Бытие - Брин Дэвид - Страница 60

Три точки, три тире, три точки. SOS.

Старый международный сигнал бедствия. Так, Тор?»

Она быстро подтвердила нажатием «да». Хвала небу за разносторонность коллективного разума. Если собрать достаточно большую группу, обязательно попадется любитель старины.

«Но мы уже знаем, что тебе больно. Спасатели нашли тебя. Мы ничего не добьемся, если будем просить о помощи… если только…»

Голос снова замолчал.

«Минутку.

Меньшинство предлагает теорию. Догадку-гипотезу.

Мало кто из современников знает азбуку Морзе. Но большинство нас о ней слышало. Особенно о том сообщении, которое ты послала. SOS. Три точки, три тире, три точки. Оно известно по старым кинофильмам.

Это ты стараешься до нас донести, Тор?

Хочешь, чтобы мы научили тебя азбуке Морзе?»

Хотя она не чувствовала внешнего мира, даже покачивания носилок, на которых ее выносили из-под обломков, Тор охватило облегчение.

«Да», – простучала она.

Определенно – да.

«Хорошо.

Слушай внимательно.

Начнем с буквы А».

Это помогло ей отвлечься от тревог; она сосредоточилась на обучении, не опираясь, как современные десяти– и двадцатилетние, на многочисленных технических помощников. Изу-чая тот простой код, который запоминали все смышленые дети прошлого, эпохи первых цеппелинов, телеграфа и радио, когда не заполненное машинами небо казалось открытым и сулило бесконечные возможности. Когда самой умной толпой была только марширующая строем армия. Когда журналисты записывали свои репортажи в блокноты, пользовались вспышками и интуицией. Когда главной заботой граждан было иметь вдоволь хлеба на столе. Когда профессиональная каста защищающих состояла из нескольких копов.

Всего тридцать лет назад, когда герои – и в жизни и в кино – были высокими, с квадратными подбородками.

Времена изменились. Сегодня судьба может похлопать по плечу любого, даже самого застенчивого и непритязательного. Тебя, меня. Соседского парнишку. Вдруг все начинает зависеть от одного. А этот один надеется на всех.

Тор сосредоточилась на уроке, лишь смутно ощущая дрожь вертолета, который нес ее (предположительно) туда, где современные чудотворцы от медицины постараются спасти – или создать заново – что смогут.

Профессионалы по-прежнему полезны, даже в Век дилетантов. Да будет благословенно их мастерство. Может быть – с помощью удачи и технологий, – они даже вернут Тор к жизни.

Однако сейчас у нее возникла одна первостепенная нужда. Понадобилось время, чтобы сформулировать вопрос, занявший в ее сознании главное место, поскольку ей потребовалась буква в самом конце алфавита. Но как только они дошли до нее, Тор простучала азбукой Морзе послание, состоявшее из одного слова:

УОРРЕН.

Она ждала ответа сограждан.

Даже если водородная камера сократилась с такой силой, что выбросила большую часть содержимого в небо, оставшегося было достаточно, чтобы в соединении с кислородом испепелить одного маленького человека. Одного добровольца. Героя, от которого не осталось ничего, чтобы похоронить, кроме частиц пепла, разлетевшихся до самой столицы государства.

«Счастливчик», – подумала она, испытывая легкую зависть к его быстрой гибели и неизбежной, ничем не замутненной славе.

Конечно, Тор понимала, что означает эта зависть. Она готова была вступить в неизбежную фазу жалости к себе. Необходимый этап.

Но ненадолго. Только до установки шунта.

А потом – назад к работе. Неподвижно лежа в поддерживающей жидкости и дыша через трубку? Настоящего журналиста это не остановит. Сетка богата историями, и у Тор есть ощущение – теперь ей нужно гораздо лучше знать соседей.

«Мы будем с тобой, – заверила ее «умная толпа». – Если не мы, то такие же, как мы.

Можешь рассчитывать на нас, Тор.

Рассчитывай на нас.

А мы все рассчитываем на тебя».

Когда вы наконец разговорили чужаков, остановить их бывает очень трудно.

Поздравляем! Как космическая цивилизация вы преодолели большие препятствия. Мало кто заходит так далеко. И теперь мы приглашаем вас присоединиться к нам.

Это было достаточно ясно. Это заявление опубликовано по всему миру на первых страницах газет.

Осталось менее заметным – хотя все равно вызвало безудержные комментарии и рассуждения – то, с каким трудом Джеральд и вся остальная команда трудились, чтобы внести хоть какую-то ясность касательно Артефакта. Соотношение полезной информации, исходящей от овоидного кристалла, и непонятного хаоса оставалось крайне низким.

«Словно пьешь из пожарной колонки», – думал Джеральд. Только этот шланг пускает струю куда попало.

Погруженный в волну точно известной длины, рассчитанной на максимальное использование энергии, объект, который Джеральд стащил с орбиты своим лассо, сейчас не переставая вибрировал, поражая зрителей. На его выпуклой поверхности с огромной скоростью непрерывно менялись изображения: от закрытого облаками горизонта какой-то планеты до загадочных городов, видных сквозь клубящийся туман. От пустынных развалин, засыпанных песком, до океанских видов, сверкающих всеми цветами радуги. От соленых полей, покрытых множеством однообразных кубических хижин без окон, до обширных ледяных пустынь, где во льду появлялись трещины и оттуда вырывались полчища паукообразных черных существ, которые принимались убирать непонятные серо-зеленые шары…

Подплывали фигуры чужаков, как и раньше, отталкивая друг друга. Они словно старались прижать руки, или лапы, или щупальца к поверхности яйцеобразной «бутылки с посланием», приближали к ней глаза, шары, линзы и другие органы чувств, чтобы поглазеть на группу контакта.