Сокровища чистого разума - Панов Вадим Юрьевич - Страница 84

• Предыдущая
• 84/100
• Следующая

– Алоиз, я тебя узнал!

– Кто здесь? – осведомился Гатов, причём на камили. Фоном вопроса стал хохот Бааламестре.

– Алоиз, что это за язык?

– Объясню позже, – пообещал инженер на универсале. – Не забывай, что нас слышат все, кто сейчас в эфире. – И снова перешёл на камили: – Мы договорились?

– Ты утомил своими вопросами…

Холь отключил связь, положил микрофон и наушники на стол, некоторое время продолжал сидеть, не отрываясь глядя на радиостанцию, после чего вздохнул и повернулся к Тогледо:

– Друг мой, я хочу попросить тебя о помощи…

– Лекрийский десант остаётся на позиции, – доложил лейтенант Чим, к которому стекалась информация от разведчиков и дозорных.

– Ждут начала воздушной атаки, – угрюмо предположил полковник Чеге.

– Согласен, – поддержал коменданта Вениамин, внимательно глядя на карту, красный значок на которой обозначал отряд в пятьдесят примерно штыков, что подобрался почти к самому форту. – Они собираются перевалить через скалу и свалиться нам на голову.

– Там полно «секретов» и мин, – осторожно напомнил Чим.

– Поэтому сначала лекрийцы пройдутся по скале из орудий и сметут наши посты. – Губернатор помолчал и закончил: – Отзовите «секреты» с Камнегрядки и прикажите постам на скале уходить, как только эскадра начнёт движение. Мне не нужны лишние потери.

Все знали, что Вениамин холоден и жесток, что не щадит конкурентов, врагов, чиритов и собственных людей, без колебаний отправляя солдат на смерть ради достижения цели, но… но только ради неё. Бессмысленные жертвы приводили Вениамина в бешенство, людей он берёг и тем снискал себе если не любовь, то уважение.

– Мы ждали десант, и плевать, откуда он на нас свалится. – Губернатор был уверен, что лекрийцы не смогут пройти внутрь, и потому перешёл к другим вопросам: – Какова общая ситуация в форте?

– Подразделения заняли позиции согласно боевому расписанию, – доложил Чеге. – Женщины и дети укрылись в подвалах Восточного сектора.

– Потери?

Полковник помялся, но врать Мритскому не стал:

– Перекличка показала, что дезертировало семь человек из разных частей. Они успели скрыться до того, как были заперты ворота.

В обычном случае провинившийся взвод получал крепкое взыскание, однако в преддверии штурма Вениамин решил проявить разумную мягкость:

– Передайте младшим офицерам, что больше я не хочу слышать о дезертирах. Только об убитых при попытке дезертировать.

– Слушаюсь, Ваше превосходительство.

– И… – Мритский знал, что офицеры ждут хоть какого-то ободрения, хоть какой-то надежды. Военные прекрасно понимали, что бомбардировка и алхимическая атака погубят защитников, но одновременно видели спокойного, демонстративно оставшегося в крепости губернатора и догадывались о существовании плана обороны, обещающего хотя бы пятьдесят на пятьдесят. Но одно дело догадываться, и совсем другое – знать. Мритский должен хотя бы намекнуть о нём подчинённым, и он это сделал: – И вот что, синьоры: не беспокойтесь насчёт лекрийцев. – Вениамин широко улыбнулся: – Есть все основания предполагать, что мой компаньон, выдающийся… я даже не побоюсь сказать, гениальный инженер Холь нашёл способ нейтрализовать эскадру престарелого сорвигловы Рубена. В настоящий момент инженер находится на «Исследователе» и готовится подняться в воздух для предотвращения воздушной атаки. Результат вы скоро увидите собственными глазами.

– «Исследователь-1» погиб, – холодея от страха, прошептал Чим.

Ждал бури, а получил дружеское похлопывание по плечу:

– Не дёргайся, лейтенант, больше веры в научный прогресс и моего свояка! Я ведь верю. – Мритский вновь улыбнулся и вновь – с необычайным воодушевлением – произнёс: – Исполняйте!

И прошёл в соседнюю комнату.

Защищённый командный пункт крепости – предназначенный как раз на случай бомбардировки – размещался в надёжном подвале Западного сектора, сводчатые перекрытия которого гарантировали укрытие и от артиллерийских снарядов, и от бомб. Подвал, разумеется, был достаточно большим, проходил под всем сектором, а собственно КП состоял из трёх помещений: вначале шла приёмная, где коротали время охранники и вестовые, затем большая зала, в центре которой стоял массивный стол с разбросанными по нему картами и схемами, а в дальнем углу пряталась дверь в личную комнату губернатора, сейчас в ней пребывала Агафрена.

