Ловушка (СИ) - Хребтович Галина "Ludoedka" - Страница 21

• Предыдущая
• 21/42
• Следующая

Они наслаждались. Морем. Солнцем. Друг другом. Могли часами молчать, перекинувшись лишь парой слов. Или говорили без умолку обо всем, что только приходило в голову.

Позже Костя попытался вытянуть из нее признание, что она приревновала и рассердилась, но она неопределенно хмыкнула в ответ:

— Ты же сам мне напомнил, что скоро я уеду, — она улыбнулась. — Какой смысл в ревности? Я исчезну из твоей жизни, и все это не будет иметь никакого значения.

Он улыбнулся — отчасти насмешливо, отчасти беспомощно:

— А я давно уже не проводил время так здорово… — неделя, проведенная с Александрой, запомнится ему навсегда, в этом он не сомневался.

— Мне тоже будет тебя не хватать… всего этого, — она готова была откусить себе язык. Бросила быстрый взгляд, но он, вероятно, не обратил внимания на ее слова. Нельзя забывать, что пребывание здесь — всего лишь бегство от реальности, приключение, что неминуемо возвращение к прежней жизни. Саша смотрела в сторону, стараясь не выдать свою тоску. Его же глаза были скрыты под темными стеклами очков.

Как-то разговор зашел об экстремальных видах спорта, о прыжках с парашютом, Костя решил рассказать о собственном опыте, опять вспомнил армию, и неожиданно рассказал о причине:

— Понимаешь, когда мне было девять лет, мама ушла от нас. К брату папы. Тому самому проректору — правда, он тогда еще был всего лишь деканом. Врать не буду — я очень тяжело перенес ее уход от нас. Лежал в больнице, — он встретил ее испуганный взгляд, — да, да, вот таким я был чувствительным ребенком.

— Господи, девять лет — это же такой чувствительный возраст! Да что я говорю, лишиться матери в любом возрасте ужасно.

— Вот, вот, именно ужасно. Во всяком случае, так мне тогда казалось. Мама ушла одним днем. И больше не приходила. Нет, что ты, дядя конечно, приглашал нас к себе, мы свободно могли с ней общаться… Но, после больницы я не мог себя… заставить пойти к нему в дом. Мне казалось, что это будет предательством по отношению к отцу. Я отчаянно скучал, плакал по ночам, но не шел. Не то, чтобы мы были близки… Мама часто уезжала в командировки, и моим воспитанием в основном занимался отец… Когда у него было время. Маму я и до этого часто не видел, как-то даже привык к ее отъездам. Но ее уход почему-то подействовал на меня неожиданно сильно. — Он вздохнул, провел рукой по волосам, Саше показалось, что он в смятении, — Ты знаешь, я уже много лет не вспоминаю эту историю, да и не рассказывал почти никому.

Он помрачнел, замолчал. Она тоже молчала, это было абсурдно, но она была уверена, что чувствует его волнение, и даже боль…

— Я все ждал, что она соскучится и придет проведать меня. Почти пол года ждал.

— Она пришла? — ее голос странно изменился…

— Нет. Я сам пошел к ней… к ним домой. Мама встретила меня так, как будто мы расстались неделю назад. Накрыла стол, налила чаю. Спрашивала, как я поживаю…И ни слова не сказала о том, как я изменился, или похудел, хотя об этом говорили все вокруг, кого бы я не увидел. Когда мы попили чаю, мама засобиралась в магазин, проводила меня. Предложила заходить в гости.

Саша отвернулась, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Она так ясно видела симпатичного мальчишку, который пришел к матери после длительной разлуки, тоски. И не получившего ничего. Она просто не могла себе представить, что это должна была быть за женщина, которая вот так бросила ребенка, и ни капельки в нем не нуждалась…

— Мне очень жаль…

— А мне нет. — Голос его звучал напряженно и грубо, и он откашлялся. — Этот случай помог избавиться от иллюзий, глупой чувствительности, он изменил меня к лучшему. В отличие от отца. Он не смог переступить через ее… их предательство…

— Этот случай вывернул тебя наизнанку. И теперь ты такой…

Повисло молчание. Костя быстро справился с собой, и вот уже на лице его лукавое выражение:

— Какой — такой? — он явно намерился перевести все сказанное в шутку.

