Краткий курс сталинизма - Бореев Юрий - Страница 13

На одной из вечеринок во второй половине 30-х годов Сталин задал тему для беседы: каково наивысшее наслаждение для мужчины?

Все высказывались: женщины, работа, польза отечеству и так далее. Сталин ответил весьма оригинально:

— Высшее наслаждение ― раздавить врага, а потом выпить бокал хорошего грузинского вина.

Крупных партийных деятелей, которые были осуждены как враги народа, Сталин приказал сфотографировать в момент расстрела. Потом он любовался этими снимками.

В 37-м году один из деятелей спросил Сталина:

― Не слишком ли круто мы ведем репрессии?

Сталин ответил неожиданно:

— Теперь вы говорите о репрессиях. А что же вы молчали, когда мы проводили коллективизацию, во время которой было репрессировано и погибло два миллиона человек?

Между Сталиным и следователем, отчаявшимся получить показания от арестованного, произошел такой разговор:

Сталин. Каков вес Советского Союза? Следователь. Он должен выражаться в астрономических цифрах.

Сталин. Может ли какой-либо человек выдержать этот вес?

Следователь. Нет.

Сталин. Значит, показания будут.

Октябрьский парад 1936 года уже опальный Бухарин наблюдал с трибуны для гостей, когда сотрудник НКВД передал приглашение Сталина занять место на Мавзолее. Бухарин присоединился к членам Политбюро, оставив на гостевой трибуне жену.

«Известия» опубликовали официальный материал ТАСС о том, что Бухарин шпион. Газета была подписана Бухариным как главным редактором.

Сталин играл со своими жертвами, как кот с пойманной мышью... Когда Бухарин находился уже в преддверии гибели, Сталин предложил ему поехать в Париж, чтобы купить архив Маркса. Приехать туда разрешили и молодой жене Бухарина. У Сталина был беспроигрышный расчет. Если бы Бухарин остался, это дало бы повод для разгрома его сторонников и всех людей его типа и ранга, неугодных Сталину. С другой стороны, Сталин мог достать и убить человека и за рубежом. Вернись Бухарин, и его, по замыслу Сталина, ждал процесс и расстрел. Бухарин вернулся. Предвидя готовящийся удар, он не явился на пленум ЦК и объявил голодовку. Ему позвонил Сталин:

— Слушай, Николай, ты на кого обиделся? На партию? Против партии объявил голодовку? Как тебе не стыдно? Неужели ты думаешь, что мы дадим тебя в обиду? Приходи завтра и попроси у партии прощения ― все будет в порядке.

Бухарин поверил Сталину, пришел на заседание, попросил прощения, но его исключили из ЦК партии, а потом арестовали и расстреляли.

Агранов сказал Сталину: «Боюсь, что мы не сможем обвинить Александра Смирнова в том, что он входил в троцкистско-зиновьевский центр. Ведь Смирнов уже несколько лет сидит в тюрьме.

Сталин ответил: «А вы не бойтесь. Не бойтесь ― только и всего».

После ареста Косарева Сталин вызвал Михайлова и предложил ему стать первым секретарем ЦК ВЛКСМ. Михайлов высказал сомнение, что он уже вырос из комсомольского возраста. Разговор Сталина и Михайлова происходил с глазу на глаз. Вдруг Сталин громко позвал Берия. Раздвинулась стена, и Берия появился.

— Лаврентий, есть такое мнение ― назначить тебя секретарем ЦК ВЛКСМ.

— Слушаюсь, товарищ Сталин. Когда нужно принимать дела?

Сталин повернулся к Михайлову?

— Учись, сопляк, как надо отвечать!

Сразу же после самоубийства Орджоникидзе, среди ночи, его жена позвонила Сталину:

— С Серго то же, что с Надей.

— Хорошо, мы сейчас будем.

Помощник Орджоникидзе быстро ушел, чтобы не оказаться свидетелем событий.

Вскоре Сталин вместе с Молотовым, Кагановичем и другими соратниками прибыл на квартиру Орджоникидзе. Приехали сюда и врачи. Они констатировали смерть и вопросительно смотрели на Сталина. Помолчав, он сказал:

— Очевидно, сердечный приступ.

Жена Орджоникидзе запротестовала:

— Серго боролся за правду, и о нем нужно сказать народу правду.

— Молчи, дура.

Орджоникидзе погиб за два дня до февральско-мартовского пленума, на котором должно было слушаться дело Бухарина. Пленум перенесли на четыре дня.

Наталья Рыкова ― дочь известного партийного деятеля, погибшего в конце 30-х годов, просидела 17 лет и в свои 43 года выглядела много старше. Она рассказывала, что ее отец в последние годы жизни приводил домой мрачный. После одного из заседаний, на котором уже отстраненный от большой власти Рыков (он был теперь «Наркомпочтелем») подвергся усиленной проработке, к нему приехал Серго Орджоникидзе и жизнерадостно прокричал:

— Не расстраивайся! Мы тебя в обиду не дадим! Я поговорю с Климом, с Анастасом, мы все за тебя заступимся, и все будет в порядке.

На следующем заседании Политбюро Сталин резко выступил против Рыкова, обвиняя его в том, что он неразоружившийся правый. Орджоникидзе горячо заступился за Рыкова и обратился за поддержкой к Ворошилову, Микояну и другим членам Политбюро, но они, потупя взор, молчали.

Увидев разногласия в оценке Рыкова, Сталин объявил этот вопрос неподготовленным и несозревшим. Обсуждение было перенесено. Орджоникидзе вновь успокаивал Рыкова: «Мы не дадим тебя в обиду!» Но Орджоникидзе скоропостижно скончался. Рыков сказал: «Серго нет. Я погиб».

Вскоре на заседании Политбюро Сталин опять поставил вопрос о правотроцкистском уклоне Рыкова, и за него уже никто не заступался.

Рыков вернулся домой почти невменяемым. Он молча ходил по комнате, хватался за голову, произносил что-то невнятное.

Жена Рыкова позвонила Сталину. Подошел Поскребышев. Она сказала, что ее муж в отчаянии, он хочет честно работать, и она просит товарища Сталина принять его, чтобы он мог объясниться и рассеять недоразумение. Поскребышев попросил подождать и отошел узнать мнение Сталина. Через несколько минут вернулся к телефону и сказал:

— Товарищ Сталин примет товарища Рыкова. Машина послана.

Через полчаса пришла машина. Рыков уехал к Сталину. Семья больше никогда его не видела. Вскоре и жену, и дочь Рыкова арестовали.

Радек говорил: «Я Сталину цитату, а он мне ― ссылку».

Предание утверждает, что автором анекдотов о Сталине был Радек. На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации он создал свой последний анекдот; на скамье подсудимых Радек признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Такова последняя горькая шутка Радека. Это был анекдот для истории.

В 36 году командующего одним из округов Тимошенко без всяких объяснений срочно вызвали в Москву. Прибыть было приказано одному без оружия и адъютанта. Похоже было на вызов для ареста. Тимошенко вылетел в Москву. Через три часа его встретил начальник штаба и повез в особняк Буденного.

Там Тимошенко застал странную картину.

За пышным столом сидели Сталин и высшие командиры Красной Армии, а перед ними на ковре вспотевший и уставший, в одной рубахе стоял Тухачевский. На протяжении нескольких часов он по прихоти Сталина боролся и положил на лопатки всех командующих и маршалов. Эти победы привели Сталина в негодование. Тут-то и призвали Тимошенко. Сталин сказал ему, что сын трудящегося должен победить помещичьего сына. Ситуация осложнилась тем, что Тухачевский был начальником Тимошенко.