Питер Снелл. Без труб, без барабанов - Снелл Питер - Страница 37

В начале прямой я обошел Джона и повел бег с отрывом в два ярда. Это положение не изменилось до самого финиша. Джон показал 4.05,1 и Терри — 4.06,6.

Несмотря на то что начальная скорость бега была очень низкой, из всех бегунов только Джон, Терри и я смогли пробежать последний круг меньше чем за 60 секунд.

Блю был четвертым — 4.09,4, Томас, уверенно показавший в забеге 4.02,2, пришел пятым с жалким временем — 4.11,2, а Талло, у которого хватило идиотизма сделать то, чего все ждали от меня, добрался до финиша через 4.20,0. До этого в своем забеге он показал 4.02,5.

Приведенные результаты участников забега, среди которых были спортсмены, имевшие личные рекорды меньше четырех минут, дают наглядное представление об условиях, в которых проходил финал на милю.

Одним из раздражающих последствий этого соревнования были неуклюжие попытки некоторых новозеландских спортивных обозревателей оправдать меня в глазах публики. Особенно усердствовал один оклендец, который провел глубокий анализ причин с примерами из истории и использованием психологических методов для разрешения этой кажущейся загадки, в сущности не содержавшей в себе ничего загадочного. В пертской миле, насколько я могу судить, не было ничего таинственного.

Эта победа (неважно, была ли она достигнута или подарена) подвела итог величайшему году в моей спортивной жизни. В этот год такие авторитетные издания, как «Рейтер», «Уорлд-Спортс» и «Америкэн Трэк Энд Филд Ньюз», поместили меня на первое место среди всех спортсменов мира. Я понимаю, что вряд ли можно сравнить силы двух людей, выступающих в разных видах спорта, и с уверенностью сказать, что этот лучше, а тот хуже, и тем не менее мне было очень приятно сознавать, что мои достижения получили такую высокую оценку.

Поскольку Британские игры были проведены в самом начале новозеландского летнего сезона, представлялось вполне логичным, что календарь соревнований будет сдвинут вперед и соревнования начнутся где-то около рождества. Из того факта, что ведущие спортсмены были в наилучшей форме, должна была быть извлечена какая-то выгода.

Вряд ли было разумно планировать сезон как обычно, основываясь на том, что максимум спортивной готовности приходится на конец его, однако руководители НЗААА, казалось, решили не замечать очевидного и не предприняли никаких шагов для организации соревнований.

Артур действовал более решительно. Используя свое знакомство с американским тренером Биллом Бауэрманом, он начал переговоры о приезде в Новую Зеландию рекордной четверки Бауэрмана из Орегона, той четверки, которая побила наш рекорд в эстафете 4 по 1 миле. Когда стало ясно, что национальный комитет намеревается сорвать это рождественское мероприятие, Артур нашел попечителей — фирму Ротменов, и те взялись привезти американскую команду в Новую Зеландию. Таким образом, НЗААА была поставлена перед свершившимся фактом и изменить положение уже не могла.

Вскоре после Перта я был заявлен на милю в Иллерсли, и это соревнование доставило мне немало беспокойств. Каким-то непонятным образом я недооценил Билла Бейли как противника в предстоящем состязании, хотя мне не раз уже приходилось сталкиваться с этим замечательным спортсменом. Мы постоянно соперничали, и при этом настолько сильно, что почти всякая совместная наша тренировка в конце концов заканчивалась схваткой.

Миля в Иллерсли не была исключением. Бежать предстояло пять кругов, и я вышел на старт, намереваясь провести показательное выступление. Меня мало беспокоило, что Билл держится сзади. Я был совершенно уверен, что за четверть мили до финиша без труда оторвусь от него.

Но Билл держался цепко. На предпоследней прямой он внезапно обошел меня и повел бег. Мне удалось восстановить свою позицию на повороте, но на протяжении всей остальной части дистанции мы вели отчаянную борьбу, и я не выиграл у него больше ни дюйма. Я победил с результатом 4.03,0. Такое же время показал и Билл. Результаты, учитывая существовавшие условия, следовало признать отличными. Мы пробежали первую четверть мили за 60 секунд, полмили — за 2.01,0 и три четверти — за 3.03,0.

