Выбери любимый жанр

Все продается - Ридпат Майкл - Страница 3


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

3

– Пол, успокойся. На триста миллионов мы продали в Японию. На сто миллионов – тебе, еще на пятьдесят – американцам. И только что купили от других дилеров [4] примерно на пятьдесят миллионов. Итого пятьсот миллионов. Больше облигаций просто нет.

Я мог бы наорать на Кэша. Мог бы обругать его по телефону последними словами. Ничего этого я не сделал. Я просто пробормотал:

– Пока.

У меня было такое ощущение, словно меня обманули, предали. Больше того, я чувствовал себя полным дураком. На рынке ценных бумаг ошибиться может каждый, но только законченный идиот способен доверить сто миллионов долларов Кэшу Каллахану. Он даже не признался во лжи, когда катастрофическое падение курса облигаций уже все сказало. Я попытался дозвониться в Токио Хамилтону, но не смог его найти и поручил поиски Карен, а сам стал думать, как можно выйти из этого кошмара с наименьшими потерями.

Все это время мое внимание было полностью поглощено миром, находившимся на другом конце телефонной линии. Только теперь я осмотрелся и увидел, что с меня не сводит глаз Дебби. Она следила за каждым моим словом и жестом. На ее лице не было обычной улыбки, оно приняло озабоченное выражение.

– Кажется, ты что-то говорила про то, чтобы выброситься из окна? – возможно более ровным тоном спросил я.

Дебби с трудом заставила себя улыбнуться, но тут же на ее лице появилось прежнее выражение озабоченности.

– Есть какие-нибудь свежие идеи? – спросил я.

Дебби, нахмурившись, на минуту задумалась. Не стоило ее спрашивать. Магического решения проблемы вообще не существовало, и мне не следовало перекладывать на плечи Дебби тяжесть ответственности за свою ошибку. Но пока она раздумывала, я с удивлением заметил, что вопреки здравому смыслу во мне теплится надежда на какое-то простое решение, которое я упустил из виду, а Дебби его найдет.

– Ты можешь продать, – сказала наконец Дебби.

Я мог продать. И потерять полмиллиона долларов. Мог ничего не предпринимать, рискуя потерять еще больше.

Внезапно мне страшно захотелось кофе, чтобы лучше думалось или, на худой конец, чтобы чем-то занять руки. Я встал и направился в угол, где стоял кофейный автомат, готовивший «настоящий» отфильтрованный кофе. По вкусу он был хуже растворимого, зато кофеина в нем было предостаточно. Я нажал на кнопку и опустил рычаг. Никакого результата. Я стукнул по автомату ребром ладони. По-прежнему ничего. Тогда я ногой ударил по станине агрегата и, получив хоть какое-то удовлетворение от появившейся в ножке небольшой вмятины, поплелся к своему столу.

Думай! Если Кэш врал, что казалось наиболее вероятным, тогда на рынок будет выброшено большое количество непроданных облигаций и их курс какое-то время не будет подниматься. Но при курсе 98,50 процент по облигациям поднялся до 9,49, то есть стал больше, чем у любой другой аналогичной еврооблигации. Со временем цена облигаций вырастет. Если Кэш врал, то мне не следует продавать, я должен выждать. При достаточном терпении, возможно, удастся компенсировать все потери и, быть может, даже получить какую-то прибыль.

А если Кэш не врал? Если ошибались все другие дилеры? Если «Блумфилд Вайс» действительно продал на триста миллионов в Японию? В таком случае, как только другие дилеры поймут свою ошибку, им придется оправдывать собственную игру на понижение. Иными словами, они станут покупать те же облигации, которые продавали раньше. Курс облигаций начнет стремительно подниматься. У кого хватит смелости купить сейчас много облигаций, тот заработает целое состояние.

Чем больше я думал, тем более вероятным мне казалось, что Кэш говорил правду. Кэшу я не доверял, но я верил чутью Хамилтона. Если Хамилтон не сомневался в том, что японцы могли бы купить облигации нового выпуска, то, скорее всего, он был прав. Как я мог сказать, кто прав, а кто не прав?

Потом у меня родилась одна мысль. Риск был немалым, но если все получится, то и результат будет отличным. Времени советоваться с Хамилтоном не оставалось. Если я хотел, чтобы вышло по-моему, мне нужно было действовать немедленно.

Я набрал номер Кэша. За ту секунду, что он брал трубку, мое сердце успело стукнуть полдесятка раз.

– Если мы договоримся о цене, то я хотел бы купить еще на пятьдесят миллионов, – сказал я и сам удивился, насколько спокойно прозвучал мой голос.

