Васек Трубачев и его товарищи (илл. Г. Фитингофа) - Осеева Валентина Александровна - Страница 84

• Предыдущая
• 84/178
• Следующая

— Жаль, в полную силу нельзя! Пристанут еще чернокопытники, остановят…

Шли долго. Дорога была длинная-предлинная. Бесконечно тянулось шоссе. Повсюду встречались гитлеровцы: они ехали па повозках, на грузовиках…

Один раз мальчиков подсадил на телегу какой-то дед. Он ни о чем не спрашивал, только тихо бормотал про себя, нахлестывая лошадь:

— Иди, иди, все равно Гитлер житья не даст! Ребят по миру пустили, чего еще надо? Людей на дорогах стреляют… Видно, пропала наша жизнь. Серко! Что было, того не воротить! Иди, не поджимай брюхо! О колхозных кормах забывать надо…

Ребята переглядывались, молчали. Слезая с телеги, Одинцов горячо сказал:

— Спасибо вам, дедушка! Только неправильно вы думаете… Мы победим! Мы, честное слово, победим! Вот и Васек вам скажет…

Старик усмехнулся, внимательно посмотрел Коле в глаза, потом перевел взгляд на Васька.

— Мы победим, дедушка! — решительно подтвердил Васек.

— А вы что за ворожейки такие? "Победим"! Большое слово! Да армия-то наша на Киев отошла. Сам видел… Через наше село шли… Молодец к молодцу, в полном боевом порядке. Богатыри! Один на десятерых идет… А отходят. Куда отходят — бог весть… Бабы с воем за ними бегут, ребятишки… А они только стиснут зубы: "Вернемся, граждане, не бойтесь…" А чего — не бойтесь? Со всех сторон враг идет. Народ весь в леса подался… — Старик вдруг замолчал, оглянулся на лес и тронул лошадь. — Эх, эх, дела!…

Мальчики пошли по тропинке. Солнце начинало сильно припекать. Волосы покрылись пылью.

— Не стоит со всяким разговаривать, — нащупывая на груди свой пакет, сказал Васек.

Одинцов протянул руку:

— Дай потрогать… А толстый пакет! Видно, важное поручение. Хотя в тонком иногда еще важнее бывает!

— Конечно, бывает, — неохотно согласился Васек. — Я читал где-то, что в гражданскую войну один герой ехал с таким пакетом и попал к белым… Так он знаешь что сделал? Весь этот пакет съел!

— Да что ты?

— Честное слово, съел! Там еще сургуч был — так и с сургучом вместе.

— Это здорово! — Одинцов задумался.

Васек снова пощупал свой пакет:

— А нам, в случае чего, тоже придется съесть, пожалуй…

— Да он толстый! — засмеялся Одинцов. — Как его есть?

— А как красноармеец ел? Думаешь, вкусно ему было?

Одинцов покрутил головой:

— Я один раз промокашку съел маленьким… Конечно, если придется…

Ребята замолчали.

К полудню ноги у них устали, оба приуныли и еле тащились по дороге.

— Хоть бы свистнуть один раз! Попробовать, что за свисток такой? — сказал Васек, разглядывая подарок Мазина.

— Зайдем в лес и свистнем! — оживился Одинцов;

— Так нам сейчас крюк надо делать!

— Ну что ж такого? Свистнем по разу, а тогда за это пойдем побыстрей.

— Ладно.

Свернув с шоссе, мальчики побежали в лес. Выбрали тенистое местечко. Прислушались, оглянулись. Васек свистнул. Коля упал в траву и задрыгал ногами:

— Ох и свист!

Свист действительно был резкий, пронзительный. Одинцов тоже свистнул.

— Мы еще не в полную силу. А если в полную свистнуть — вот было бы!

Что было бы, никто не знал, но мальчики выбрались на шоссе довольные. Усталости как не бывало. На закате солнца дошли до того места, где когда-то пил из ручья Митя. Ребята влезли по пояс в водоросли, потом обмылись ключевой водой. Закусили и снова вышли на шоссе.

— Вот Жуковка виднеется… А нам еще в сторону километров пять.

Ноги стали утопать в песке. Попадались неубранные разбитые телеги, остатки легкового автомобиля, отлетевшие и утонувшие во рву колеса.

