Последняя сделка - Дворников Андрей - Страница 2

• Предыдущая
• 2/3
• Следующая

- Да точно, он. Бородатый, волосатый и пальцы держит как надо. Правда рисовальщик, когда рисовал пальцы, видать-то и перепутал. Хм! Чего молчишь?

- Э... Извините, как бы это, но он, как бы то, нематериален. Да.

- Он что ! ? ! ?

- Нематериален. Вернее сказать, умер.

- Как? Когда?

- Да давно уже. Ага. Почти две тыщи лет назад.

- Две тыщи? Я не понял, старик, ты издеваешься? Тебе другой базар нужен - ща сделаем.

Отец Виталий нервно забегал пальцами в бороде. Дело пахло никак не ладаном. Живи себе, живи, а тут на тебе, как купол на голову. Еще эта карга Варвара все носится вокруг со своим ящиком. Мол, случайно мимо проходила. Неземным усилием воли отец Виталий выдавил из себя улыбку. Со стороны казалось, что он гримасничает.

- Вы не поймите меня неправильно, - орел стал выпутываться, - мы к вам относимся в величайшим уважением. Да. И я прошу извинения, что, это, мы вот так... с вами. Но поверьте, я ни в чем не виноват. Это, знаете ли, люди...

И он начал вводить Леонида Львовича в краткий курс библейской истории для детей дошкольного возраста. Те, у кого достаточно воображения, чтобы мысленно их переодеть, увидели бы, вероятно, такую картину: Санчо Панса под страхом смерти заставляет Дон Кихота читать ему сказки про доброго доктора Айболита. Причем у Дон Кихота была первая стадия малярии. Его не трясло. Его немного подтрясывало. А из гортани изливалось максимальное количество букв на единицу времени. Отца Виталия перло!

... И, собственно, он как бы и жив сейчас, но в другом, соответственно, мире. Да! Власть велика его... Да, да, на вечный срок... Ну что-то типа президента... Душа??? Ну, как бы сказать, то, что остается от человека... нет, не кости... Пересадку? ! ... Да это вроде все знают... Клянусь Гос... Рад, что смог вам что-то об?яснить... За базар отвечу...

Леонида Львовича обуревали мысли, мыслишки и мыслищи.

- Да, слушай, там твой этот Христос дал шороху. Я сразу понял, мужик свой. Ментам елки рубить не будет. В законе, вроде как. Слышь, а я вот не пойму, труп то кто спи... украл, так сказать.

Отец Виталий решил не вдаваться в подробности и ответил коротко:

- Братва!

- Да козлы поганые, - вскипел Леонид Львович, - на кого руку подняли. На своего. На святого. Бляди. Разборки были?

- Чего?

- Разборки-то, говорю, были? Этот стукач, как его?

- Иуда, что ли?

- Да...

- Ах, вот вы о чем. Понимаете ли, не в этом дело. Иисус завещал нам всепрощение. И, естественно, Иуду он тоже простил.

Леонид Львович был шокирован.

- Веди! Куда? Где...

- Пойдемте, - заважничал отец Виталий.

И они пошли, прихватив под благоухающую подмышку отца Виталия энное количество свечей.

Около небольшого закутка Леонид Львович резко остановился и шепотом спросил:

- Слышь, эта, как тебя зовут-то?

- Отец Виталий.

- Слушай, Виталий, хм, отец. Мы тут вот с тобой вроде поладили.

- Да, да, конечно.

- Чего ты там говорил про другой мир?

Отец Виталий вкратце повторил собственную теорию на указанную тему. Но Леонид Львович не дослушал.

- А это, ну ты ведь вроде в курсах там.

- Ну.

- Да, ты это... вот.

- Говорите, говорите, - лицо отца Виталия приняло очертания серьезной заинтересованности.

- Слушай, может я ему по сотовому смогу позвонить, по пейджеру-то конечно...

- Кому позвонить?

- Ну кому, известно кому, Иисусу этому Христу... Иисусу.

- Как эт-то? ! ? Какому Иис...тьфу. Постойте. Да вы что?

- Ну что, что, номер какой? Я добазарюсь как надо. Тебя тоже не обделим.

- Да что вы? Какой номер? Нет никакого номера. Да и его нет... Вернее есть, но вот номера уж точно никакого нет.

- Брось. Большие бабки даю. Никто не узнает.

- Да с радостью бы. Но туда точно дозвониться невозможно ! За базар отвечу, как на духу.

- Ну, а может этот твой, ахуен, ну который типа в отпуске.

- Иегумен, что ли?

- Ну да. Может по связям как.