Кэш засмеялся.

– Правильно, Пол! Зарабатывать так зарабатывать! Подожди, не клади трубку.

Его реакция еще ни о чем не говорила. Чем больше объем продаж, тем больше комиссионных получает сейлсмен. Кэш заработает в любом случае. Надежным мерилом будет предложенная им цена. Если ему нужно продать облигаций еще на многие миллионы, он предложит низкую цену. В таком случае я поторгуюсь и, возможно, в последний момент откажусь от сделки. Если же Кэш действительно продал почти весь выпуск, то он с тысячами извинений предложит более высокую цену.

Вероятно, пришлось ждать не больше минуты, но мне показалось, что прошло не меньше десяти. Наконец в трубке снова зазвучал голос Кэша:

– Мне очень жаль, но, боюсь, мы можем предложить только на десять миллионов и только по курсу девяносто девять ровно.

По тону Кэша я понял, что он приготовился выслушать поток возражений, ведь он предлагал мне меньшее количество облигаций по курсу на полпункта выше, чем у его конкурентов. Но с моей стороны возражений не последовало. Я не сердился на Кэша. Мне представлялась редкая возможность, и я собирался воспользоваться ею в полной мере.

– Хорошо, беру десять по девяносто девять.

Теперь мне нужно было пошевеливаться. Следующий звонок был к Клер.

– Ты все еще горишь желанием продать новые шведские? – спросил я.

– О, ну конечно, – замурлыкала Клер. – Могу уступить пакет по девяносто восемь с половиной.

– Отлично. Покупаю на двадцать.

После двух других телефонных звонков мне удалось купить еще на пятнадцать миллионов по курсу девяносто восемь и шесть десятых. Итого, в моих руках оказалось новых шведских облигаций на .сто сорок пять миллионов долларов. Я откинулся на спинку кресла и ждал. Я все еще ощущал напряжение, но это было напряжение охотника, а не загнанного зверя.

Долго ждать мне не пришлось. Через две минуты на пульте замигали лампочки: дилеры умоляли продать облигации. Сначала они предлагали 98,60, потом 98,75, потом 98,90. Вскоре позвонил Дейвид Барратт.

– Я хотел бы купить этих шведских на двадцать миллионов по девяносто девять и десять, – сказал он.

– Это очень высокая цена для облигаций со столь туманной перспективой, – поддразнил его я, не в силах скрыть нотки торжества в голосе.

– Любопытная история, – объяснил Барратт. – Как я и предполагал, курс сначала падал. Потом кто-то где-то скупил сколько-то этих облигаций. С этого момента все дилеры забегали, пытаясь оправдать свои краткосрочные сделки. Но облигаций уже никто не предлагал, поэтому они подняли курс. Еще смешнее то, что двум моим английским клиентам, которые выжидали целый месяц, тоже вдруг взбрело на ум купить эти облигации. Они уверены, что у шведских отличные перспективы, а быстрый рост курса напугал их; они боятся, что упустят выгодный момент на рынке.

Я продал Дейвиду на двадцать, а до конца дня еще на семьдесят пять миллионов. Меня особенно умоляла продать Клер. На операциях с этими облигациями БЛЖ потерял очень много. Я решил приберечь оставшиеся пятьдесят миллионов на тот случай, если через одну-две недели их курс еще немного подрастет, и продал другие облигации, чтобы иметь свободные средства. Потом я подсчитал результат. За день я получил четыреста тысяч долларов прибыли, и в запасе у меня оставалось на пятьдесят миллионов облигаций, которые могли дать еще триста тысяч долларов.

Я упал в кресло. Я чувствовал полную опустошенность. Казалось, меня крепко поколотили. Нервное напряжение, приток адреналина, изнурительное волнение нескольких последних часов вымотали меня. Но я все сделал правильно. По большому счету. Неважно, что скажет Хамилтон, этого он отрицать не сможет. Впервые в жизни я ощутил, что значит выйти на рынок ценных бумаг и победить. Ощущение было приятным. Я доказал себе, что могу быть хорошим трейдером, не хуже других. Я надеялся, что Хамилтон тоже это поймет.

вернуться

4

Дилер – юридическое или физическое лицо, покупающее ценные бумаги за свой счет или продающее их из собственного портфеля в отличие от брокера или сейлсмена, выступающих посредниками между продавцом и покупателем. На практике многие фирмы выполняют как те, так и другие функции.

3

Вы читаете книгу


Ридпат Майкл - Все продается Все продается
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело