Явка в Копенгагене: Записки нелегала - Мартынов Владимир - Страница 8

— Так может, вы говорите по-английски?

— Да, конечно. Ведь я из Канады.

— Вот как? Очень приятно. А хотите, я вас угощу сосисками, а то, я вижу, вам тут ничего не достанется, а у меня пара лишних сосисок. — И без лишних слов она всучила мне два хот-дога, и мы направились к одному из круглых столиков на высокой ножке, где в пластмассовых красных бутылочках были горчица и кетчуп.

«Агент вошел в контакт, — мысленно констатировал я. — Довольно смело, искусно, а главное — естественно».

— Будем знакомы, Жаннет, — сказала она, протягивая свою узкую ладонь с длинными холодными пальцами.

— Ричард Митчелл, — представился я. — Можете звать меня просто Рич.

Несмотря на свою худобу, девушка была явно хороша собой. Ее длинные, пшеничного цвета волосы волной спадали на узкие плечи. Неяркий румянец играл на ее щеках, в меру накрашенные губы при улыбке обнажали красивые зубы. Ростом девушка была чуть выше меня, и это еще она была в коротких сапожках на низком каблуке.

Второй тайм протекал вяло, и Жаннет сказала:

— Неинтересно сегодня играют, без искорки.

— Да, у нас в Канаде, когда сражаются профи, то даже дух захватывает. — И я стал перечислять самых знаменитых игроков Национальной хоккейной лиги (HXЛ). К моему удивлению, почти все имена ей были знакомы. Более того, она даже проявила завидную осведомленность о хоккее в Канаде и США.

— Вы так любите хоккей? — спросил я.

— Я не пропускаю ни одной международной встречи, но с этой я бы ушла без сожаления.

— Тогда пойдемте, если хотите.

На такси мы доехали до центра города. Жаннет рассказывала мне о достопримечательностях столицы. Когда мы проходили по слабоосвещенному парку, к нам подошла молодая румынская пара, до этого следовавшая за нами, и заговорила с нами по-английски, но, поняв, что Жаннет — местная, быстро отошла.

«Придется продолжить знакомство с этой девушкой, — подумал я. — Не будем обижать «Сигуранцу».

И мы договорились встретиться вечером следующего дня.

Жаннет оказалась довольно эрудированной и интересной собеседницей. Она закончила институт иностранных языков по курсу английского и испанского языков, работала переводчицей в каком-то НИИ. Родители — учителя, в семье еще есть брат-школьник. Ей самой двадцать три года, и она полностью самостоятельна, хотя и продолжает проживать с родителями. Жаннет много рассказывала про страну, быт и нравы, а в конце недели предложила поехать в Брашов, расположенный в Южных Карпатах, около четырехсот километров севернее Бухареста.

Встретились на вокзале. Жаннет, извинившись, позвонила кому-то по телефону-автомату (наверняка своему оперу), и мы сели в поезд на Брашов. Поезд-шел медленно, на стоянках в наше купе входили и выходили пассажиры— служащие, рабочие, военные. В Брашов приехали, когда уже смеркалось. Жаннет сделала так, чтобы ночевка там оказалась неизбежной. По дороге Жаннет рассказала все о старинном городе Брашове, где есть что посмотреть, и уж конечно же знаменитую готическую католическую церковь под названием «Черная», XIV–XVII веков, а поэтому, едва приехав в город, она тотчас потащила меня в этот костел. Нас встретил ксендз, который любезно провел экскурсию по сумрачно освещенной церкви и проявил немалый интерес к заезжему туристу из Канады.

Мы остановились в отеле в центре города. Сначала зашли вместе с Жаннет в мой номер. Она, играя роль хозяйки, показала мне мой довольно неплохой номер. Гостиница была новая, рассчитанная на иностранных туристов.

Поужинали в ресторане отеля. Проводив Жаннет в ее номер, я пожелал ей спокойной ночи.

— Наши номера рядом, — сказала она с лукавой усмешкой, глядя на меня большими темными глазами. — Если вдруг вам станет скучно, приходите, поболтаем.

— Если, дорогая, — отвечал я с улыбкой, потрепав девушку по зардевшейся щечке. По-английски «если» звучит кратко, как выстрел, «if».

