Миссис Фрисби и крысы НИПЗ - О'Брайен Роберт К. - Страница 27

• Предыдущая
• 27/35
• Следующая

– Мы сами можем вырастить еду, – сказал я. Я хотел добавить, но не стал: и может, когда-нибудь сможем выработать электричество сами, если решим, что оно нам нужно.

– Мы не знаем как. В любом случае, где мы будем ее выращивать?

– Прямо здесь. Мы легко избавимся от этой травы и кустов. А если мы пророем туннель к горам, под этими скалами, то у нас будет пещера желаемого размера, сухая и теплая, с хорошей крышей. Здесь может быть достаточно места для тысячи нас.

– Нас не тысяча.

– Когда– нибудь такое может случиться.

– Но зачем? Зачем переезжать? Сейчас мы живем в лучшем месте. У нас есть электричество, свет, проточная вода. Не понимаю, почему все говорят о переменах.

– Потому что все, что у нас есть, краденое.

– Это глупо. Разве это кража, когда фермеры забирают молоко у коров или яйца у куриц? Они просто умнее коров и куриц, вот и все. Вот, а люди – наши коровы. Если мы достаточно умные, то почему бы нам не брать еду у них?

– Это не одно и то же. Фермеры кормят коров и кур и ухаживают за ними. Мы не делаем ничего за то, что берем. Кроме того, если мы продолжим, то нас определенно обнаружат!

– И что тогда? Что, если это произойдет? Люди пытаются истребить крыс веками, но у них ничего не получается. А мы умнее остальных. Что они сделают? Взорвут нас? Пусть попробуют. Мы узнаем, где они хранят динамит и используем его против них.

– Тогда о нас действительно узнают. Разве ты не понимаешь, Дженнер, что если мы когда-либо сделаем что-то подобное, то они не узнают, кто мы и что умеем? Тогда могут произойти две вещи: либо на нас объявят охоту, либо нас поймают и отдадут в цирк или, может быть, заберут нас обратно в НИПЗ. И в этот раз нам не удастся сбежать.

– Я не верю ни единому твоему слову, – сказал Дженнер. – Эта идея затмила твой разум. Нам придется начинать с нуля, упорно трудиться и строить крысиную цивилизацию. Я говорю о том, что зачем нам делать что-то из ничего, когда можно получить все? У нас уже есть цивилизация.

– Нет. У нас нет. Мы просто живем за счет кого-то другого, как блохи на собачьей спине. Если собака утонет, утонут и блохи.

Так начался спор, который до сих пор не закончился. Дженнер не прислушивался к моей точке зрения, а я к его. Не то чтобы он был ленивым и не хотел работать, просто Дженнер был циничнее всех остальных; то что мы крадем, он считал нормальным. А еще он был пессимистом – не мог поверить в то, что мы действительно сможем прожить самостоятельно. Может, он был прав. Но я и большинство других чувствовали, что мы должны хотя бы попробовать. Если ничего не получится, тогда мы вернемся или найдем другую ферму. А может, постепенно забудем обо всем и вновь станем красть мусор.

Итак, мы начали работу над Планом. Это заняло у нас довольно долгое время. Три года назад той весной мы начали наблюдать за мистером Фитцгиббоном, чтобы научиться тому, что он умеет, а также собирали книги и журналы по фермерскому делу. Мы сразу поняли, что для того, чтобы прекратить красть совсем, нам придется некоторое время брать еще больше. Мы подготовили двухгодичный запас на случай, если у нас не получится вырастить урожай в первый год. Мы уже перенесли две трети в Тернистую долину, раскопали сухую пещеру для хранения запасов под одним из больших камней. У нас есть семена; у нас есть плуги; мы расчистили и вспахали часть земли рядом с озером; через несколько дней мы первый раз начнем сеять. Мы даже вырыли ирригационные каналы на случай засухи.

Мы составили расписание, типа обратного отсчета, к началу июня мы будем в этой пещере и, надеюсь навсегда, далеко от амбара мистера Фитцгиббона.

– Кстати говоря о расписаниях и обратных отсчетах, – вдруг сказал мистер Эйджис. – У нас кое-что запланировано на этот вечер. Мы можем опоздать.

Часы на столе Никодимуса показывали пять часов.

– Миссис Фитцгиббон кормит Дракона в шесть.

Он говорил спокойно, но миссис Фрисби казалось, что его голос дрожит. Все посмотрели на нее.

