Черное воскресенье (др. перевод) - Харрис Томас - Страница 46

• Предыдущая
• 46/78
• Следующая

Ландер, конечно, мог бы на несколько секунд вкрутить механикам мозги, вроде того что этот кожух содержит какое-то необычное телевизионное оборудование, но такая лажа — ненадолго. Придется применить силу, и после того как «пузырь» поднимется в воздух, Фазиль останется один на открытом пространстве летного поля, может, даже посреди сужающегося кольца полицейских. Эта роль, считал он, гораздо ниже его возможностей. Выполнение подобной функции вполне можно было бы поручить Али Хассану, если бы тот не был убит на «Летиции». И уж точно эта работа не стоила того, чтобы он, Мухаммад Фазиль, рисковал из-за нее своей жизнью.

Если он не попадет в ловушку на летном поле, самым лучшим способом благополучно уйти был бы захват самолета и посадка в дружественной стране. Но аэропорт Лейкфрант, частный аэродром на берегу озера Понтчартрейн, не обслуживает дальних пассажирских рейсов. Можно было бы захватить частный самолет, способный долететь до Кубы, но этого делать нельзя. Бессмысленно рассчитывать, что Куба предоставит ему убежище. Кастро терпеть не может похитителей самолетов и по требованию возмущенных американцев вполне способен его, Фазиля, им выдать. Кроме того, в частном самолете у него не будет целой кучи заложников, да и сам самолет не обладает достаточной скоростью, чтобы соревноваться с американскими истребителями, которые с ревом бросятся за ним вдогонку с пяти — десяти береговых авиабаз.

Нет, он не испытывал страстного желания упасть в Мексиканский залив в клубах дыма, рвущихся из кабины пилота, и знать, что все кончено, когда воды залива ринутся навстречу, чтобы его поглотить. Это было бы просто глупо. Фазиль достаточно фанатичен, чтобы с радостной готовностью умереть ради Дела, если такая смерть могла бы удовлетворить его амбиции. Но умереть глупо — нет уж, это не для него.

Даже если ему удастся пробраться в Новоорлеанский международный аэропорт, вряд ли там найдется хоть один гражданский самолет, способный долететь в Ливию без дозаправки. Возможности же безопасной посадки для дозаправки предельно малы.

В «Доме войны» возмутятся. Как не возмущались со времен Перл-Харбора. Фазиль помнил слова японского адмирала после налета японцев на Перл-Харбор: «Боюсь, мы разбудили спящего великана, и теперь по нашей вине он преисполнен устрашающей решимости».

Если придется совершить посадку для дозаправки, тут-то его и схватят. Конечно, если ему вообще удастся улететь из Нового Орлеана. Вполне вероятно, что все полеты вообще будут заморожены сразу же после взрыва.

Фазилю стало совершенно ясно, что его место — в Бейруте, во главе заново сформированной армии боевиков, которые станут стекаться к нему со всех сторон после его триумфа. И будет плохой услугой Делу, если он погибнет в Новом Орлеане.

Так. Совершенно очевидно, что Ландер обладает необходимой квалификацией для обеспечения технической стороны дела. Познакомившись с ним, Фазиль убедился, что Ландер выполняет эту задачу по своей охоте. Далия как будто вполне успешно управляет его действиями. Остается всего лишь обеспечить силовую поддержку в аэропорту в самый последний момент. Если Фазиль сможет это сделать, его личное присутствие в Новом Орлеане перестанет быть необходимым. Он просто будет ждать в Бейруте с микрофоном в руке. Спутниковая связь с Нью-Йорком обеспечит появление его заявления и его фотографии на всех телеэкранах мира в считанные минуты. Он сможет провести пресс-конференцию. В один момент он станет самым грозным из всех арабов на земле.

Все, что нужно, — это парочка хороших стрелков на летном поле, их надо будет импортировать сюда в последний момент. Они поступят в распоряжение Далии и не будут знать, что им предстоит делать, до той самой минуты, когда надо будет действовать. Это можно устроить. Фазиль принял решение. Он проследит за доводкой кожуха, за тем, чтобы бомба была доставлена в Новый Орлеан. И уедет.

