Немного сумасшедшая (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 1

• 1/22
• Следующая

Переводчик: (1-5 главы) Айнура Давлатова,

(6-10 главы и эпилог) Ирина Сергеевна

Редактор: Ирина Сергеевна

Глава 1.

3 июня.

Посреди ночи он тихонько заехал в новый дом. Огромный грузовик стоял на обочине, и трое мужчин вносили внутрь коробки и некоторую мебель.

Она – бодрствующая, как обычно, наблюдала со своей гостиной.

Грузовик отъехал с громким рычанием, и на улице снова наступила тишина.

4 июня.

Родители торопили своих детей в машины, а мужья целовали у дверей своих жен на прощанье. Она сидела на своей веранде, наблюдая за домом через улицу. Сухая голубая краска потрескалась на подоконниках, а трава проросла с тех пор, как предыдущие жильцы – молодая неряшливая пара – переехали.

Дом пребывал в спокойствии с тех пор, как последняя коробка была собрана, и дверь заперта, вслед вежливо махнув руками и прошептав свои «спасибо».

Она ожидала увидеть его снова, размышляя, был ли он  тем, кто остался или одним из тех двоих, кто уехал в грузовике.

Голубой дом никогда не был арендован на долгое время. Три месяца, шесть месяцев. Однажды он был арендован почти на год. Соседи начали уставать от периодически новых арендаторов и научились игнорировать тихий дом. Дети проходили мимо дома в Хэллоуин, соседи заимствовали сахар у тех, кто жил двумя дверьми дальше, чем эта, а процессии в честь Четвертого июля (День Независимости Америки) никогда не проводились на этом дворе.

Но она всегда обращала внимание на этот дом. Она замечала временных жильцов. Общее равнодушие соседей толкало ее к чувству защиты этого дома. У нее было чувство, что дом заслуживает лучшего. Она всегда готовила пирог для новых жильцов, в надежде, что это будет знаком того, что это имеет для нее значение, что они здесь, что кому-то этот дом не безразличен.

7 июня.

Асфальт плавился от жары, а воздух ближе к земле был искажен. Она припарковалась и начала разгружать покупки, когда увидела его снова, заметив его в глубине подъездной дорожки, моющего машину, которую она никогда раньше не видела.

Это была последняя модель Вольво-универсал 8os: заржавевшая и пыльная. Он был прекрасен и без футболки, его руки были покрыты синей, красной и желтой краской. Его волосы были влажными от пота, а шорты промокли от воды из ведра на земле. Ее глаза задержались на его руках, на историях, поведанных на мускулах его предплечий и упругих линий его бицепсов. Его спина была голой, но в черных тату в виде слов вдоль низа спины.

Он встал и растянулся, поворачиваясь, чтоб размять спину. Их глаза встретились и задержались.

— Привет, — с улыбкой сказали его губы.

— Ээм, — промычала она перед тем, как повернуться и зайти в дом со своими сумками.

8 июня.

У пирога для него была решетчатая корочка над абрикосами, черникой и разбросанными вишнями. Красочно и прекрасно. Она надеялась, что он не заметит, но также надеялась, что заметит. Ровно удерживая пирог, она босоногая несла его через жаркую улицу. Дойдя до двери, она постучала по знакомому дереву.

Ноги шлепали по твердому деревянному полу, и волнистые каштановые волосы появились в окне перед тем, как выглянули карие глаза, а затем скрылись снова.

Прошло некоторое время тишины, а она боялась, что он сможет услышать ее биение сердца. Она также боялась, что он ушел. Дверная ручка повернулась, и перед ней появился он. Чистый, но неряшливый. Красивый, но, к сожалению, одетый. В его ушах были черные кольца, пирсинг в брови в виде маленького колечка, и у него была серебряная  вертикальная серьга на нижней губе.

— Привет. — улыбнулась она, нервничая. — Я принесла тебе пирог.

Он оторвался от ее взгляда и взглянул на ее руки.

— Для меня? — спросил он, улыбаясь.

Она кивнула, глядя на синие и красные чернила на его шее.

— Это то, что я делаю, когда кто-то заезжает в этот дом.