– Я готова, – тихо сказала она. – Но осталось еще несколько минут и еще один вопрос без ответа. Почему Джонатан никогда не рассказывал мне о НИПЗе и остальных?

Мистер Эйджис откликнулся:

– Я попытаюсь объяснить. Когда Никодимус с остальными перебрались в пещеру рядом с розовым кустом, они пригласили нас с Джонатаном остаться жить с ними (в конце концов до того момента мы были с ними столько месяцев) и сначала мы согласились. Но через несколько недель мы решили переехать. Понимаете, мы были разными. Мы оба чувствовали себя странно, постоянно общаясь только с крысами, несмотря на то, что они были нашими близкими хорошими друзьями. Что касается меня, я хотел больше уединенности и меньше общества; Джонатан, напротив, был моложе меня и чувствовал себя одиноким.

– Итак, мы переехали, сначала вместе, в подвал старой фермы, где я до сих пор живу. Потом Джонатан встретил вас где-то в лесу у ручья, думаю, он говорил…

– Да, – ответила миссис Фрисби. – Я помню.

– С тех пор он беспокоился. Он не хотел быть скрытным, но не знал, как сказать вам одну вещь. Уверен, что Никодимус объяснял вам, что у инъекций из НИПЗа было два действия. Одним из них было то, что никто из нас не становился старше – дети, да, но не взрослые. Очевидно инъекции увеличили продолжительность жизни намного больше, чем ожидал доктор Шульц. Вот почему Джонатан ужасно не хотел вам рассказывать об этом. Вам не делали уколов. Это означало, что пока он будет оставаться молодым, вы будете стареть, стареть, и наконец умрете. Он любил вас и с трудом выносил эту мысль. Если уж его это расстраивало, думал он, то как больно будет вам! Вот почему он не мог собраться с духом и рассказать все. Со временем он бы открылся: я знаю, что он хотел этого. На самом деле вы бы и сами это узнали, вы бы заметили, как это происходит. Но было трудно; он все откладывал, а потом наконец было уже поздно.

– Бедный Джонатан, – сказала миссис Фрисби. – Ему следовало мне все рассказать. Я не была бы против. Но будет ли у моих детей…

– Более долгая жизнь? – спросил Никодимус. – Мы еще не знаем. Думаем да, но наши дети еще не достаточно взрослые, чтобы понять навреняка. Мы точно знаем, что они унаследовали способность к обучению. Они практически без труда освоили чтение.

Он встал, достал очки и посмотрел на часы. Но миссис Фрисби вновь заговорила.

– Еще вопрос, – сказала она. – Что случилось с Дженнером?

Никодимус ответил:

– Он ушел. Дженнер с самого начала был против Плана. В наших обсуждениях он старался убедить остальных тоже противостоять ему. Только некоторые присоединились к нему; хотя есть те, кто все же сомневался и остался с нами попробовать. Споры были достаточно мирными, но последней каплей для Дженнера было то, когда мы решили уничтожить машины.

– Уничтожить их?

– На то было две причины. Первая – если кто-нибудь когда-либо найдет пещеру, то не будет никаких свидетельств того, чем мы занимались – ничего, лишь сломанные куски металла, обломки, которые будут выглядеть, как обычный хлам. Мы отсоединим электричество, свет и воду. Мы закроем все тоннели, ведущие внутрь. Вторая причина более важная. Когда мы переберемся в Тернистую долину, нам некоторое время будет нелегко. Мы знаем это и готовы к этому. Если эта пещера все еще будет открыта, если машины и свет, ковры и вода все еще будут здесь, то велико будет ужасное искушение сдаться и вернуться к легкой жизни. Мы хотим, чтобы этого желания не возникло. Но когда Дженнер услышал решение (это было на собрании) он действительно разозлился. Обозвав нас всех идиотами и мечтателями, он ушел с собрания и через несколько дней навсегда покинул группу, взяв с собой шестерых последователей. Мы не знаем, куда они ушли, но, думаем, что они попытаются найти место, где смогут вернуться к той жизни. Я желаю им удачи, но у них будут проблемы. На этот раз Жестянщика не будет. Им придется украсть инструменты – все. Это несколько нас беспокоит, потому что если их поймают, кто знает, что произойдет? Но мы ничего не можем с этим поделать. Мы живем по Плану; как только мы доберемся до Тернистой долины, думаю, что мы перестанем переживать.

• Предыдущая
• 27/35
• Следующая