Фазиль считал, что Ландер слишком долго возится с огромной бомбой. Ландер запросил максимальное количество взрывчатки, какое при идеальных полетных условиях мог поднять дирижабль вместе со шрапнелью. На самом деле он и не рассчитывал получить все, что запросил. Теперь же, когда взрывчатка была на месте, Ландер собирался использовать ее с наибольшей выгодой. Главной проблемой был вес. И погода. Погода двенадцатого января в Новом Орлеане. Дирижабль мог летать при любых погодных условиях, подходящих для футбольных соревнований. Но дождь означал бы лишний вес, а в прошлом году в Новом Орлеане выпало 192 сантиметра осадков. Гораздо больше, чем в среднем по стране. Даже роса на огромной оболочке дирижабля весит 315 килограммов, ровно на столько же снижая его подъемную силу. Ландер очень тщательно рассчитал режим подъема и знал, что, неся в небо смертоносное яйцо, дирижабль пойдет вверх на пределе своих возможностей. В ясную погоду, при ярком солнце, можно было рассчитывать на эффект сверхнагрева, на увеличение подъемной силы за счет того, что гелий внутри оболочки будет теплее воздуха снаружи. Но если он не будет готов к любым случайностям, дождь может поломать все его расчеты. К тому времени как он будет готов к взлету, часть наземной бригады уже скорее всего погибнет под пулями. Задержка со взлетом абсолютно противопоказана. Дирижабль должен подняться в воздух, подняться немедленно. Учитывая возможность дождя, Ландер разрезал кожух. Теперь в случае плохой погоды часть бомбы можно будет оставить на земле. Жалко, что «Олдрич» не использует списанные военные дирижабли вместо таких вот «пузырей», думал Ландер. Ему приходилось пилотировать дирижабли ВМФ при обледенении, когда такой дирижабль нес на своей оболочке шеститонный ледяной покров. Целые пласты льда съезжали по его бокам и каскадом сверкающих осколков летели вниз, когда дирижабль входил в зону более теплого воздуха. Но те, ушедшие в небытие корабли были в восемь раз крупнее нынешнего «пузыря».

Необходимо было обеспечить практически идеальное сохранение балансировки независимо от того, будет ли это целая бомба или только две трети от нее. Это означало установку дополнительных крепежных устройств на силовой раме. Изменения потребовали дополнительного времени. Но не такого уж длительного, как Ландер поначалу опасался. До игр на Суперкубок оставалось чуть больше месяца. Часть этого месяца — последние две недели — он должен потратить на полеты над другими стадионами, где проводятся футбольные соревнования. Это оставляло ему семнадцать дней на необходимые доделки. Времени вполне достаточно, чтобы внести в его творение еще одно усовершенствование.

Он положил на верстак пластину толстого фибергласа, размером двенадцать с половиной на восемнадцать сантиметров. Пластина была укреплена металлической сеткой и согнута с двух концов, как арбузная корка. Ландер разогрел кусок взрывчатки и размял его в пласт того же размера, что и фиберглас, аккуратно наращивая толщину слоя от центра к концам.

Ландер уложил взрывчатку на выпуклую сторону пластины из фибергласа. Устройство приобрело теперь вид перегнутой посередине книги, с обложкой с одной стороны. На слой взрывчатки Майкл, тщательно расправив, уложил три слоя резины от непромокаемого чехла больничного матраса. Поверх резины лег кусок холста, усаженного винтовочными шипами калибра 4,49. Шипы были приклеены тупыми концами к холстине и сидели теснее, чем гвозди на ложе факира. Когда усаженный шипами кусок холста был туго натянут на выпуклую сторону устройства, острые кончики шипов слегка разошлись, глядя в разные стороны. Это расхождение и потребовало, чтобы устройство было изогнутым. Оно необходимо, раз шипы должны разлетаться по заранее определенным направлениям. Ландер очень тщательно рассчитал баллистические кривые. Форма шипов стабилизировала их в воздухе во время полета так же, как и стальные стрелки игольчатой шрапнели, которую использовали во Вьетнаме.

Ландер натянул еще три слоя усаженной шипами холстины поверх первого. Все вместе эти четыре слоя несли на себе девятьсот сорок четыре шипа. На расстоянии шестидесяти метров, по расчетам Ландера, они должны были поразить площадь чуть меньше трехсот квадратных метров, по одному шипу на каждые тридцать сантиметров площади. Скорость полета такого шипа равняется скорости полета пули из мощной скорострельной винтовки. Никто и ничто не останется в живых в зоне поражения. А ведь это всего-навсего крохотная испытательная модель. Настоящая бомба, та, которая повиснет под гондолой дирижабля, будет в триста семнадцать раз больше по площади и весу, и шипов в ней будет по три с половиной штуки на каждого из восьмидесяти тысяч девятисот восьмидесяти пяти зрителей, заполнивших стадион Тулейна.

• Предыдущая
• 46/78
• Следующая