Выбор свободы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/67
• Следующая

Все замерли после этих слов, сидели как мыши, старательно отводя глаза от начавшего сереть лица Трофимуса. Наконец раздался скрип отодвигаемого стула, тяжелые шаги… Веся осторожно глянула в угол, где сидел подсудимый, и тотчас снова опустила взгляд. Тирой сидел рядом с другом, опершись рукой на барьер и положив на кулак голову.

— Я хочу с ней поговорить… хотя бы пять минут. Можно прямо здесь, раз ее будут стирать, Анфея всё равно ничего не вспомнит.

— Мы ее приведем… но ты уверен, что тебе этого хочется?

— Тир, — горько выдохнул маг, — я всё понимаю. И вину свою сознаю полностью… но хочу знать точно, ради чего я столько потерял. Иди на свое место.

— Как хочешь. Разбудите Анфею и приведите сюда, — кивнул магистр дежурным магам, посидел ещё несколько секунд и, вздохнув, вернулся к столу.

Войдя в комнату, Анфея уставилась на Тироя с затаённым ожиданием, явно надеясь на помилование. Однако все молчали, ни у кого не возникло желания сообщить женщине, зачем ее сюда привели. Как начинала понимать Веся, маги вообще больше не желали ни разговаривать с нею, ни объяснять, что она проспала почти сутки.

— Зачем… — подозрительно оглядывая присутствующих, попыталась что-то спросить ястребица и вдруг обнаружила сидящего в углу мужа. — Трош? Ты почему там сидишь? Тебя что… судят?

Маг только молча кивнул головой, с горечью рассматривая так хорошо знакомую женщину.

— А за что? Ты же столько работал, просто как проклятый, ни праздников, ни гостей! — возмутилась Анфея. — Мы даже в Ставин ни разу не ездили!

— Тебе же нельзя в Ставин, — тихо напомнил Трофимус.

— А куда мне тогда можно? — Анфея старалась причитать жалобно, но в ее голосе все чаще прорывались злые, визгливые нотки. — Разве это жизнь — неотлучно сидеть тут рядом с вашими заключенными! Каждый миг ожидая, что они вырвутся и раздерут нас на клочки!

— Из этого дома невозможно вырваться, — снова перебил ее муж, — лучше скажи, зачем тебе те травы, что привез ватажник из Зархоя?

— Когда привез?! — не поверив, глянула в окно Анфея и тотчас сообразила, что выдала себя. — Не знаю я никакого ватажника! Мало ли кто начнет тебе про меня всякую чушь молоть… неужто всем верить будешь?

— Зато он тебя знает и всё уже рассказал, — мрачно сообщил Тирой и нехотя добавил: — И соврать он не мог, его слышащие правду проверяли. Ну а гадость эту мы уничтожили, и всё, что нашли в вашем доме, — тоже. Заклинание поиска всё до последней шкатулочки вытащило, даже то, что хранилось в тайничке, в подвале.

— Как? — на миг побледнела Анфея, но тотчас совладала с собой. — Ничего не знаю ни про какие тайники.

— Лжет, — хмуро произнес Берест, хотя все поняли это и без магии.

— А ещё совет принял решение наказать твоего отца за помощь в подчинении нашего собрата, — жестко объявил Тирой, — у него отберут драгоценности, которые ты ему переправила с ватажником, дом и лавку в Ставине и разрешение на торговлю в Этросии чужеземными товарами.

— Какие драгоценности… — ещё пыталась увернуться Анфея, но по презрительным взглядам тех самых мужчин, которые ещё недавно поглядывали на нее с очень понятным интересом, осознала, что никто здесь не шутит и всё это правда. И значит, уже не будет у нее ничего из тех благ, какие она себе загадала и ради которых столько времени сидит взаперти в этой проклятой крепости, совсем как те зараженные, которых Анфея так боится.

— Да, это мои! И это мне муж подарил! — разъяренно заорала приговоренная. — А отцу я отдавала на сохранение! Вы небось не отдадите, если Троша ваши братья сожрут! Вы вообще все лживые, сами беспрестанно в Ставине и Забреге околачиваетесь, а мой дурачок один тут отдувается! Или я не права? И ничего своего за то не имеет, ни замка, ни простого дома!

