Грешки - Рич Мередит - Страница 27

• Предыдущая
• 27/92
• Следующая

Затягиваясь своей обычной «Гитаной», Лидия беседовала с одним сценаристом. К ним подошел Бернар Жюльен с бутылкой шампанского, наполнил их бокалы и поцеловал Лидию.

— Я никогда еще не слышал, как ты говоришь по-французски… У тебя такое милое произношение.

— Так вы англичанка? — спросил сценарист. — Я понял, что вы не француженка, но мне почему-то показалось, что у вас швейцарский акцент.

— Я американка, — сказала Лидия, — но мой учитель французского был родом из Женевы.

— В черном ты выглядишь потрясающе, — заметил Бернар. — Это что, в Соединенных Штатах такая традиция: надевать черное на празднование, как там у вас называется — День Святого Сильвестра?

— Канун Нового года. Нет, это придумала я и оделась так, предвкушая грядущие перемены.

К ним подошла высокая женщина лет тридцати. Темные стриженые волосы обрамляли скуластое лицо с полными чувственными губами и чуть приплюснутым носиком. Лидия никогда не встречалась с ней, но видела фильмы с ее участием.

— Мэри Барт, — представил ее Бернар. — А это Лидия Форест, приятельница Алекса.

Мэри кивнула Лидии и взяла Бернара за локоть:

— Мне надо с тобой поговорить. — Она отвела его в сторону.

— Она будет играть главную роль в фильме Бернара, — сообщил Терри, сценарист. — Мэри очаровательна. Алекс ваш приятель? Покажите мне его.

Лидия затянулась сигаретой и указала глазами на Алекса.

— Он мне вовсе не приятель.

— До полуночи остается одна минута! — крикнул Бернар. Лидия заметила, что Мэри Барт окружила толпа поклонников.

Все оживились, наполнили бокалы и начали отсчет последних минут уходящего года. Часы пробили двенадцать раз, и с последним ударом послышались возгласы и поздравления.

— С Новым годом! — Бернар внезапно подошел к Лидии и поцеловал ее.

— Счастья тебе в 1972 году! — Алекс приблизился к Лидии и обнял ее за плечи.

Лидия через силу улыбнулась:

— Счастливого года!

Перед отъездом Алекса на остров Спеца его отношения с Лидией наладились.

В последний вечер Алекс пригласил ее в «Доминик», ресторан с русской кухней на улице Бреа. Пока сменяли блюда, они пили из серебряных стопочек перцовую водку, провозглашая тосты за всех, начиная с Инки Кларка, сотрудника йельской администрации, который ратовал за прием в университет студентов из разных слоев общества, и кончая Надей, покорительницей космических просторов.

— За нас! — сказала наконец Лидия.

— Не спеши. Сначала за тебя.

Они выпили.

— Теперь за тебя.

— За Джуно.

Лидия выпила за Джуно.

— Это еще не конец, — сказал Алекс, — а только интерлюдия. Ты приедешь весной в Грецию навестить меня?

— А как же? Возможно, и Джуно приедет на каникулы. Три мушкетера в Греции!

Алекс рассмеялся:

— Вернее, три сообщника.

После отъезда Алекса у Лидии начался новый этап парижской жизни. Сначала она была здесь с Алексом и Джуно, потом с Ноэлом Поттером. Порвав с ним, изнемогала от одиночества, но ее спасло появление Алекса.

Теперь, снова оставшись одна, Лидия твердо решила преодолеть страх перед одиночеством.

Стараясь не бывать дома, она бродила по городу, ходила в театр, в кино, посещала картинные галереи; сидя в кафе, писала письма или читала Клода Ливай-Строса и научилась отшивать праздных волокит, пристававших к ней. Увлеченная занятиями у Ноэла Поттера, Лидия стала чаще проводить время в обществе студийцев и избегала встречаться с теми, с кем познакомил ее Алекс. Она не чувствовала себя несчастливой и обездоленной, поскольку ей удавалось заполнить делами дни и вечера. Хуже всего Лидии бывало по ночам.

В середине февраля ей исполнилось двадцать лет.

День выдался по-весеннему мягкий, и она отпраздновала это событие, взяв напрокат лошадь и прокатившись галопом по Булонскому лесу. В сумерках друзья-студийцы неожиданно устроили для нее вечеринку, которую почтил присутствием сам Ноэл Поттер. Он подарил Лидии свою книгу «Искусство и его суть: актерское мастерство» с дарственной надписью.