Войдя, Мритский жестом отослал поднявшуюся со стула горничную, уселся напротив жены – она с преувеличенной медлительностью закрыла книгу, – помолчал, внимательно глядя в её бесстрастные глаза, и негромко спросил:

– Тебе, наверное, интересно, почему я не отослал тебя с «Легавым» и не уехал сам?

Но, договаривая последние слова, губернатор понял, что Агафрена успела подготовиться к разговору. Она успокоилась, обдумала происходящее, кое-что поняла и ответила так, как должна была ответить классическая менсалийская женщина:

– Ты – мой муж, Вениамин, и ты здесь главный. У тебя были причины остаться, оставить меня, и ты не обязан их рассказывать.

Будь в ответе хоть гран искренности, Мритский сошёл бы с ума от радости, но он знал, что Агафрена играет, а потому привычно подавил грусть и ровно продолжил:

– Оставшись в форте, а главное – оставив здесь тебя, я исходил из предположения, что изобретение Алоиза можно использовать в качестве оружия, но он, в силу природной рассеянности, забыл мне об этом поведать. Как видишь, я оказался прав: поняв, что тебе грозит смертельная опасность, Алоиз немедленно отправился на рундер и – не сомневаюсь! – сумеет уничтожить вражескую эскадру. – Губернатор выдал самодовольную улыбку: – Гениальный Холь попал в элементарную ловушку.

– Не понимаю, при чём здесь я?

– Ты – ключевое звено плана, Френа, сыр в мышеловке. Ради тебя Холь пойдёт на что угодно.

– Думаешь, он по-особенному относится ко мне? – подняла брови женщина.

– Вы – любовники.

– Вениамин! – Агафрена прекрасно изобразила оскорблённую невинность, но губернатор лишь поморщился:

– Дорогая, я жестокий подлец, но не дурак, я всё вижу. Вы – любовники. И доклады моих шпионов не оставляют в этом сомнений.

Возможно, не случись нападения лекрийской эскадры, угрозы бомбардировки и решения Холя отправиться на рундер, Агафрена восприняла бы заявление мужа со страхом, растерялась, а то и вовсе расплакалась, но… но сейчас она была готова к любому развитию событий, абсолютно к любому. Она стёрла с лица изумлённое выражение, похолодела глазами и почти равнодушно спросила:

– Как давно ты знаешь?

– А как давно вы меня обманываете? – вопросом на вопрос ответил Вениамин. – С твоего визита на Луегару?

Соблазн ответить «да» и тем ещё больше унизить Мритского был велик, но Агафрена понимала, что на её второго сына обрушится вся ярость губернатора, и отрицательно качнула головой:

– Нет, тогда не получилось, я не была готова…

– Не готова меня предать?

– Не готова тебе отомстить, Веня, – поправила мужа Агафрена. – Мы здесь одни, так что называй вещи своими именами.

Он едва сдержал порыв ударить её. Она заметила, но сохранила хладнокровие.

– Когда? – хрипло повторил вопрос Мритский.

– Через полтора года. Я гостила у отца, Алоиз узнал об этом, примчался…

– Можешь не продолжать… – Губернатор сжал кулак. Он знал, что жена неверна, но не хотел верить. Надеялся услышать хоть эхо сожаления и вздрогнул, когда она плеснула в него кислоту ненависти. Он не раскаялся, доведись – снова украл бы Агафрену и силой сделал своей женой, потому что обожал, не видел без неё жизни… Он не раскаялся, но ему сделалось горько. – Ты даже не представляешь, как больно мне делаешь…

– Значит, мы хоть немножко квиты.

– Платишь мне за тот случай?

– Случай? Ты мне жизнь сломал! – Агафрена не сомневалась в том, что идут её последние секунды, и не стеснялась. – Ты заставил меня думать о самоубийстве! Ты! Из-за тебя я хотела перерезать себе вены, но… Алоиз… Он… – Женщина вдруг мечтательно улыбнулась и совсем другим, очень спокойным голосом произнесла: – Можешь делать со мной всё, что хочешь. Я ни о чём не жалею. И я тебя не боюсь.

• Предыдущая
• 84/100
• Следующая