Анти-Духлесс - Ненадович Дмитрий Михайлович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/50
- Следующая
— А у тебя одно только на уме всегда.
— Так это же нормально, Жек! Мужик всегда должен заботиться о своей состоятельности. А у вас там с этим сплошные проблемы. Судя по твоим друзьям. Посмотришь на них, послушаешь их разговоры — сплошняком просто проблемы. Нормальных людей нет. И не поймешь сходу, половина на половину: либо педерасты, либо импотенты!
— А в рыло?!
— У кого это рыло?!
— Послушайте, Николай, Вам не кажется, что наш диалог перешел в неконструктивную плоскость?
— Вынужден с Вами согласиться, сэр.
Они встают в изысканном английском полупоклоне. Тhe telki с затаенной надеждой смотрят на них своими припухшими в скорби глазками. Бесполезно. Жека уверенно и молча следует в туалет. Его мутит от обилия съеденных лобстеров. Он заходит в туалетную кабинку, в которой оказывается почему-то четыре с половиной унитаза. Раньше Жека такого здесь не наблюдал. «С четырьмя сральниками вроде бы все понятно, — пьяно рассуждает он, — повышают качество обслуживания. Теперь можно будет продолжить беседу в сортире, если за столом кого-нибудь или всех сразу прихватит. У нас такое часто бывает. От переедания. В основном. Но зачем еще половинка? Наверно, это со сбитого самолета. Это наверное все, что осталось от неудачливого лайнера. Не выбрасывать же. Вот и поставили для антуражу».
Жека громко зовет Ихтиандра, аккурат между парами унитазов. Становится немного легче. Унитазы медленно ползут навстречу друг к другу и сливаются в один, но половинка так и остается стоять поодаль. Штормит. Жека садится на унитаз-трансформер. Он неуверенно закуривает настоящую, купленную на площади у Киевского вокзала, сигарету «Филип Моррис» и стряхивает пепел дрожащими руками в рядом стоящую антуражную половинку унитаза. В соседнем очке громко зовет Ихтиандра полоумный Колян. Ихтиандр почему-то долго не приходит. Но Жеке некогда уже его ждать. Очень хочется спать. Завтра на работу. Выходной близок к завершению. Жаль, конечно. Но ничего, в конце-концов, славно отдохнули. Жека медленно вырубается. Последнее, что он видит в угасающем своем сознании, это сумрак подземного люберецкого пешеходного перехода и плавающую в этом сумраке, как в невесомости, сгорбленную фигуру Коляна. Вместо носа у Коляна торчит большущий член сине-лилового цвета. Рядом с плавающей фигурой Коляна подпрыгивает какая-то сухонькая старушенция и пытается ухватить Коляна за член-нос. По лицу старушенции разлит румянец волнующих воспоминаний. Колян все время уворачивается от ее костлявых ладоней и кричит не своим, каким-то пронзительно-тоненьким голоском: «Бабуся, не трогайте, это последнее, что у меня осталось! Все продал! Резко возрос спрос! Увеличился объем продаж! У-рр-а! Я теперь тоже мерчендайзер! Смерть продажным дистрибьюторам!»
Жека вырубается. Он будет спать теперь до утра сном праведника. Спать, не обращая внимания на негодующие вопли «сбитых летчиков» по ту сторону туалетной кабинки. Не обращая внимание на их барабанные, в нетерпении своем, перестуки на дверной поверхности. Плевать! Жекин сон не могут нарушить даже призывные курлыкания «сбитых стюардесс», просачивающиеся сквозь ненадежность туалетных дверей. А утром Жека как всегда очнется в той же удобной позе, которая была принята накануне. Бодро спрыгнет с унитаза-трансформера. Побрызгает на свежее, слегка помятое и сильно опухшее лицо прохладной и чистой водой из треснувшего сливного бачка и энергично двинется на работу. На великие свои маркетологические свершения.
