Возлюби ближнего своего - Ремарк Эрих Мария - Страница 11

• Предыдущая
• 11/81
• Следующая

Кафе представляло собой настоящую биржу эмигрантов. Оно было забито до отказа. Люди сидели на скамейках и стульях, спали; другие лежали прямо на полу, прислонившись спиной к стене. Они использовали возможность бесплатно поспать до закрытия кафе. А с пяти утра до полудня они отправлялись на прогулку и ждали, пока оно снова откроется. В основном это были интеллектуалы. В такой жизни они слабо ориентировались.

К Штайнеру подсел мужчина в клетчатом костюме, с лицом, похожим на луну. Минуту он рассматривал его живыми черными глазами.

– Что-нибудь продаете? – спросил он. – Драгоценности? Можно и старое. Плачу наличными.

Штайнер покачал головой.

– Костюмы, белье, ботинки? – Мужчина настойчиво смотрел на него.

– Убирайся вон, ты, стервятник! – зарычал Штайнер. Он ненавидел дельцов, которые за гроши выманивали у беспомощных эмигрантов их последние вещи. Он окликнул проходившего мимо кельнера:

– Хелло! Один коньяк!

Кельнер бросил на него неуверенный взгляд и подошел поближе.

– Вы спрашивали юриста? Сегодня их здесь двое. Вот там, в углу – адвокат Зильбер. За совет – шиллинг. За круглым столом. У двери – судебный советник Эпштейн из Мюнхена. Пятьдесят грошей – за консультацию. Между нами: Зильбер лучше.

– Мне не нужен юрист, мне нужен коньяк, – сказал Штайнер.

Кельнер приложил ладонь к уху.

– Я не ослышался? Вы хотите коньяку?

– Да. Это напиток, который становится лучше, если рюмки не слишком маленькие.

– Пожалуйста. Вы извините меня, я немного глуховат. И потом, я так отвык… Здесь требуют почти всегда только кофе.

– Хорошо. Тогда принесите мне коньяк в кофейной чашке.

Кельнер принес коньяк и остался стоять у стола.

– В чем дело? – спросил Штайнер. – Вы хотите, поглазеть, как я пью?

– Платить нужно вперед. Здесь по-другому нельзя. Иначе мы обанкротимся.

– Ах, так? Ну, правильно!

Штайнер расплатился.

– Здесь слишком много, – сказал кельнер.

– Все остальное возьмите себе на чай.

– На чай? – произнес кельнер, по-настоящему смакуя это слово. – Мой бог! – Он был явно тронут. – Это впервые за несколько лет. Большое спасибо, после таких слов снова чувствуешь себя человеком.

Парой минут позже в дверь вошел русский. Он сразу заметил Штайнера и подсел к нему.

– А я уже думал, что вас больше нет в Вене, Черников.

Русский засмеялся.

– Вероятное нам всегда кажется невероятным. Я все узнал, что вам нужно.

Штайнер выпил коньяк.

– Есть документы?

– Да. Даже очень хорошие. Я уже давно не видел таких хороших фальшивок.

– Я должен выкрутиться, – сказал Штайнер. – У меня должны быть документы. Лучше уж рисковать с подложным паспортом, чем трястись и ждать ареста. Ну, что вы видели?

– Я был в «Алебарде». Эти люди сейчас собираются там. Это те же люди, что и семь лет тому назад. Они надежны в своем роде. Но самый дешевый документ стоит четыреста шиллингов.

– Что можно получить за эти деньги?

– Паспорт умершего австрийца. Годный еще на год.

– На год? А потом?

Черников взглянул на Штайнера.

– Вполне возможно, что за границей его продлят. Кроме того, рукой специалиста можно потом изменить дату.

Штайнер кивнул.

– Есть еще два паспорта умерших беженцев из Германии. Но они стоят восемьсот шиллингов каждый. Полностью подложные можно купить не дешевле, чем за сто пятнадцать. Но я бы… не советовал брать их.

Черников вышиб сигарету из мундштука.

– На Лигу наций вам в данный момент нечего рассчитывать. На нее не могут рассчитывать даже те, кто въехал в страну легально, но без паспорта. Нансен, который добился, чтобы мы получили паспорта, уже умер.

– Четыреста шиллингов, – повторил Штайнер. – У меня их двадцать пять.

– Можно попробовать торговаться. Может быть, они отдадут за триста пятьдесят.

