Улыбка святого Валентина - Рич Лейни Дайан - Страница 8

• Предыдущая
• 8/51
• Следующая

– А вы, оказывается, хитрец! – воскликнула я. – Что ж, в таком случае назовите свой любимый цвет!

Йен взглянул на потолок и изрек:

– Голубой.

– Это банально, – огорчилась я. – Голубой предпочитают все мужчины.

– Неправда, моему отцу нравился красный, – возразил Йен.

– Вы были когда-нибудь женаты? – спросила я без обиняков.

Он замер и, сглотнув ком, кивнул:

– Да, был, но давно. Теперь мне даже кажется, что это было не со мной. Кстати, я вам уже говорил, что творения Шекспира приписывают Марло?

– Этот фокус у вас не пройдет, – погрозила я ему пальцем. – Скажите, а как вы относитесь к... – Я не договорила, внезапно отчетливо осознав, что мы сидим настолько близко друг к другу, что почти соприкасаемся носами. Во всяком случае, я явственно чувствовала, что от него пахнет вином.

– Продолжайте, – сказал он, улыбаясь, но глядя на меня вполне серьезно. Мне вдруг вспомнилось, что именно находится в пластиковой сумочке, которую дала мне Бев, и я покраснела.

– Вы помните, что я говорила вам о «порхании»? – грудным голосом спросила я.

– Да, – прохрипел он в ответ, и левый глаз у него странно дернулся. – Такое невозможно забыть...

Я коснулась ладонью его колючей щеки. На ощупь она была похожа на теплую наждачную бумагу. От моего прикосновения Йен вздрогнул и с шумом вздохнул. По телу у меня пробежала дрожь. И как это я раньше не замечала, что обожаю трогать теплые шершавые предметы?

– Если хотите, мы могли бы сейчас отправиться в полет – прошептала я, взглядом умоляя его поцеловать меня.

Йен отреагировал как истинный английский джентльмен: он поцеловал мне руку, встал, забрал у меня бокал и сказал:

– По-моему, пить нам больше не надо.

Он поставил бокалы на столик и задул свечи.

– Не беспокойтесь, Йен, у меня в аптечке есть презервативы, – поспешила сообщить я.

Он рассмеялся, присел на край кровати и сказал:

– Соблазнять будущего доктора философии, воспользовавшись его опьянением, мне не позволяют мои принципы.

– Ага! – только и смогла вымолвить я, не уверенная, что способна отчетливо произносить звуки. Хотя меня так и подмывало оспорить его заявление, будто я пьяна. Что такое для меня выпить бутылку-другую сухого вина? Ерунда!

– Только не обижайтесь, – мягко проговорил Йен, склоняясь надо мной. – Я вовсе не хотел вас унизить или оскорбить.

– Но вы же меня отвергли, – шумно выдохнула я.

– Вы меня неправильно поняли, я вас не отвергал, – отстранившись, загадочно ответил Йен.

– Ладно, как вам угодно! – воскликнула я, схватила плед и укрылась им до подбородка. – Все хорошо. Уходите! Спокойной ночи. – Я повернулась на бок, спиной к нему.

Йен стал нервно метаться по комнате, затем все стихло, и я решила, что сейчас хлопнет дверь. Но вместо этого услышала характерный звук расстегиваемой ширинки. Какая-то неведомая сила подбросила меня на кровати. И я увидела, что Йен снимает брюки.

– Ставки больше не принимаются, сэр Йен! – воскликнула я. – Отправляйтесь на свою ферму, к своим козам.

Он рассмеялся и, переступив через упавшие на пол брюки, стянул с себя футболку. Увидев его в одних спортивных трусах, я тихо охнула. Он был импозантен. , .

– Не в моих правилах оставлять женщину ночью одну, – сказал Йен, откидывая плед и располагаясь рядом со мной. – Но не думайте, что я немедленно перейду к активным действиям. Нам обоим не следует забывать о своей репутации! Во всяком случае, не нужно добавлять к старым пятнам новых. Вы на редкость непростая женщина, Элоиза. – Он положил руки себе под голову.

