Васек Трубачев и его товарищи (илл. Г. Фитингофа) - Осеева Валентина Александровна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/178
- Следующая
— Чудак Сашка: вечно со своими ребятами нянчится!
— Ну, — протянул Одинцов, оглядываясь на Сашину дверь, — ему же нельзя иначе. У них отец целый день на работе, а детей куча.
Саша вышел:
— Ребята, идите! Мне никак нельзя: завтра воскресенье, отец дома, — ему тоже отдохнуть надо.
— Значит, не пойдешь? — хмуро спросил Васек.
— Не могу.
— Ну ладно! Идем, Трубачев! — звякнув коньками, сказал Одинцов.
Саша с сожалением посмотрел им вслед и открыл свою дверь. В кухне над плитой поднимался пар, на двух стульях стояла детская ванна.
— Кого первого? — не глядя на мать, спросил Саша.
— Меня! Меня!… — запрыгали вокруг него малыши.
— Витюшку, — сказала мать.
На кровати ползал малыш с закрученной на спине рубашонкой. Он протянул к брату пухлые ручки и что-то залепетал.
Но Саша молча стащил с него рубашонку и, пока мать пробовала локтем воду, удерживал подпрыгивающего на кровати малыша.
— Расстроился, Сашенька? — спросила мать.
— Еще бы… Товарищи на каток пошли, а я тут как банщик какой-то…
— Ну что же, иди тогда. Я сама как-нибудь, — вздохнула мать.
— «Сама, сама»! Давай уж скорей, что ли! — с раздражением сказал Саша.
Мать взяла у него из рук голого малыша:
— Иди!
— Да чего ты еще! Знаешь ведь, что не пойду. Сажай лучше!
Через минуту Саша смотрел, как Витюшка ловит мыльные пузыри и, подняв из воды толстую ножку с короткими розовыми пальчиками, изо всех сил тащит ее к себе.
— Смотри, смотри, мама! Он думает, это игрушка. Неужели и я такой был?
Глава 17
«СО СВОИМ ПРОФЕССОРОМ»
С утра гуляла по городу метель. Был конец марта. Этот сердитый месяц яростно нападал на прохожих, забивая снегом меховые воротники и шапки. Дул резкий ветер, и, хотя мороза не было, ребята прибегали в школу замерзшие.
Грозный, весь засыпанный снегом, в широком тулупе и меховой шапке, стоял на крыльце, как дед-мороз, и, размахивая платяной щеткой, командовал:
— Наклоняй голову! Давай воротник!… Эк, зима на тебя насела!… Ну, беги грейся!
Русаков пришел с Мазиным. Они встретились за воротами своего дома и шли вместе. По дороге Русаков упрекал Мазина, что тот уж слишком занялся учебой:
— Тебе только подучиться сказали, а ты совсем в книгу носом зарылся. А тут у одних овчарка пропала… Я уже на след напал.
— Некогда мне чужую собаку искать! — буркнул Мазин. — Если б Сергей Николаевич вызвал меня да поставил мне хорошую отметку, а то он все только с места меня спрашивает…
— Значит, так и будешь до конца года к Трубачеву шататься? А в землянку скоро вода затекать начнет, что я там один сделаю?
— Говорю, некогда мне сейчас.
— Тебе все некогда… У меня, может, отец скоро женится, а тебе и на это наплевать, — обиженно сказал Петя.
— Не женится.
— Почему это?
— А почему женится?
— Почем я знаю. Только он сам сказал: «Скоро к нам моя жена переедет, люби ее», — неожиданно сообщил Русаков.
— Так уже, значит?
— Наверно, уже, — вздохнул Петя. — Теперь мне вдвое доставаться будет — от двух родителей сразу.
— А какая она? — забеспокоился Мазин. — Посмотреть надо. Хорошую женщину сразу узнать можно.
— Узнаешь ее! Начнет отцу на меня наговаривать. Ведь она мачеха. Читал сказку про Золушку? Ведь ее даже на экскурсию во дворец не брали. Хорошо, ей фея помогла, а мне кто помогать будет?
— Обойдешься без дворца, лишь бы не дралась она, — задумчиво сказал Мазин.
Петька растерянно заморгал ресницами и покрутил головой:
— Если вдвоем будут меня драть, так… ого!
— Вдвоем, вчетвером! Не морочь мне голову… При Советской власти таких мачехов нет!
— «Мачехов»? — засмеялся Русаков. — Неправильно говоришь.
— А ты не учи! — рассердился Мазин. — Сам небось ни одной речки на карте не можешь найти.