- Бесполезно. Понимаете, это там, на небесах, он живой, но для нас он мертв. По плотски мертв. По земному. Хотя в мыслях живой.

- Кто, иегумен?

- Да нет, черт, Иисус Христос, прости Господи, Господь наш. Небесный. Отец всепрощающий.

- Ну ладно, ладно, завелся. Пошли.

И они пошли. Благоухание нарастало. Лицо отца Виталия снова нашло точку опоры и священную серьезность приняло. Он подвел Леонида Львовича к внушительному образу святого и начал было говорить, но был прерван.

- О. А это что за бабища с дитем?

- Какая, - сначала не понял отец Виталий, но тут же поперхнулся. Улыбка слетела. Уши не слышали бы. Кажется, храм покачнулся от этих слов.

- Свят, свят, свят. Господи, да что ж вы такое говорите. Прости Господи. Нельзя так, - немного смягчился отец Виталий,

- Это... Это, знаете ли, матушка.

- При чем здесь матушка. Какая?

- Это боженькина матушка. Она родила на свет божий бога-человека, поэтому она тоже святая. Мы ей...

- Подожди. Да она ж на знала, чего у нее родится. Родила себе, а тут такая фигня, можно сказать. Я вон тоже. Кто бы подумал, что из Леньки...

Отец Виталий рвал и метал. В душе. Пот стекал крупнокалиберными каплями.

- Прости, Господи, ибо не знает чего говорит. На колени, да на колени же, - полукричал, полушептал отец Виталий и бился, вместе с каплями пота, лбом об пол. Плавно. Стараясь его не повредить. Лоб

Леонид Львович решил отдаться традициям, присел на колени и с глубоким чувством собственного достоинства начал двигать двумя пальцами то по вертикали, то по горизонтали, то справа налево, то еще куда-то.

- А вон тот, седой, наверно папашка? - переспросил Леонид Львович.

- Это Иоанн Предтечи, - отец Виталий продолжал молиться.

- Ну папаша, да?

- Да!

Отец Виталий продолжал нашептывать молитву и неистово молиться. "Суровый видать этот мужик, Иисус, - подумал Леонид Львович, - боятся".

- Надо зажечь свечи, - очнулся отец Виталий.

- Василий, прикури, - Леонид Львович окликнул охранника.

- Нет, самому... самому. Так по закону, т. е. по традиции положено.

Леонид Львович забрал у Василия зажигалку и начал медленно "прикуривать" свечи.

Когда дело было сделано, он долго собирался с мыслями. Тут надо как-то подипломатичней, поаккуратней.

- А... Этого. Рад знакомству. Очень. Ну меня с братвой ты знаешь. Мне твой кореш, вон Витек, - Леонид Львович махнул на отца Виталия, - говорил, мол ты в курсе всех дел. Все видишь, все знаешь. Он вобще многое... Да я сам, как увидел, говорю - свой мужик. Даже вот базара никакого. Только вот, не обижайся, конечно. Скажу тебе как авторитет авторитету, братва у тебя, конечно, я бы сказал, плюгавая. Я понимаю, конечно, что это типа конспирации... Ха-ха, но скажу тебе, стучат, ой стучат. Вот ты мужик, да! И этот твой, вон Витек. Мы как встретились, ну как братья сразу. Посидели мы в ресторанчике, выпили. Вот и он мне, короче, и говорит, есть мол мужик, и про тебя. Нахваливал, значит, ну мы с братвой...

- Лелик, - откуда ни возьмись появилась Люся, - ну что ты прям опять...

- Да что ты лезешь, - Леонид Львович принял стойку, которая по замыслу должна была его отличать от простых смертных: чуть согнутые пальцы, ладонями вперед, несколько ниже уровня ушей. - Дура. Слыш, не видишь, я с самим богом базарю. У него и так времени мало, а еще ты глупая баба, со своей херней лезешь. Да если он

всех таких как ты будет выслушивать, так он ебнется запросто. А то прибежала... Тут мужики базарят. Дела крутим, - у Леонида Львовича еще больше загнулись пальцы и заходили руки.

Люся обиделась, хотя знала - он был прав.

А Леонид Львович продолжал то ли монолог, то ли диалог с Господом. Начал было, по научению отца Виталия, просить земного прощения и отпущения всех грехов, но потом плавно перешел к деловым вопросам. Первый вопрос был о переводе наличных, как он их называл, сбережений, в мир иной. Замолвил слово за дачу, о квартирах заикнулся в Москве и Питере, дочке гараж с машинами, жене... Тут он достал ручку с блокнотом и начал сбиваясь составлять список. Надо было постараться ничего не забыть.

• Предыдущая
• 2/3
• Следующая