– Это то же самое, против двадцати пяти. Я просто должен подумать, как мне достать такую сумму. Где находится «Алебарда»?

Русский вытащил из кармана листочек бумаги.

– Вот адрес и имя кельнера. Он посредничает в таких делах. Он созвонится с нужными людьми, когда вы объясните ему, в чем дело. За это он получает пять шиллингов.

– Хорошо. Я посмотрю, что мне удастся сделать. – Штайнер заботливо спрятал записку. – Сердечное спасибо за заботу, Черников.

– Ну, что вы? – Русский, словно защищаясь, поднял руку. – Надо же помогать друг другу, если это возможно. Сам каждый день можешь попасть в такое положение.

– Да. – Штайнер поднялся. – Я вас еще найду и расскажу, как у меня дела.

– Хорошо. Я часто бываю здесь в это время. Играю в шахматы с одним мастером из южной Германии. Вон тот мужчина с локонами. В нормальное время я никогда бы не поверил, что буду иметь честь играть с таким авторитетом.

– Черников улыбнулся. – Шахматы – моя страсть.

Штайнер кивнул ему в знак прощания. Затем он перешагнул через ноги молодых людей, которые лежали на полу, головами к стене, и спали с открытыми ртами, и направился к двери. За столом судебного советника Эпштейна сидела одутловатая еврейка. Скрестив руки, она уставилась на Эпштейна, как на ненадежное божество. Тот зычно и отчетливо объяснял ей что-то. Перед ней на столе лежали пятьдесят грошей. Левая волосатая рука Эпштейна рядом с ними была, словно большой паук, поджидающий жертву.

На улице Штайнер глубоко вздохнул. После кафе, набитого спертым воздухом и беспросветной нуждой, мягкий ночной воздух подействовал на него, как вино. Я должен выбраться из этого положения, подумал Штайнер, должен выбраться. Он посмотрел на часы. Было уже поздно. Тем не менее, он решил попытаться встретиться с шулером, который сидел вместе с ним под арестом.

Маленький бар, где шулер был завсегдатаем, почти пустовал. Только две расфуфыренные девчонки, словно попугаи, сидели на высоких табуретах, за никелированной стойкой.

– Был здесь Фред? – спросил Штайнер у буфетчика.

– Фред? – буфетчик пристально посмотрел на него. – А что вам нужно от Фреда?

– Прочесть с ним отче наш, братишка. Что же еще?

Буфетчик минуту раздумывал.

– Он ушел час тому назад, – сказал он наконец.

– Он еще придет?

– Понятия не имею.

– Чудесно. Тогда я немного подожду. Дайте мне водки.

Штайнер ждал около часа, раздумывая, что он может превратить в деньги, и пришел к выводу, что даже если он все реализует, он наскребет не более семидесяти шиллингов.

Девушки бросили на него быстрый взгляд. Они посидели еще некоторое время, потом, жеманясь, вышли на улицу. Буфетчик начал поигрывать стаканчиком для костей.

– Сыграем разок? – спросил Штайнер.

– С удовольствием.

Они бросили кости. Штайнер выиграл. Они продолжали играть. За два броска подряд Штайнер выкинул четыре шестерки.

– Мне, кажется, везет в игре, – сказал он.

– Вам вообще везет, – ответил буфетчик. – Кто вы но предсказаниям астрологов?

– Не знаю.

– Мне кажется, что вы Лев. По крайней мере, вам везет со львами. Я немного понимаю в этом. Ну как, последний разок? Фред, конечно, уже не придет. Он еще никогда не приходил в такое время. Ему необходим сон и уверенные руки.

Они бросили кости, и Штайнер снова выиграл.

– Вот видите, – удовлетворенно сказал буфетчик и придвинул ему пять шиллингов. – Вы наверняка Лев. И, я думаю, с сильным Нептуном. В каком месяце вы родились?

– В августе.

– Тогда вы типичный Лев. У вас блестящие возможности в этом году.

– Ну, тогда я обязуюсь завоевать целый девственный лес со львами. – Штайнер выпил водку. – Вы не передадите Фреду, что я был здесь? Меня зовут Штайнер. Завтра я зайду еще.

– Хорошо.

Штайнер направился обратно к пансиону. Путь был длинным, а улицы пустынными. Все небо усеяли звезды, а из-за стен временами тянуло душным ароматом цветущей сирени. «О боже, Мария! – подумал Штайнер, – так же не может продолжаться вечно…»

• Предыдущая
• 11/81
• Следующая