Около полуночи Лидия возвратилась на улицу Вернье и, отпирая дверь, услышала, как звонит телефон.

— Лидия? С днем рождения! — раздался голос Джуно на другом конце трансконтинентальной линии. — Я весь день пытаюсь дозвониться тебе.

— Джуно! Господи, как я рада!

— Как ты? Чувствуешь, что ты уже не тинэйджер?

Лидия рассмеялась:

— Давным-давно. А как ты? Как Йель?

— В Йеле стало вроде бы спокойнее, но не хватает тебя и Алекса. Кстати, прости, что я тогда так глупо поступила. Мне все еще не удалось избавиться от выходок тинэйджера. Простишь? Как Алекс?

— Я получила от него поздравительную открытку. Он в Греции… пишет пьесу.

— Что?! Когда же он уехал?

— Вскоре после Нового года. О, Джуно, боюсь разорить тебя длинным разговором, не могу не сказать: я безумно сожалею о том, что произошло. Пожалуйста, не сердись на меня. Мы по-прежнему лучшие подруги?

— Черт побери! — воскликнула Джуно. — Я сейчас разревусь. Это я должна…

— Три минуты истекли, — послышался голос оператора.

— У меня кончились монеты, — сказала Джуно. — Я напишу. Я люблю тебя. С днем рождения!

Повесив трубку, Лидия налила себе бокал вина и начала разворачивать подарки от студийцев. Звонок Джуно приободрил ее. День рождения получился таким приятным, что она больше не чувствовала себя одинокой.

Когда снова зазвонил телефон, Лидия почему-то подумала, что это Алекс, но услышала французскую речь.

— Лидия. Это Бернар Жюльен. — Оказалось, что он несколько недель пытался связаться с ней. — Мне очень нужно поговорить с тобой. Не хочешь ли пойти завтра на просмотр нового фильма Риветта? Потом мы могли бы вместе поужинать.

Поскольку в субботу у Лидии не было ни занятий в студии, ни других планов, она согласилась.

— Знаешь просмотровый кинозал на улице Бетховена? Встретимся там завтра в два часа.

События жизни молодой четы актеров, героев фильма «Безумие любви», причудливым образом переплетались с эпизодами экспериментальной пьесы, которую они репетируют, и где любовь соседствует с безумием.

Ошеломленная после четырехчасового просмотра Лидия сказала:

— Мне кажется, словно я заново прожила жизнь.

— Мне тоже, — согласился Бернар. — Риветт — истинный гений французского кинематографа.

— А я думала, что гений — ты, — улыбнулась Лидия.

— Я им стану, — серьезно заявил он. — Пойдем поужинаем у меня дома. Я хочу показать тебе кое-что.

Лидия стояла на маленьком балкончике в квартире Бернара. Внизу по Сене шел пароход, залитый Огнями.

Бернар положил на стол рукопись.

— Пожалуйста, прочти это.

Она вернулась в комнату и закрыла за собой балконную дверь. На красном виниловом переплете рукописи было написано золотыми буквами: «Помолвка». Сценарий Бернара Жюльена».

— Твой фильм?..

— Да. Садись и читай, а я приготовлю ужин.

Остросюжетный сценарий с живыми, умными диалогами очень понравился Лидии. Героиня, американская девушка, приезжает в Париж, поступает в художественное училище и становится любовницей пожилого коллекционера картин, а потом попадает в его сети. Пораженная всем этим не меньше, чем фильмом Риветта, она, закончив чтение, поспешила на кухню.

Бернар разговаривал по телефону, но, увидев ее, попрощался и повесил трубку.

— Ну как?

— Это великолепно! Я в восторге. Вот только…

— Что? У тебя есть замечания?

— Нет, нет! Прости… меня удивило, что ты сделал героиню американкой. Ведь Мэри Барт — типичная француженка и притом старше твоей героини.

Бернар улыбнулся:

— Эта роль не для Мэри. Я переписал ее роль… для тебя.

— Что?! Да ведь ты никогда не видел меня на сцене!

— Алекс говорил, что ты очень талантлива. А потом я сам увидел тебя, хотя и не на сцене. Ты всегда разная.

Однажды напомнила Скарлетт О'Хара. Потом появилась в кафе «Флора» — встрепанная, сердитая, раскрепощенная… как настоящая американка. В канун Нового года у тебя было скверное настроение, ты грустила… и походила на француженку. Как режиссер, я чувствую, что из тебя можно много выжать…

• Предыдущая
• 27/92
• Следующая