— Ведь это около Жуковки грузовик разбили… — шепотом сказал Васек. — Здесь наши девочки ехали… Одинцов заморгал глазами:

— Знаешь, Васек, я их никогда не забываю и не забуду! А ты?

— Никто из ребят не забывает. Только не говорим… Что теперь говорить!

— А какие девочки были! Валя Степанова, Лида Зорина, Нюра Синицына… Самые лучшие люди из всего класса!

Васек кивнул головой.

— Если б хоть знать, что они не мучились, что сразу… — сказал Одинцов и вдруг остановился.

Впереди лежала груда железа. Около нее одиноко высился белый деревянный столбик.

Мальчики на цыпочках подошли к нему. Одинцов закрыл лицо руками и бросился в траву. Васек присел около насыпи, вытирая кулаком глаза. Не глядя друг на друга, мальчики нарвали цветов, положили на могилу.

— Давай тут, около них, и заночуем, — предложил Васек. — Все равно нам в лесу ночевать.

Мальчики залезли в перевернутую вверх дном разломанную машину. Долго говорили о девочках, вспоминали, как дружили и как ссорились с ними в классе.

— А мне всегда Нюра Синицына представляется… Я ее до зла доводил, придирался к ней, — изливал душу Одинцов.

— Она бы тебя простила теперь, если б знала…

Выговорившись, Коля заснул. Заснул и Васек.

По небу рассыпались мелкие звезды. Черной грудой лежал на дороге разбитый грузовик. Мальчики дружно посапывали, неудобно свернувшись под искореженной кабиной. Они не слышали, как хрустел в лесу валежник, как всхрапывал конь, осторожно переставляя копыта через поваленные деревья.

Мальчики не видели, как, пригнувшись к земле и прячась за обломками, перебегали через дорогу какие-то люди и, притаившись во рву, зорко вглядывались в даль.

Резкий, пронзительный свист разбудил обоих. Васек испуганно схватился за пакет. Одинцов вскочил, больно ударившись головой о железо.

С дороги грянули выстрелы, с треском разорвалась граната, застрочил пулемет.

Вспыхнуло пламя, где-то заржали лошади, раздались крики.

Мальчики, схватившись за руки, выглянули наружу.

На дороге, сгрудившись, буксовали машины, черным столбом поднимался дым, прорывались клубы пламени. Вокруг метались полицаи и солдаты. При свете огня можно было видеть, как они прыгали с машин на землю и падали под ударами напавших на них людей. Крики заглушались стрельбой. Мимо пылающего грузовика проскакал какой-то боец на гнедом коне. Неподалеку от мальчиков разорвалась граната. От страха они замерли, тесно прижавшись друг к другу. Когда стрельба затихла, они снова поглядели в щель.

Мимо ребят промчались телеги и, свернув в лес, запрыгали по ухабам. За ними ускакал конь. Под мышкой у седока торчали дула немецких автоматов.

На дороге остались пылающие машины и распростертые тела убитых полицаев и гитлеровцев.

Васек схватил за руку Колю Одинцова, и они, выбравшись из-под обломков грузовика, бросились в лес. Мальчики бежали, натыкаясь на кусты и деревья, обдирая об острые сучки ноги. Они боялись оглянуться назад, боялись остановиться, чтобы перевести дыхание. Наконец, споткнувшись о заросший мохом пень, оба упали. Позади них сквозь гущу леса просвечивало розовое пламя.

Васек сел, прижимая рукой спрятанный на груди пакет. Одинцов обхватил его за шею, прижался холодными губами к его уху.

— Что это было? — прошептал он дрожа.

Васек молчал, тяжело переводя дыхание. Потом снова вскочил и потянул за собой Колю:

— Уйдем подальше.

Утро застало мальчиков в глухом, неизвестном месте. Выйти на дорогу они боялись, блуждали по лесу. Говорили шепотом:

— Как она их… здорово!

— А обоз-то узнал ты?

— Тот самый.

— А на коне…

Мальчики поглядели друг другу в глаза.

— Мне показалось, это был… — прошептал Одинцов.

Васек схватил его за руку:

— Молчи!

К концу дня они увидели Жуковку. Обошли ее стороной — боялись фашистов.

В Макаровку пришли поздно вечером. В хатах горели невеселые огоньки. На улицах было пусто. Кое-где подвывали собаки.

• Предыдущая
• 84/178
• Следующая