– Не смейте так меня называть! – прорычала я, вцепившись пальцами в край пледа.

– Ах да. Извините. Не соблаговолите ли поставить будильник на шесть часов? По утрам я имею обыкновение творить.

Издав отчаянный вздох, я неохотно выполнила его просьбу. Йен повернулся ко мне спиной и затих. Я фыркнула, вскочила с кровати и направилась к шкафу.

– Не могли бы вы не смотреть на меня? – на всякий случай сказала я.

– У меня нет глаз на затылке, – пробурчал он.

– Вы что, шуток не понимаете?

– Ах, как смешно! – воскликнул Йен и укрылся пледом с головой.

Я передернула плечами, сняла платье, переоделась в майку и трусики, вновь нырнула под плед и легла на спину, вытянув руки вдоль туловища.

– Мне уже можно открыть глаза? – спросил он. Это был образчик английского юмора, разумеется.

– Да! – ответила я с чисто американским лаконизмом.

Йен выбрался из-под пледа, повернулся ко мне лицом, подпер голову ладонью и, как мне показалось, улыбнулся.

Уставившись в потолок, я спросила:

– Можно задать вам один вопрос?

– Задавайте, – хрипло ответил он. – Нет, определенно вы неординарная женщина.

– Вы не забыли, что я отозвала свое предложение «полетать»?

– Нет, не забыл.

Я закрыла глаза, выдержала паузу и прошептала:

– Я вам настолько противна?

Йен вздрогнул, словно бы его укололи чем-то острым, и воскликнул:

– Что?

Неужели мне на роду написано отпугивать всех мужчин?

Может быть, я сама сделана из тефлона?

– Ладно, я сформулирую свой вопрос иначе, – сдавленно сказала я. – Вы находите меня привлекательной? Да или нет?

– Это какой-то дурдом! – простонал Йен и рухнул на подушку.

– Как вас понимать? – открыв глаза, спросила я. —А так и понимать, что из всех чокнутых женщин, которых мне доводилось встречать, вы самая ненормальная.

– В этом никто и не сомневается, – миролюбиво сказала я. – Но вы так и не ответили на мой вопрос.

– Вы прекрасно знаете, что я не могу на него ответить!

– Это почему же?

Йен издал тоскливый вздох.

– Я жду ответа! – не успокаивалась я.

– Ответ в любом случае будет не в мою пользу, – неохотно объяснил Йен. – Скажи я, что вы мне понравились, вы подумаете, что я лгу. А если я заявлю, что вы внушаете мне отвращение, то на меня набросится с кулаками вся ваша компания чокнутых нимфоманок. Я дорожу своим здоровьем не меньше, чем репутацией. Понятно?

В спальне воцарилась абсолютная тишина. Разумеется, нарушила ее первой я сама.

– Вы можете солгать, я не обижусь, – произнесла я сдавленным голосом. – Мне важно услышать ваши слова.

Йен тяжело вздохнул и чуть слышно пробормотал:

– Если вы сами не уверены в своей неотразимости, тогда как же я смогу убедить вас в этом? – Он уставился в потолок.

У меня на глаза навернулись слезы. Из груди вырвался утробный стон. Я почувствовала, что Йен повернулся ко мне. Он смахнул своим шершавым пальцем слезу с моей бархатистой щеки. Я зажмурилась и отвернулась от него, охваченная паникой. С собой мне все стало ясно: я пала ниже некуда. Я превратилась в Постельную Плаксу. Что может быть хуже?

Мы пролежали молча целую вечность. Я уже стала засыпать, когда ощутила на своем бедре тяжелую мужскую руку. И затаила дыхание, боясь спугнуть Йена.

– Только полный болван и законченный негодяй способен промолчать о том, что вы прекрасны! – прошептал мне на ухо Йен.

Он убрал локон, упавший мне на лоб.

Его дыхание стало подозрительно шумным и частым. А в мои ягодицы уперлось нечто твердое. Я пошевелилась – Йен отпрянул и перевернулся на спину, издав тяжелый вздох. Я улыбнулась и провалилась в забытье.

• Предыдущая
• 8/51
• Следующая