Пророчица (СИ) - Ангел Ксюша - Страница 37

— Спиритический сеанс — отличная идея! — лучезарно улыбаясь, произнес он.

Ну, да, конечно! Нестандартное свидание — для нестандартных девушек. Его слова.

— Ты все приготовила? — спросил деловито.

Я кивнула.

Мы сели за пределами круга, держась за руки.

Я несколько раз глубоко вздохнула, вспоминая заклинание кроту, которому учил меня Филипп.

«…Благословенные духи Севера… воздушные пространства! Я призываю вас!

…Благословенные духи Юга… недра земли! Я призываю вас!

…Благословенные духи Запада… водные глубины! Я призываю вас!

…Благословенные духи Востока…всепоглощающее пламя! Я призываю вас!»

Ладонь Максима была расслаблена, а я все ждала, что охотник в нем проснется. Жаль, что не успела как следует почитать о ритуале. Возможно, он не сможет помешать… А может, выпустит смертоносные щупальца и порвет мою жилу. Ничего такого не происходило.

Максим сидел с закрытыми глазами и улыбался уголками губ.

«Охотник — разрушитель, убийца!» — шептала я, почти полностью погрузившись в транс.

«Я атли. Я хищник. Я твой враг. Я призываю тебя: явись!»

Посмотрела на Вику, и она покачала головой. Я перевернула руку Максима ладонью вверх, полоснула ножом. Сглотнула при виде выступивших капелек крови. Подставила восковую фигурку и с силой сжала.

Секунда. Еще одна. Черный воск окрасился красным, кровь растеклась уродливой кляксой, добавляя сюрреализма в происходящее.

— Что за черт?! — возмутился Максим, вырываясь. Я больше не слушала — что‑то внутри надломилось, жила ожила, кен бушевал в крови вместе с волнением и страхом. Перед глазами заплясало пламя, а моими действиями, казалось, кто‑то управлял. Все инстинкты говорили о правильности происходящего.

«Я уничтожаю тебя!»

И проткнула фигурку ножом.

Сил почти не осталось, словно ритуал кроту выпил их все. Впрочем, наверное, так и было.

Я жутко устала, но понимала: еще миг — и парень испугается, убежит. Пока Максим не одумался, схватила его за руку, впитала флюиды. Чистые, слегка пропитанные страхом — флюиды человека. Теперь‑то я могла отличить. Теперь поняла…

Как я не замечала этого раньше? Этой страшной разницы, что отличала Максима от охотника — его смертоносную сущность я все еще ощущала где‑то поблизости, словно кровь, пролившаяся на воск, могла причинить мне вред.

Но это, конечно, было неправдой. Охотник умер. Я убила его.

Было еще какое‑то чувство… неправильности, несоответствия.

Совесть? Я же только что… А что, собственно? Вот он, Максим, живой, невредимый, хлопает ресницами. Только порез на руке напоминает о недавнем действе.

А вот опасность, грозящая Рите, совершенно реальная. Моя сестра у Тана, и неизвестно, как она там держится.

Через секунду все изменилось. Я думала, Максим испугается, убежит, а он разозлился. Начал метаться из угла в угол, браниться, швырять вещи.

Что в таких случаях подумал бы обычный человек? Откуда мне знать — я уже давно им не была. Все изменилось, как и я сама. Приняла новые правила игры. Опасные. Дикие. И назад пути нет.

А потом Максим резко выбежал в ночь, громко хлопнув дверью и наверняка переполошив соседей. Его друг покрутил пальцем у виска и вышел вслед за ним.

Почти полностью лишенная сил, я откинулась на спину, закрыла глаза. Слезы горячими струйками стекали на пол, но сегодня я не стеснялась слез. Полпути, говорила я себе. Это только полпути. Нужно пройти еще половину, встретившись при этом с колдуном. Соврать убедительно, без дрожи в голосе, без выдающей мимики лжеца. Я ведь не умею так!

Вика сидела и не шевелилась — ошарашенная.

— Ты чокнутая, подруга, — прошептала она, не глядя мне в глаза.

— Я должна ехать. — Нащупала мобильный, набрала номер Влада. После нескольких гудков он взял трубку. — Все кончено.

— Скоро буду.

Я кивнула, не осознавая, что по телефону этого не видно. Понимание непринадлежности к привычному миру нахлынуло, я захлебнулась горечью осознания пропасти между жизнью до атли и существованием теперь. Она — эта горечь — поднялась комом, встала в горле и никак не хотела уходить.

