Соседка - Ригерт Ким - Страница 30

• Предыдущая
• 30/47
• Следующая

— Вот чай. — Пол подал ей бокал и, обойдя кофейный столик, устроился в кресле напротив. — Зачем ты выходила сегодня? Снимала?

— Да. — Она сделала глоток чаю и снова выпрямилась, однако уже не казалась такой скованной, как вначале. — У Тони Колтропа.

— Ух ты! — Он понимал, насколько велика была оказанная ей честь. Прошлым летом они с Джулией ходили на его концерт. А потом, вспомнил Пол, бродили по улицам, в их душах все еще звучала музыка, небо было усеяно звездами, и… Он заставил себя вернуться в настоящее. — Тони играл для тебя?

Джулия улыбнулась.

— Да. Это было чудесно. Он так похож на свою музыку, — сказала она. — В нем та же энергия, тот же энтузиазм. Ему многое пришлось пережить. Ты ведь знаешь: он потерял сына в авиакатастрофе и жену… Помнишь ту историю с наркотиками?.. Сердце его разбито. Но он такой… даже не знаю, как сказать… умиротворенный, что ли? В нем нет ни горечи, ни цинизма. Он говорит обо всем этом — и ты слышишь его боль. Но в то же время… и надежду.

Выражение глаз Джулии смягчилось, на лице появилась нежная, понимающая улыбка. Эта улыбка была хорошо знакома Полу. Последние три года она составляла часть его жизни, радовала и успокаивала его. Изучая бутылку в своих руках, он опять погрузился в воспоминания.

Джулия внезапно коротко рассмеялась. Это был такой звонкий, счастливый смех, что Пол поднял взгляд и удивленно посмотрел на нее.

— Что?

Она опустила глаза.

— Тони поцеловал мой живот. — Что?!

Джулия посмотрела на Пола, все еще улыбаясь.

— На счастье, — пояснила она. — В качестве благословения. Он сказал, что это большое удовольствие — находиться в обществе будущей жизни. И он… он играл для них… для всех нас. — Губы Джулии вдруг задрожали, и она быстро сморгнула. Затем поставила бокал на край стола и попыталась встать. — Не думаю, что мне стоит оставаться.

Пол вскочил с кресла прежде, чем она успела подняться, и преградил ей путь.

— Нет, — твердо сказал он. — Не уходи. — Их взгляды встретились. — Пожалуйста, Джулия. Останься.

И она осталась. Это было глупостью. Ошибкой. Джулия знала, что это заставит ее с новой силой желать всего того, о чем она так долго мечтала и чего никогда не получит. Но, как и всегда, оказалась бессильна против взгляда непроницаемых голубых глаз.

Она осталась. Она разделила с ним трапезу. Пол поставил пластинку Тони Колтропа, и музыка оказалась удивительно созвучна их настроению. То радостная, то печальная. То громкая, то тихая. То быстрая, то медленная…

— Вся гамма чувств — вот что я такое, — глубоким бархатным голосом сказал ей Тони сегодня днем.

А в душе Джулии вся гамма чувств звучала сегодня вечером. Она ничего не могла с этим поделать. Не могла сохранять дистанцию, не могла казаться равнодушной, что было для нее жизненно необходимо.

Джулия не знала, сможет ли вообще когда-нибудь стать равнодушной к Полу. Она слишком хорошо его знала. Слишком давно любила. И последние три года боролась со своими чувствами к нему.

Однако на самом деле ничего не изменилось в ее отношении к Полу. В его отношении к ней тоже ничего не изменилось. Она знала это. Чувствовала. Он был все тем же Полом. Легким в общении и забавным, проницательным и остроумным, внимательным и страстным… Когда давал себе волю. Когда забывал о том, что все теперь по-иному, что она теперь иная.

Джулия всегда замечала, когда он об этом вспоминал. Его взгляд падал на ее живот, он начинал говорить, а затем вдруг останавливался, и тон его менялся, становился невыразительным, и почти незаметно, но совершенно определенно Пол отдалялся.

Тогда Джулия понимала, о чем он вспоминает. Не только о ней с ее детьми, но и о прошлом — о другой женщине, о другом ребенке, — о том, что он любил и потерял… Тогда ей хотелось плакать. Но она не плакала. У нее хватало для этого инстинкта самосохранения. Она ничего не говорила или говорила какие-нибудь малозначащие вещи, чтобы отвлечь внимание Пола, заставить его улыбнуться и сменить тему.

Она как-то пережила этот вечер. Вежливо поблагодарила его. И была искренно признательна за то, что он помог ей добраться до квартиры. И поблагодарила за это тоже.

Пол кивнул.

— Береги себя, Джулия.

— Хорошо, — ответила она. — Еще раз спасибо. — И небрежно добавила, словно они снова стали друзьями: — Как-нибудь увидимся.

Может, так оно и было. Однако, улегшись в постель, Джулия дала волю слезам.

На следующее утро Пол ее не увидел. Да он и не стремился к этому. Только потому, что там было лучше освещение, он сидел у окна гостиной, делая наброски для статьи. Он же не был виноват в том, что с этой точки хорошо просматривалась лестница. Пол видел, как четыре раза спустилась и поднялась миссис Джоунз. Он видел Дженкинсов — семейную пару, жившую на шестом этаже. Он видел их уборщицу, и еще кузину миссис Джоунз, Элинор. Но не Джулию.

Может, она ушла с Сесилом, подумал он. Пол постарался прогнать эту мысль и сосредоточиться на статье. Но у него кончились чернила в ручке.

— Ну и черт с ней! — пробормотал Пол и, встав, прошел через квартиру в свой садик.

Помидоры поспели. Несколько штук он сорвал вчера вечером для салата, сейчас собрал немного больше. Услышав шум наверху, на террасе Джулии, он поднял голову и увидел, что она развешивает белье. Только свое.

— Привет, — крикнул Пол. — Я принесу тебе помидоры!

Он не дождался ее ответа и, пройдя в кухню, сложил помидоры в пакет.

Когда Джулия открыла дверь, он сунул пакет ей в руки.

— Все равно они скорее твои, чем мои. Если бы ты их не поливала… — Пол пожал плечами и криво усмехнулся. — В общем, они обязаны тебе жизнью.

— Поэтому ты предлагаешь мне их съесть1? Вряд ли это будет справедливо.

— Жизнь вообще несправедлива к тебе, если ты помидор.

Они уставились друг на друга. Смятение в обоих нарастало.

— Ты сегодня… выглядишь лучше, — наконец произнес он. — Ты и вчера выглядела великолепно. Но…

Пол беспомощно пожал плечами.

— Вчера я выглядела измученной. Да и была такой. Спасибо за помидоры. — Джулия не пригласила его войти. Она уже собиралась закрыть дверь, когда вдруг вскрикнула: — Ой!

• Предыдущая
• 30/47
• Следующая