Война чувств - Колесникова Наташа - Страница 14

— Никаких сомнений у меня нет, — сказала Лера. — Все нормально. Может быть, устала немного.

Но Епифанов отчетливо видел грусть, затаившуюся в глубине ее глаз. Не хочет, значит, говорить… Почему? Да что, черт побери, случилось с ней?! Что она скрывает от него? Ведь между ними не было и не могло быть секретов. Лера делилась с ним такими мыслями, которые женщины обычно прячут от мужчин, и он понимал ее, что-то советовал и был бесконечно благодарен жене за искренность и доверие, ибо твердо знал, что по-другому семейная жизнь и не может строиться. Но если появились секреты, то значит… Одно только она могла скрывать от него — измену. Измену?! Лера?! Он снова наполнил рюмку водкой, выпил, внимательно посмотрел на жену:

— Значит, не хочешь сказать?

— Что, Жора?

— Тебе не кажется, что между нами возникло что-то непонятное, странное, недавно появилось? А может — кто-то?

— Кажется, Жора, — тихо ответила Лера. — Твои странные подозрения, твой странный тон даже в телефонных разговорах. Ты в чем-то подозреваешь меня? Но в чем? Скажи, пожалуйста, на чем основываются твои подозрения?

Странный тон… да, конечно. Но это следствие, у которого есть причина. И она — в ее поведении! Вот и сейчас — приготовила вкусный ужин, но сидит молчит, как будто чего-то опасается, вроде бы улыбается, но он чувствует ее напряжение, ее страх…

Не хочет говорить. И что тут делать? Нанять детектива, что ли? Но это же гнусно!

— Спасибо, все было очень вкусно, извини, мне нужно немного поработать. — Епифанов встал из-за стола и пошел в свой кабинет.

Он редко работал вечером дома: все проблемы решались в офисе, а дом — это дом. Но если приходилось, Лера была рядом, с ней он советовался, и хоть не могла она дать квалифицированный совет, но высказывалась с чисто женской интуицией и нередко бывала права, а если и нет, то все равно он был благодарен ей за помощь, да просто за то, что была рядом. А теперь даже взглядом его не проводила, опустив голову, сунула тарелку в посудомоечную машину, включила ее и отправилась в спальню смотреть телевизор. Ну да, что же еще делать уставшей женщине, когда муж вернулся с работы? Телевизор смотреть!

Холодно стало в доме Епифановых.

Зато в другом доме было жарко. Дмитрий Зеленин, вернувшись домой, с удивлением обнаружил свою жену на кухне. Она сидела за столом и пила коньяк, чему-то блаженно улыбаясь. Накрашенная, будто недавно вернулась со свидания, посмотрела на него высокомерным взглядом и снова отвернулась.

— Что за дела, дорогуша, ты совсем с катушек съехала? — зло спросил Зеленин. — Какого хрена накрасилась, как матрешка на выставке?

— Выражайся прилично, когда разговариваешь с женщиной, — холодно ответила Людмила. — Надоел мне твой бандитский жаргон, понял?

— Чё ты мелешь, дура?! — крикнул Зеленин. — Какой жаргон? Сидишь тут, коньяк хлещешь в одиночку! Ты хоть пожрать мужу приготовила?

— Вот дура тебе и будет готовить, а я не дура, — решительно сказала Людмила.

Зеленин и руки опустил. Мог бы, не сгибая спины, почесать в задумчивости колени, но не стал. Мог бы врезать как следует свихнувшейся жене, имел на это полное право, но не мог. Ударить женщину, его Люську? Нет, не мог.

— Я слушаю тебя внимательно.

— Ты совсем обнаглел! — закричала Людмила. — Звонишь подруге, хамским тоном разговариваешь с ее мужем! А подумал, каково мне потом встречаться с ней? Смотреть в глаза ее мужу?! Если ты дикарь неотесанный, бандит самый настоящий, так сопи в две дырочки и не смей разговаривать с культурными людьми, не позорь меня!

Он мог поступить просто — лишить ее всего, отправить к родителям на недельку-другую, пусть там поживет, подумает, но опять-таки — не мог. Как же это так — его жена будет сидеть в нищете, искать себе работу, а кто ее возьмет на солидную должность? Только один путь — в школу, а там понятно, какие доходы. Никакие.

— Ты хоть соображаешь, что говоришь? — спросил Зеленин.

Рюмка с коньяком полетела ему в лицо, он профессиональным движением руки отбил ее. Рюмка ударилась о край навесной полки, с хрустальным звоном упала на пол, куски стекла разлетелись по кухне.