14 декабря меня пригласили в Веллингтон для вручения ордена Британской империи 3-й степени. Поразмыслив над проблемой, каким образом мне избежать затрат на переезды, я нашел наконец приемлемое решение. Я сообщил в веллингтонский легкоатлетический центр, что выезжаю и что хотел бы выступить в соревновании после награждения. Центр принял мое предложение, и я проехал бесплатно в оба конца. Я был очень удивлен, когда на этой полумиле, проходившей в Аппер-Наттс, в Мейдстоун-парке, мне удалось показать невероятно хороший результат — 1.47,8.

В это время я принял важное решение, значительно изменившее мою жизнь. Сигаретная фирма Ротменов предложила мне место (у них уже работал Артур). Это была фирма, которая собиралась финансировать предстоящее турне орегонской команды, и я, сознавая, что моей карьере землемера, которой я отдал уже четыре года, придет конец, все же не мог не видеть, что моя спортивная жизнь и ответственность за успех в соревнованиях ни в коем случае не согласуются с продвижением по службе в качестве землемера. Мне уже было заявлено, что землемерная фирма не настолько велика, чтобы позволить себе иметь служащего, отсутствующего пять-шесть недель в году.

Ротмены выразили уверенность, что человек, столь преданный спорту и столь преуспевающий в нем, направив свою энергию в бизнес (это случится, когда я закончу бегать), будет не менее удачлив и здесь. Они выразили готовность дать мне достаточные знания и тренировку в той области «спорта», которая именуется торговлей, а также предоставить мне руководящую должность, если я оправдаю их надежды.

Я долго и тщательно обдумывал предложение и наконец принял его. Само собой разумеемся, о моем решении тотчас стало известно широкой публике, и, конечно, нашлись не в меру благочестивые люди, которые сочли себя оскорбленными в своих лучших чувствах. По их мнению, если спортсмен связывает себя с табачной фирмой, то это пахнет искусно замаскированной проституцией и служит пагубным примером для молодежи. Это безапелляционное вторжение в мою личную жизнь во многих отношениях было обыкновенным свинством. Я не сожалею о принятом решении и не нахожу в нем ничего недостойного.

Приезд орегонской команды возбудил в Окленде огромный интерес, о чем свидетельствовала более чем двадцатитысячная толпа зрителей, пришедших в Вестерн-Слрингз несмотря на дождь. Прогнозы в газетах, основанные на личных рекордах каждого из восьми участников состязания, подчеркивали возможность упорной борьбы и сенсационных результатов. Кроме того, говоря откровенно, публика всегда более расположена смотреть серию дуэлей в одном виде, чем отыскивать зрелище по всей программе разнообразных соревнований.

Фирма, финансировавшая соревнования, обеспечила участников белоснежными тренировочными костюмами, причем на спине у каждого большими синими буквами была выписана его фамилия. Я не особенно радовался, бегая там и сям с вывеской «Снелл» на спине, но из поступивших благожелательных отзывов публики было ясно, что идея распознавания бегунов, особенно в сумерках неравномерно освещенного стадиона, многим пришлась по душе. На разминке эти надписи были для публики маяками.

Тем не менее НЗААА отнеслась к этой затее совсем не благожелательно и приняла решение, указывавшее, что сочетание фамилии бегуна и формы, финансирующей соревнования, есть вопиющее нарушение любительских правил. Нам было приказано удалить одно из двух — либо фамилию, либо фирму. На следующих соревнованиях в Роторуа мы выступали уже без нашивок на спине, однако фамилии все же просвечивали, так как на белой основе остался след синей краски, подмоченной во время дождя в Вестерн-Спрингз.

Орегон выставил Вика Ривза, Арчи Сан Романи, Дайрола Берлесона и Кейта Фоурмена против Билла Бейли, Мюррея, Джона и меня соответственно. На первом этапе схватка между Бейли и Ривзом по своей остроте и напряженности была примерно такой, какую предсказывали газеты, и зрители не были обмануты в своих ожиданиях. Бег сопровождался непрекращающимся гулом толпы, а на последнем повороте, когда Билл обошел Вика, который лидировал до этого всю дистанцию, на стадионе начался невообразимый рев. При выходе из виража, подстегиваемые криками, они шли грудь в грудь. Внезапно стадион умолк. Двадцать тысяч зрителей замерли в напряженном молчании. Вик лежал в грязи у выхода на финишную прямую, а Билл продолжал бег в одиночестве.