А потом вспомнилось неловкое рукопожатие тонких, исхудавших ладоней, широко распахнутые голубые глаза, нелепый красный зонт… Она — все, что у меня осталось. Она — моя кровь. Нет времени сомневаться! Я сделаю это!

Поднялась, на негнущихся ногах дошла до двери и вышла в ночь.

Вместе с Владом приехал Глеб. Внезапно накатила странная волна нежности к нему, в груди стало тепло и тесно, словно мне сделали горячий укол прямо в сердце.

Я улыбнулась.

— Видишь, я жива.

— У тебя нет башни! — сказал он с обидой и отвернулся.

Я закрыла глаза. Нужно держаться, осталось чуть — чуть.

Мы приехали домой. Влад помог мне выбраться, обнял за плечи.

— Ты молодец. Попробуем?

Я слабо кивнула — это все, на что была способна.

Теперь уже было проще. Жила завибрировала, активируя кен. Странно, но после ритуала кроту я чувствовала невероятный подъем. Знала, как воссоздать пал Максима и передать Владу.

Когда открыла глаза, он улыбался.

— Ты умничка! — сказал с восхищением.

Я кивнула и поняла, что совершенно не рада этому. Раньше, когда он хвалил меня, в душе происходила революция, эмоции сменяли друг друга со скоростью звука: радость, эйфория, сомнения, снова радость, желание сделать еще что‑то, чтобы он вновь улыбнулся, сказал, какая я молодец.

Но не сегодня. Сегодня внутри было пусто и тоскливо.

Он тут же отошел, достал телефон, набрал номер.

— Я готов встретиться, — сказал глухим голосом. — Сегодня вечером, в восемь. На пустыре у очага.

…Стылый ветер трепал волосы, забираясь под полы курки, в рукава и за шиворот. Кисти рук окончательно замерзли, и я прятала их в карманы, стараясь не думать о холоде и тревоге, затаившейся внутри.

Весь путь от высокого забора до очага атли мы преодолели в полном молчании. Глеб шел рядом, все еще хмурясь, ежась и вжимая голову, прикрываясь поднятым воротником куртки от пронизывающего ветра.

Лара семенила неподалеку, выглядела при этом немного комично в модельных сапогах на шпильке, путаясь ногами в прошлогодней пожухлой траве. Она держала Влада за руку, словно он был якорем в море отчаяния. Я ее понимала. То есть понимала до сегодня. Сейчас мне не хотелось поддержки. Я чувствовала себя отстраненно, словно в другой, параллельной реальности, наблюдая за всем сквозь призму внезапно накатившей усталости.

Я не боялась.

Тан стоял у самой двери в домик и держал Риту за руку. Сестра застыла и смотрела в одну точку, а окончательно сломанный красный зонт, сюрреалистично топорщась покореженными спицами, неизменно висел у нее на предплечье.

— Сегодня великий день! — торжественно объявил Чернокнижник и слегка склонил голову в приветственном жесте. — Скажи, великий вождь, разве я его не предвидел?

Влад стоял ровно, ничем не выдавая истинных чувств. Легкая улыбка пробежала по губам, а светлая бровь иронично приподнялась.

Игра. Это просто игра.

— Чего ты хочешь, Тан?

— Для начала я хотел бы получить то, чего меня лишили еще в детстве. — Он повернулся в сторону Риты и с особой нежностью погладил ее по лицу. Я вздрогнула, понимая, что ничем не могу помочь сестре. Ни словом, ни действием. Нужно ждать. Ждать было невыносимо. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, а еще лучше забыть его навсегда. — Прими меня в атли, Влад. Как тому и суждено быть.

По лицу колдуна трудно было определить возраст. Где‑то до сорока, хотя на самом деле он был намного старше. Тысяча лет — не шутки, а если ты при этом обладаешь недюжинной силой и талантом к интригам, можно ли вообще тебя обмануть? Я надеялась, что можно.

Ощутила, как кто‑то крепко сжал мою ладонь. Подняла голову. Глеб не смотрел на меня — все внимание приковано к Тану. Он боялся, и сильно. Я тоже должна бояться. Трепетать перед силой и могуществом Чернокнижника, как совсем недавно дрожала в присутствии Максима. Но ничего такого не было.