— Это ты ничего не соображаешь! — взвизгнула Людмила. — Что всему твоему хамству пришел конец! Больше ты не будешь терроризировать меня, понял?

Она была пьяна, наверное, расстроилась, что он вчера звонил Епифанову, выяснял, где была его жена. Ну да, говорил не очень вежливо, так ведь и ситуация в его офисе вчера была сложная, люди серьезные, вопросы такие, за которые головы отрывают. Пришел домой, а там… Какой же мужик будет нормально реагировать на это? Ну переборщил в разговоре с Епифановым, так Люська могла бы обнять его, поцеловать, порадовать в постели, он бы извинился.

— Люсь, кончай выпендриваться, рюмки швырять… Давай потолкуем нормально.

— Не о чем нам с тобой толковать, понял?! И вообще, не смей прикасаться к мне, а не то…

— Что? — сдвинул брови к переносице Зеленин.

— Сам увидишь!

Людмила вскочила со стула, оттолкнула его и убежала в спальню. Зеленин мрачно усмехнулся. Нет, она была не просто пьяна, она ему угрожала. Никогда не смела говорить такое, а теперь решилась. На кого-то надеялась? Значит, кто-то есть? Он пожалеет об этом, кем бы ни был! Пожалеет, козел, что лукнулся на жену Дмитрия Зеленина!

Он вытащил из морозилки пакет с паэльей, поставил на плиту сковородку, высыпал на нее испанскую смесь — овощи, курица, креветки, кальмары, потом прочитал способ приготовления. Оказалось, нужно было добавить воды. Добавил. Минут через пять ужин будет готов.

Но кто же там имеется, что Людка стала сама не своя, говорит с ним нагло, совсем ничего не боится? Чубайс? Кох? Абрамович? Только такие люди могли заставить Дмитрия Зеленина отступиться, признать свое поражение в этом вопросе. Завтра же займется решением проблемы, и если причина Люськиной смелости не всемогущий олигарх, человек будет иметь очень бледный вид. И совсем скоро.

Паэлья была готова, Зеленин выложил содержимое сковородки в тарелку и сел за стол. Истерика жены не испугала его и не выбила из колеи. Просто теперь он знает, чем заняться и как убедить Люську не делать глупостей. Даже если она изменила ему — не важно. Баба — дура, может и ошибиться, а вот найти козла и наказать его, так наказать, чтобы сама опасалась подходить близко к другим мужикам, — самое то.

Хотя… все-таки неприятно, если она переспала с кем-то. И даже очень неприятно. Не исключено, что и саму Люську придется наказать. Ну, там видно будет.

Лера отказалась ехать в деревню Павлиновку, где развил бурную деятельность предприниматель Панченко, пришлось ехать самому. Посылать заместителей или менеджеров Епифанов не стал. Если речь идет о серьезных инвестициях, то есть о деньгах, которые он должен вкладывать в это предприятие, нужно все проверить самому, лично.

Дорога до Мытищ была вполне сносная, а вот после, до Павлиновки, — проблемная. Дорогу тоже необходимо построить, иначе его «бычки» потребуют капитального ремонта после нескольких ходок. Но эту проблему нужно решать вместе с администрацией района, у Панченко, по его заверениям, хорошие там связи, да и на губернатора области можно выйти, коли нужно будет для общего дела.

Центральная усадьба Панченко на окраине деревни занимала примерно гектар площади и была обнесена высоким железным забором. Епифанов остановил машину у железных ворот, навстречу из кирпичного домика вышел охранник в камуфляже. Судя по виду, явно не местный житель, а человек весьма сведущий в делах охраны. Он внимательно посмотрел фотографию в паспорте, согласно кивнул, и лишь после этого железные ворота отъехали в сторону.

Епифанов увидел трехэтажный кирпичный дом, окруженный хозяйственными постройками, тоже, кстати, вполне симпатичными, и только в дальнем углу центральной усадьбы стояло совсем бесхитростное двухэтажное здание. К главному дворцу вела шоссейная дорога, вдоль которой высились серебристые елочки. Перед домом бассейн, но без воды по причине холодной погоды. Машин перед входом не было, значит, они стояли в подземном гараже. Не такой уж он простой фермер, этот Панченко! Во всяком случае, эта роскошная резиденция была построена отнюдь не на кредиты под сельхозпродукцию. Интересно, зачем ему птицефабрика?