Дела у Жеки действительно были великими. Ведь если бы не это Жекино великое поколение талантливейших менеджеров, кто знает, жила бы сейчас страна родная? А в то далекое время, когда несчастные лузеры шарили по одной шестой части обездоленной суши в поисках недорогой, но относительно съедобной для себя пищи, успешные Жекины подвижники весь день и весь наступивший вечер продвигали по базару рынка стратегические продукты, а по ночам зачитывались Ульбеком и Эллисом. Все вместе собирались и увлеченно так зачитывались. Нет, не все, конечно же, а только самые продвинутые из маркетологов. Остальное маркето-менеджерское быдло (ну, к примеру, руководители уличных ларьков, колхозных прилавков и т. д.) тоже как-то кучковалось, но все больше под «Последний приказ убитого комбата» или там под какие-нибудь «Спецназ выходит из зоны огня», «Не раскрывшийся парашют резидента» и т. д… Что же заставляло их всех кучковаться? Шли бы себе домой после тяжелого капиталистического труда, да и читали себе, расслабленно развалившись в не совсем уютном кресле, сделанном еще при неориентированном на комфорт социализме, и потягивали в свое удовольствие какой-нибудь «Tuborg» или еще какую-нибудь модную жидкость. Ан нет! Как в годы реакционного царизма молча собирались они на «конспиративной» квартире, рассаживались в «революционный кружок» из жестких, не хватающих на всех табуреток и с упоением по очереди читали. И было две предпосылки для этих посиделок. Во-первых, были наши маркетологи все, как на подбор, махровыми недоучками. Ну не было у них никогда времени на учебу! Да, конечно, закончили они когда-то с грехом пополам средние советские школы, но ведь это неправильные были школы. Не тому там совсем учили, и уж очень были они скучными для будущих подвижников наступающего на страну базарного рынка. Если бы в тех школах учили тому, например, как «Жопой танк остановить» (известный постсоветский хит), тогда, наверное, какой-нибудь интерес у них проявился — танки в окрестностях Люберец в те далекие времена еще не появились, но вот-вот должны были появиться и даже немножко пострелять с горбатого мостика. Но в тогдашних неправильных школах этому не учили. Поэтому промышляли будущие маркетологи, в ущерб занятиям различного вида «фарцой». Сначала фирменными зажигалками, сигаретами, жвачкой и презервативами, добытыми всеми правдами и неправдами в предместных гостиницах типа «Интурист», а затем в ход пошла дефицитная «джинса». Вместе с «джинсой» подкралось и время получать самое высшее на тот момент в стране Советов образование. А тут уже замаячило на горизонте «новое мышление», и к единству партийных съездов начал подкрадываться некий таинственный для всех еще, но уже чем-то настораживающий «плюрализм». На мировом рынке вдруг резко рухнули цены на нефть, и оскудевшая от борьбы с пьянством казна Страны Советов начала с печальным визгом стремительно сдуваться. Мгновенно опустели полки магазинов, и в обиход опять вошли не забытые еще военным поколением продовольственные карточки. Но вдруг — о чудо! Какой-то шелест прокатился по стране! Задули вдруг свежие ветры с загнивающего Запада! И так сладко в самом начале благоухали они! Вместе с шелестом и ветрами стал вдруг слышен всей стране звук чьих-то шагов. Кто это? Чья это тяжелая и уверенная поступь? А-а-а! Да вот же замелькали с экранов их лица! Молодые еще лица наших, так сказать, младореформаторов-спасителей. Гайдар шагает впереди! За спиной флагмана развивается чей-то, неузнаваемый еще, рыжий чуб. И, наконец-то, ур-ра-а! Опустевшие было полки магазинов начали вдруг быстро заполняться. А потом начали просто ломиться эти полки, и товар попросту разбрасывался по всей торговой площади не рассчитанных на такое обилие советских магазинов. Чем только не стремились тогда попотчевать приунывших было лузеров за их же, разумеется, денежные средства! На прилавках самого убогого ларька можно было обнаружить одновременно и гламурный «Амаретто», и паленый «Абсолют», и даже деревянные кокосы с зелеными ананасами. Все посыпалось на головы бедных лузеров как из рога изобилия. Ну и какая же тут, спрашивается, могла быть в принципе учеба-то?! Когда такое «бабло» в округе вращается! А ехидный голосок внутри нашептывает: «Это скоро все закончится. Ненадолго это все. Скоро опять все и вся закроют и строжайшим образом запретят. Так что куй железо, пока Горбачев!»
И они ковали! А учиться уже совсем некогда было — поток тлетворного барахла с деградирующего Запада все усиливался, и, как ни странно, никто не думал ничего перекрывать, хватать и запрещать. Вот благодаря этому недосмотру и остались герои базарного рынка неучами по сути своей, но с новенькими свежекупленными дипломами. И вынуждены были потом участвовать в коллективных чтениях. Один, к примеру, из, на первый взгляд обычных, но на самом деле очень даже продвинутых, маркетологов умел читать со средней скоростью — одна страница в час, и словарный запас его составлял 249 слов, а вот состоявшийся топ-маркетолог мог уже осилить и полторы страницы за тот же час и обладал уже довольно таки солидным таким словарным запасом слов эдак в 300. Но не все же ведь на топах-то всю дорогу выезжать! Вот и читали маркетологи по очереди эти серьезные такие и новомодные совсем еще книжки. Мало тогда таких книжек в стране было. Не заработал тогда еще в полную силу гламурный издательский базарный рынок. И это была вторая причина коллективных ночных посиделок. Но маркетологам это было совершенно не в падлу: и слов можно было новомодных поднабраться для общения с западными партнерами в неформальной обстановке, и косячок-другой придавить на фоне быстро кончающегося «Hennessi» со льдом, доставленным кем-то по какому-то случаю с чистейшего, не растаявшего еще тогда ледника вершины горы Килиманджаро. А коллективность — это очень даже хорошо! Маркетологов в последнее время западные братья постоянно пытаются обучить коллективным методам работы. Ну, там, какие-нибудь мозговые штурмы, коллективные принятия решений, ролевые игры, процессный подход и всякая такая прочая хрень. А что? Очень даже удобно. Приложение западных технологий к менталитету наших маркетологов всегда приводит к тому, что виноватых в принятии какого-нибудь неправильного решения или чего-нибудь там неисполнения впоследствии уже днем с огнем не сыщешь. И убытки списать будет уже не на кого. И это очень хорошо для наших маркетологов. Значит, продолжат свой рост коэффициенты полезности и эффективности. А вместе с ними постепенно подрастут и грейды с бонусами, и, глядишь, жить становится уже ощутимо лучше, жить становится гораздо веселей!
- Предыдущая
- 9/50
- Следующая