— Пустой. — Она запнулась, стараясь найти слова, которые не обидели бы его, — ты ведь не веришь в доверительные отношения, верно? Я имею в виду, по настоящему близкие, верность, любовь…

Костя задумался, с лица исчезло насмешливое выражение:

— Возможно, ты и права… Во всяком случае, я долго не верил в счастливые семьи. Да и сейчас не верю, — он коротко усмехнулся без всякого намека на веселье. — Нет, теоретически я понимаю, тем более вон Полина с Максом так счастливы, похоже… Но не верю.

«Я тоже», — она чуть не произнесла это вслух, но горло не издало ни звука. В нем стоял комок. Александра не была особо чувствительной натурой, и, тем не менее, история о разрушенной жизни двух мужчин — взрослого и маленького, заставила ее сжаться от внутренней боли. Саша отчаянно стремилась сдержать непрошенные эмоции, вот еще. Он же первым посчитает ее больной на голову.

— Кость, я сейчас… Я вернусь через пять минут.

— Хоро… Что с тобой? Сашка! А ну повернись, — Саша стремительно удалялась, но Костя моментально настиг ее, и силой повернул к себе, — Ты что? Слезы лить вздумала?

— Нет! Глупо… — она не договорила, предательская слеза заставила ее быстро отвернуть лицо, но она тут же почувствовала сильные пальцы на подбородке, и вот уже на нее смотрят в упор его сощуренные глаза.

— Ты плачешь! Только не говори, что из-за этой дурацкой истории.

— Я не из-за истории, — Саша вдруг всхлипнула, совсем как маленькая. Господи, когда же она плакала в последний раз? — это из-за… мальчишки.

Она думала, он засмеется. А вместо этого почувствовала его руку у себя на затылке… В его поцелуе было столько нежности, что в ней можно было утонуть. И она не удивилась сквозившему в их поцелуе отчаянию. Их время истекало, и они оба это знали.

Теперь он открылся с такой стороны, какой она и не подозревала. Что-то изменилось. Казалось, он больше не старался увиливать от неприятных вопросов, далеко не всегда стремился показать себя в выгодном свете, и, рассказывая о себе, был не чужд самокритики. Александра с самого начала знакомства поняла, что Костя умен, ироничен, и со временем еще больше утвердилась в этом мнении. И еще, он был нежным — ее пугала эта нежность. Это было… неправильно. Так не должно быть. Она не была готова к его открывшемуся незнакомому облику, хотела, чтобы он оставался тем Костей, с которым ее угораздило завести курортный роман: бесстыжим, бесшабашным. Да, это был не самый лучший человек, но с ним все было просто. Теперь же он выбил у нее почву из-под ног, она с тихим ужасом поняла, что не просто очарована — она влюбилась, глупо и неконтролируемо.

Это была неделя острого наслаждения и потрясающих открытий. И с каждым днем Костя все больше мрачнел, буквально кожей ощущая, как неумолимо время. Ему вдруг вспомнились последние дни в армии, тогда он так же отсчитывал дни оставшиеся до дембеля. С той разницей, что тогда каждый последующий день наполнял душу предвкушением, а не тоской, как теперь.

И он не может попросить ее задержаться, не дурак, понимает, что девушка тоже привязалась к нему. И дальше может быть только хуже. Ну, это, если, допустим, задержится она… Или, совсем фантастический вариант, поедет к нему в гости; на этом этапе мысленных рассуждений идея вдруг перестала казаться фантастичной, в душе поднялась странная волна, отчаянная надежда пополам с… желанием? тревогой?! Он определенно сходит с ума. Надо полагать, сказываются бессонные ночи. Истощение-с. Вот уедет Александра — уж он отоспится. От этой мысли настроение еще больше испортилось, губы конвульсивно дернулись, черт знает что такое!

Он все-таки рискнул спросить ее, что она думает о том, чтобы съездить в командировку, ведь…

• Предыдущая
• 21/42
• Следующая