Его лицо осознало это, и что-то похожее на разочарование и волнение смешалось в чертах его лица. На секунду его губы сжались, возможно, из-за осознания того, что другие губы пробовали пироги, которые она готовила только для них. Она надеялась, судя по тому, как зажглись его глаза, это означало, что он предположил правильно, что она вот так смешивала цвета только для него.

— Я немного посумасшествовала с твоим, — заявила она, указывая на пирог. Она подпрыгивала на своих ступнях на горячей веранде, имея потребность уйти, но желая остаться. Он взял посуду, и уголки его губ приподнялись в широкой улыбке. — Мне нравится немного сумасшествия.

Она посмеялась и повернулась уйти, быстро помахав ему.

— Пока, красочный сосед.

— Пока, немного сумасшедшая соседка, — пробормотал он.

Она чувствовала его взгляд на себе весь путь обратно через улицу.

9 июня.

Его свет был включен, когда она проснулась в 2 часа ночи, ей было жарко, и она никак не могла найти комфорт в этом большом доме. Равномерные удары доносились изнутри его дома через плотный воздух, звук его пальцев по барабану. Она уселась на своих качелях на веранде, попивая воду, и представляла его, кушающего ее пирог посреди ночи.

***

Она вылезла с кровати и, надев на себя футболку, потопала к двери за газетой. Над газетой Times лежал маленький листок, сложенный в четыре.

Нагнувшись за ним, она улыбнулась. Там был нарисован человечек, улыбающийся и поглаживающий свой животик. Она засмеялась, заходя внутрь.

Остаток дня она провела за работой в офисе с мыслями о мужчине через улицу. Малейший звук снаружи заставил ее побежать на кухню подсмотреть в окно.

Оттуда, если она немного пригнется, у нее был отличный вид на его маленький голубой дом. Она просматривала двор в поисках звука, уже готовясь снова разочароваться, когда она заметила движение у забора.

Он прошел вокруг высокого дуба впереди дома с ящиком инструментов в руках и остановился у одного из маленьких передних окон. Снова без футболки.

Она наблюдала, как он нагнулся и сфокусировался на своем деле, совсем не подозревая о ее шпионстве. Мускулы на его спине сгибались и выгибались, когда он, наконец, заставил старое окно открыться. Ее глаза прошлись вниз по его торсу в то время, как он двинулся дальше по длине дома, а она пыталась разобрать красочные знаки, что начинались вдоль его ребер и исчезали за резинкой его шорт. Он так отличался от всех, кого она знала раньше, и все же за те несколько минут, что они провели вместе, она чувствовала необъяснимый комфорт и значимость.

Неохотно она отошла от стойки, вздохнула и посмотрела на часы. Она открыла холодильник и на автомате начала изымать ингредиенты, чтоб приготовить ужин, остановившись с улыбкой, когда через улицу донесся звук газонокосилки.

Час спустя у нее в руках был горячий противень с лазаньей, когда она поняла, что делает. Не осознавая этого, она наготовила еды на двоих и была в процессе заворачивания стеклянной посуды в фольгу, и, готовясь перейти улицу и оставить одну порцию на его крыльце. Перед тем, как она могла дважды подумать о своих действиях, она ступила на улицу под закатывающее солнце.

Слышались голоса играющих детей. Воздух был плотный, но уже прохладнее, смешанный с запахом свежескошенной травы и семейных барбекю.

Она была удивлена заметным преображением старого дома. Пропала стена высоких сорняков, которые прорастали вокруг старого столба с ящиком для почты, на заросшей лужайке, которую она наблюдала со своего оконного сидения в спальне. Теперь трава была коротко отстрижена в крестообразном узоре. Клумбы были пустые, но без сорняков, а когда-то запущенные окна, слетевшие со сломанных ставней, теперь величественно были окрашены свежей голубой краской.

Тишина встретила ее, когда она перебежала тропинку, удерживая горячий противень в руках. Она поставила посудину вниз и повернулась, быстро спеша обратно к своему дому. Одинокий фиолетовый цветок, спасшийся от сплетенной массы отросших сорняков задержал ее взгляд, пока она бежала. Это удивило ее, что такой, казалось бы, вызывающий маленький цветок принадлежал этому месту. Сильный, необычный и экзотический в таком обычном пейзаже.

• 1/22
• Следующая