«Приходите, — размышлял я, располагаясь ко сну. — Придешь, пожалуй! Небось весь номер нашпигован «жучками» да кинокамерами. Недаром же она звонила кому-то на вокзале. Да и не в моем она вкусе. Куда ей до моей жены! А гостиничный номер ее явно подготовлен спецслужбами, как, впрочем, и мой. Но одно дело— Бухарест, другое— здесь, где ночевать придется под одной крышей в соседних комнатах. А почему, собственно, мне, канадскому туристу, так уж обязательно нужен секс? Разве каждый мужчина должен играть роль Казановы? А может, меня — северного человека из Канады, вовсе и не тянет на «это»? А может, я вообще импотент? Или «голубой»? И потом мой «поход» в соседний номер может обернуться для меня крупными неприятностями. Ведь «сигуритате» обязательно передаст компромат на меня нашим. А зачем это мне? Создавать компромат против самого себя? Я что, полный идиот? Не хватало мне титула бабника!»

Через десять с лишним лет, когда на Лубянке проводилось расследование причин нашего провала в Буэнос-Айресе, наш главный дознаватель скажет в присутствии жены: «А вообще-то В. И. человек морально устойчивый». И горе мне, если бы я таковым не оказался. Тогда мне пришили бы, кроме всего прочего, еще и моральное разложение. Тем более, что только-только расстался с молодой женой.

Наутро я зашел за Жаннет, и мы отправились в ресторан позавтракать. После завтрака Жаннет предложила поехать на автобусе в горы на горнолыжную базу. Побродив немного по снежным тропам, мы вернулись на базу, пообедали в кафе. Был субботний день, и Жаннет предложила заночевать в этом уютном горном отеле, но я отказался, сославшись на то, что в понедельник утром мне надо было идти в агентство заказывать билет на самолет.

— А куда, в свою Канаду?

— В общем-то в Канаду, но вначале мне бы хотелось посмотреть Прагу.

Спустившись на автобусе в долину, мы вышли на шоссе, где поймали изрядно потрепанный «ЗИС-5». Поместились все втроем в кабину. Старенький, видавший виды наш родимый «зисок» мчался по заснеженному горному шоссе со страшной скоростью. Водитель-цыган лет тридцати, в русской солдатской ушанке набекрень, пел цыганские песни, сверкая золотым зубом, хохотал, рассказывая нам цыганские анекдоты, которые Жаннет мне тут же переводила, без умолку говорил о жизни румынских цыган, о своей семье. А сзади, в кузове, из угла в угол катались несколько баллонов из-под кислорода.

— Слушай, а они у тебя не рванут? — спросил я у него через Жаннет.

— Э нет, они ведь пустые.

— Так и пустые могут рвануть. Из-под кислорода же.

— Да вы не бойтесь, — махнул он рукой. — Доставлю вас живыми-здоровыми. У меня ведь у самого семь человек детей— шесть парней и одна девочка. Только родилась.

Цыган высадил нас напротив железнодорожного вокзала. Мы договорились с Жаннет встретиться на следующий день вечером.

— Завтра мне хотелось бы вам что-то сказать.

— Что же? И почему не сегодня?

— Нет, завтра. И кроме того, я принесу вам сливовицу, которую мне привезли родственники из деревни. Вам понравится.

На следующее утро после завтрака я отправился побродить по старому городу. «Как там наша «сигуранца»? — думал я, останавливаясь у витрин маленьких магазинчиков и кондитерских. — Где же они? Ага, а вот и мы». Отраженный в витрине кондитерской, замаячил молодой парень, которого я уже раньше заприметил. Он был одет в серый плащ и в черную кожаную шляпу с короткими полями. «И еще один», — сказал я себе, сходя с трамвая в районе шпилеобразного здания «Скинтейи». Парень в сером плаще, выйдя из «Победы», следовавшей до этого за моим трамваем на расстоянии, последовал за мной. Затем из машины вышел еще один мужчина. Этого я видел несколько дней тому назад.

В центре города в строго определенное время зашел в телефонную будку и набрал номер телефона нашего резидента, переданный мне еще в Центре. В этот момент невысокого роста человечек буквально прилип к будке, пытаясь засечь номер набираемого мной телефона. Но я уже успел набрать все цифры. Кроме того, я использовал давно отработанный еще в разведшколе метод, когда при наборе телефонного номера незаметно меняются пальцы руки. Это быстрое, практически неуловимое для глаз движение не позволяет засечь номер набираемого телефона. В этом я имел возможность убедиться не один раз во время практических занятий по наружному наблюдению. Шум уличного движения мешает подслушивать разговор, который ведется на русском языке.