердечии, ибо. слышали они этот рассказ уж никак не менее ста раз и знали его почти наизусть, а кроме того общеизвестно: своя рубашка ближе к телу!

Но однажды, когда автомобильная шина в очередной раз закончила повествование, за окном вдруг раздалось незнакомое басовитое гудение. Шина, услышав эти звуки, замерла на мгновение и вдруг стремительно подкатилась к окну.

— Он!.. Он приехал!!! — только и смогла выговорить она. Все вещи сорвались с места, и, пихая и отталкивая друг дружку, кинулись к окну. Даже старый сундук не устоял и, переваливаясь на коротких толстых ножках и шумно пофыркивая, протиснулся поближе к окну.

Действительно, прямо под окнами красовался сказочно-красивый “Икарус”. Ослепительно сверкало в лучах солнца его никелированное убранство, изумительные фасетчатые глаза-фары смотрели гордо и смело.

Все замерли, и едва слышный вздох восхищения и зависти пронесся по чердаку. Но “Икарус” вдруг выплюнул облачко сизого дыма и покатил дальше. Все в недоумении повернулись к шине, а она с немой тоской и отчаянием смотрела вслед удаляющемуся автобусу. Одинокая слезинка скатилась по пыльному, заросшему паутиной чердачному окну. А через несколько минут под окнами чердака остановился другой “Икарус”, такой же блестящий и прекрасный, и он тут же укатил дальше. Вещи тихо разбрелись по своим местам. Никто не знал, что в этот день автобусный парк открыл новый стандартный маршрут для жителей очередного нового стандартного микрорайона, который скоро доберется и до старого дома с его обитателями, чтобы стереть его с лица земли.

Никто об этом еще не знал, только в этот вечер на запыленном и захламленном чердаке впервые за многие годы стояла звенящая тишина.

А на следующее утро в доме воцарилось невиданное оживление К дверям единственного, покосившегося подъезда, один за другим подъезжали деловитые и насупленные автофургоны. Возбужденные жильцы воздвигли у подъезда огромную баррикаду из скарба. Удивленные обитатели чердака, прильнув к малюсенькому подслеповатому оконцу, видели, как ненасытные утробы фургонов поглощали их комнатных сородичей.

— Глядите! — неожиданно вскрикнула шина. И вещи увидели, что к дому неторопливо приближается пыхтящий запыленный грейдер и горбошеий экскаватор, плотоядно поблескивающий зубьями ковша.

— Дом собираются сносить! Дом собираются сносить! — неистово зазвенели гвозди. — Спасайся кто может! Полундра…

— Только без паники! — грозно прогудел сервант. — Построиться в походную колонну! По двое за мной!

На какую-то секунду толпа старых вещей задержалась у двери — где проходила черта, за которую им никогда не было и не должно было быть хода, а затем… неумолимо потекла по лестнице вниз и дальше, мимо опешившего водителя последнего автофургона, который только что собирался отъехать.

В это время на дороге показался старенький “Икарус”. Его облупившиеся бока и двери украшали многочисленные царапины, трещины и вмятины, а в нижнем левом углу ветрового стекла красовалась табличка “По заказу”.

— Любимый! — вдруг с надрывом закричала шина и, вырвавшись из колонны, покатилась навстречу “Икарусу”.

— Спаси нас! — громко повторяла она.

Вещи замерли на месте.

“Икарус” сбавил ход, скрипнул изношенными тормозами, подмигнул левой фарой и остановился.

Впоследствии бедняга-водитель автофургона, который затем клялся всем друзьям и знакомым, что именно в тот момент он облысел как полено, так и не мог толком объяснить, куда и, самое главное, каким образом исчез “Икарус” за номером 36–22 ИАО Пятого среднегородского автобусного парка, и о каких таких спятивших сундуках и кастрюлях может вообще идти речь.

На исчезнувшее транспортное средство был объявлен розыск, который не дал никаких результатов.

Многие в тот день видели, как по городу проехал старый автобус без водителя, набитый старым хламьем, а в местной газете даже появилась информация на эту тему…

К сожалению, я не знаю дальнейшей судьбы старых вещей и благородного “Икаруса”. Могу сказать только одно: даже в стандартном городе, на стандартных улицах, в стандартных домах, квартирах и на чердаках может найтись место сказке, случится нечто НЕОБЫКНОВЕННОЕ!

— Не смейте вылезать, не смейте!

— Ишь, хитренький какой! Ежели родился в эпоху развитого социализма, так уж и лучше других-то? А ежели кое-кто, под игом проклятого царизма изнывая, не сразу на светлый путь вышел, так его побоку? Как сейчас помню, кровосос и эксплуататор, первой гильдии Самсонов Второй, на всю губернию, благодетель славился Бывало…

• Предыдущая
• 23/148
• Следующая