— Ладно, пускай я пропаду и чужая овчарка пропадет, раз ты с географией связался, — сказал Русаков и, бросив товарища, пошел вперед.
В этот день последним уроком была география. На большой перемене Трубачев подошел к Мазину и сказал:
— Если вызовут тебя, не трусь. А чего не знаешь, говори прямо: не знаю.
Мазин кивнул головой. Он был расстроен ссорой с Русаковым. Печальное, вытянутое лицо товарища вызывало в нем раздражение и сочувствие.
«Мачеха у него там еще какая-то…» — озабоченно думал он.
Сергей Николаевич пришел веселый, потер руки и сказал:
— Весной пахнет! Сердится старушка-зима. Проходит ее время. Конец марта!
В классе было чисто, уютно и тепло.
Дежурные Одинцов и Степанова старались вовсю. Они пришли в школу раньше всех, облазили все углы, вытерли пыль. Валя Степанова принесла из дому чистую, выглаженную тряпочку для доски.
А когда Одинцов ловко и красиво развернул перед учителем карту, Сергей Николаевич пошутил:
— Совсем как в сказке цветистый ковер раскинул!
Одинцов сел. Учитель посмотрел в записную книжку и вдруг сказал:
— Мазин и Трубачев!
Трубачев вспыхнул и встал. Мазин сидел впереди. Он неловко вылез из-за парты, одернул курточку и, обернувшись к Трубачеву, сказал:
— Пошли!
Ребята фыркнули. Сергей Николаевич улыбнулся.
— Со своим профессором, — пошутил он.
Оба мальчика стали у доски.
Сергей Николаевич перелистал учебник географии.
Класс затих. Только Русаков беспокойно вертелся на парте, быстро-быстро обкусывая на левой руке ногти и не сводя испуганных глаз с товарища.
— Ну, Мазин, как теперь твои дела? — спросил Сергей Николаевич.
Мазин медленно повернулся к Трубачеву:
— Как мои дела?
Ребята снова засмеялись. Сергей Николаевич покачал головой:
— Я не Трубачева спрашиваю. Ты мне сам отвечай, как ты чувствуешь: прибавилось у тебя знаний или нет?
Мазин пристально посмотрел на карту:
— Прибавилось.
— Выберешься ты теперь из Белого моря без посторонней помощи?
— Выберусь.
— Хорошо. А если мы тебя, скажем, из Ленинграда в Белое море пошлем?
— Поеду, — сказал Мазин и взял указку. — По Беломорско-Балтийскому каналу поеду, вот так… — Он проехал по каналу и остановился в Архангельске. — Есть. Пять суток потратил.
— Немного, — сказал Сергей Николаевич. — А если б не было Беломорско-Балтийского канала, как бы ты поехал?
Мазин показал длинный путь вокруг северных берегов Европы и тотчас уточнил время:
— Семнадцать суток потратил.
— Хорошо, Мазин! Я вижу, что ты действительно окреп. Теперь расскажи нам все, что ты знаешь о Беломорско-Балтийском канале. А если ты ошибешься, то Трубачев тебя поправит.
Мазин ровным и бесстрастным голосом начал рассказывать:
— Беломорско-Балтийский канал тянется на триста километров.
— На двести, — поправил его Трубачев.
Он стоял выпрямившись, под рыжим завитком лоб его стал влажным, глаза блестели.
— На двести километров, — спокойно поправился Мазин и взял указку. — Канал соединяет Онежское озеро с Белым морем…
Мазин обращался с картой вежливо и осторожно.
Ребята, облокотившись на парты, внимательно следили за указкой, двигающейся вдоль канала. Петя Русаков вертелся, нервно потирал руки и обводил всех торжествующим взглядом. «Ну, как Мазин? Вот вам и Мазин!» — говорили его взволнованные глаза.
— Хорошо, Мазин! Пожалуй, тебе и Трубачев не нужен, а? — сказал Сергей Николаевич.
— Нет, пусть стоит. Я к нему привык, — заявил Мазин.
— Отвыкай. Трубачев всю жизнь не будет стоять с тобой рядом… Трубачев, садись!
— Пусть стоит! — тревожно выкрикнул Русаков.
Все головы повернулись к нему. Он смутился и юркнул под парту.
Отпуская Мазина, Сергей Николаевич похлопал его по плечу и сказал:
— Совсем хорошо, Мазин! Я очень рад за тебя. Я вижу, ты поймал быка за рога. Смотри не упускай его больше! А Трубачеву скажи спасибо… Трубачев!
Васек вскочил. Учитель посмотрел на его взволнованное лицо:
- Предыдущая
- 19/178
- Следующая