Она кричала и кричала, обвиняя и своего мужа, и остальных чародеев в своей загубленной молодости, в глупости, по какой они тут сидят, вместо того чтоб сжечь эту крепость вместе с зараженными и уйти в безопасное место. И ладно бы сами сидели, так ещё и своих бедных женщин тут держат, и ее вместе с ними. Без радостей и праздников, без приемов, гостей и нарядов. Да тут даже те камни, что дарит ей этот дурак, надеть некуда, не говоря уже о приличном платье, а не об этих чародейских балахонах.

Берест, мрачневший по мере того, как на них выливалась исторгавшаяся из Анфеи неуемная злоба и ненависть, давно крепко обнимал за талию жену и теснее прижимал к себе, в неосознанном стремлении защитить, прикрыть от этой грязи. А Веся и сама давно знала, что многие жены считают мужей обязанными исполнять все их капризы и желанья, даже самые странные и неуемные. Да и трудно не знать, когда приходится лечить то насквозь простуженного отца семейства, отправленного женой в самые морозы на ловлю сладкой зимней белорыбицы, то сращивать ноги рухнувшему с вишни парню, ради каприза молодой жены забравшегося на вершину за самыми ранними ягодками. Но всё это цветочки по сравнению с теми немыслимыми требованиями, какие предъявляла Анфея мужу, спасшему ее от приговора князя.

Маги и княжичи угрюмо морщились, слушая этот бред, и отводили взгляды от сидевшего в углу подсудимого, словно сами были виновны в той беде, какая обрушилась сейчас на него.

— Хватит, — наконец не выдержал горько крививший губы Трофимус, — уведите ее.

Дежурные проворно подхватили Анфею под руки, и Веся тотчас послала фантому приказ усыпить хозяйку. Несколько рук поднялись разом, едва ее вынесли, и по кабинету пронесся свежий ветерок, пахнущий морем и грозой, унося с собой тяжелое ощущение лопнувшего на прогнившем болоте пузыря.

А в следующий момент маги начали подниматься со своих мест и молча покидать кабинет.

— Идем, — еле слышно позвал новичков Саргенс, и они, недоумевая, последовали этому полуприказу-полупросьбе, — я хочу чего-нибудь съесть и выпить отвара, а вы?

— И мы, — коротко кивнул решивший за всех Ольсен, но, пройдя несколько шагов, не выдержал, задал волновавший его спутников вопрос: — И что с ним теперь будет?

— С Трофимусом? — зачем-то уточнил магистр, хмуро вздохнул и ответил: — Ему дали право решать самому. Ты же видел, на столе ничего не было, ни бумаг, ни перьев. Но я очень надеюсь, что Трош останется тут… без него нам будет неизмеримо труднее.

— А его жена?

— Тоже он решит, — нехотя бросил маг и тотчас перевел разговор на другое. — Веся, мне Савел сказал про твою задумку, когда ты собиралась это делать?

— Как только мы обсудим с вами все тонкости, — твердо заявила куница, успокаивающе улыбнувшись Десту, так и не убравшему с ее талии своей руки, — и подготовимся как следует, ведь вы же уже пытались изгонять фантомов?

— Тогда перекусим и пойдем в зал испытаний, — удовлетворенно постановил магистр, — но из новичков возьмем только Деста и Терсию. На защиту каждого присутствующего уходит слишком много сил.

Куница только молча кивнула, хотя у нее и были свои задумки, однако спорить с чародеями после этого суда не хотелось совершенно. Слишком непривычно это было для нее — отдать наказание провинившегося на суд его собственной совести. Но почему-то хотелось верить, что со злости на своих собратьев Трофимус не пойдет ставить на них ловушки, и эта непонятная надежда заставляла княжну задуматься о многом.

— Тогда мы после столовой осмотрим мастерские, — снова решил за всех явно огорчившийся новым расставанием с женой Ольсен. — А вы позовете нас, как закончите.

— Ну и что вы решили? — осторожно спросил появившийся как из-под земли Савел, едва новички расселись за длинным столом в большой общей столовой.

— Тебе про что сначала? — сделав несколько жадных глотков отвара, поднял на него взгляд Саргенс.

— Про что хочешь, нам все интересно.

— Опыт проведём сейчас, но сначала обсудим и подготовим. А Трофимусу отдали право самому решать. Жена его приворотными восточными травами кормила… очень уж хотелось ей в Сером гнезде властвовать.

— Дура, — едко фыркнул Савел и неожиданно для всех добавил: — А Троша жаль. Он же теперь изведет себя раскаяньем.

• Предыдущая
• 59/67
• Следующая