Есть только те, кто сражается - Ривера Луис - Страница 8
- Предыдущая
- 8/20
- Следующая
Север погладил борт лодки, словно та и вправду была живым существом. Впрочем, сейчас ему казалось, что она действительно может слышать и понимать его.
И лодка держалась. Несколько раз она почти полностью уходила под воду, но снова и снова, тяжело, неохотно, выныривала. И тогда Север, ослепший и оглохший, хрипя и откашливаясь, благодарил судьбу и лодку за то, что они подарили ему еще несколько секунд жизни.
Все тело Севера болело от постоянных ударов о дерево, соленая вода разъедала кожу и глаза, по рассеченному лбу струилась кровь. Север даже не заметил, когда успел разбить голову. Его то и дело рвало — он наглотался слишком много морской воды. В горле застряла горечь.
Свист ветра, грохот волн, гром — все слилось в один протяжный рев. По лодке как будто молотил кувалдой великан. Удар следовал за ударом, лодка вертелась волчком, то взлетая в небеса, то проваливаясь чуть ли не на самое дно океана. Север уже не разбирал, где верх, а где низ. Ему казалось, что он горошина в маленькой коробке, которую трясет шаловливый ребенок.
Сколько времени это продолжалось, он не знал. Постепенно стемнело совсем. Шторм не стихал.
«Наверное, шторм отгонит акулу, — отрешенно подумал Север. — Во всем можно найти и хорошие стороны… Все-таки лучше утонуть, чем быть съеденным».
Он почти не сомневался, что скоро пойдет ко дну. Это был лишь вопрос времени. Лодка, какая бы прочная она ни была, не может бесконечно выдерживать такие удары. Она уже наверняка дала течь. Впрочем, это не имеет значения — воды и так полно.
«Интересно, страшно ли умирать? Что будет в тот миг, когда я пойму, что мой путь кто-то оборвал? Оборвал безжалостно и окончательно… Что я буду чувствовать, когда смерть возьмет меня за плечо и поведет за собой в неизвестность?.. Боль? Ужас? Или, наоборот, покой? Скорее всего, боль… Первые секунды, когда соленая вода будет разрывать мне легкие. И ужас, когда придет осознание, что это бесповоротно. А потом?..»
— Что толку ломать над этим голову? — спросил он сам себя. — Ты все узнаешь. Очень скоро.
Совсем рядом блеснула молния.
— Жаль, что я так и не вспомнил, кто я, — продолжал он. — Это единственное, чего мне по-настоящему жаль. Главный недостаток смерти в том, что она приходит неожиданно и всегда в самый неподходящий момент. Впрочем, может ли быть подходящий момент для смерти? Наверное, может… Когда сделано все то, что должен был сделать. И сделано честно. Вот тогда можно и умирать…
Лодку швырнуло так, что Север прикусил язык. К вкусу морской воды во рту примешался вкус крови.
«Я сделал все, что мог, и не свернул со своего пути. Я могу гордиться собой. Оказывается, умирать не так страшно, если ты все сделал правильно. Наверное, страх смерти терзает тех. кто не идет по своему пути до конца. Если ты делал то, что должен был делать, смерть — не наказание, а просто жест этого мира. Рано или поздно это должно произойти. И жизнь дана для того, что-с человек смог как можно лучше пройти своей дорогой: Быть на своем пути В ЭТОМ СУТЬ. Вся хитрость в том, чтобы помнить об этом каждую секунду».
И в этот миг, перекрывая рев ветра и волн, раздался пронзительный крик чайки.
Север вскинул голову, но, кроме бешеной пляски теней в сполохах молний, ничего увидеть не смог. Он было подумал, что ему послышалось. Но через мгновение он снова услышал этот крик. Протяжный, полный безысходной тоски и боли.
Север посмотрел вперед.
На него надвигалась чудовищная волна. Ее пенный гребень, казалось, касался туч. Внизу, у ложбины, она была матово-черной, но выше становилась светлее, словно была сделана из темно-зеленого мутного стекла. Она приближалась, закрывая собой небо, медленно, величественно, будто сознавала свою мощь.
Север завороженною смотрел на этого исполина. Другие волны, признавая ее безусловное превосходство, почтительно расступались, освобождая ей путь. И эбонитовое море перед ней было гладким, словно по нему прошлись утюгом.
«Вот и все…» — пронеслось в голове Севера.
Он был беззащитен и беспомощен перед этой громадой, надвигавшейся неумолимо, словно сам рок.
Лодку отделяло от темной стены воды всего несколько десятков футов, и волна, хищно изогнувшись, уже нависла над суденышком.
В этот миг что-то ослепительно белое сорвалось с пенного гребня и камнем устремилось вниз, почти скользя по склону волны. У ложбины оно замедлило падение и молнией метнулось к Северу. Сначала он ничего не понял. И только когда сгусток света оказался совсем близко, Север вдруг увидел, что это чайка. Она неслась, уходя от преследовавшего ее вала, широко распластав сильные крылья. Неслась прямо на него.
Позже Север не раз пытался понять, что же произошло. Но как ни пытался он восстановить в памяти эти события, как ни старался найти произошедшему хоть какое-нибудь объяснение, ничего не получалось. В памяти снова и снова всплывала одна и та же картина: раскинувшая крылья чайка, мчащаяся прямо на него, и вздымающаяся за ней темная громада волны, вся в кружевах пены. А потом… Потом ему показалось, что птица, не замедляя своего бешеного полета, изо всей силы ударила его грудью прямо в лицо…
И он стал чайкой. Он взмыл над кипящим морем прямо к грозовому небу.
Маленький городок прилепился к зеленому склону гор. Аккуратные домики, белевшие среди фруктовых садов и оливковых рощ, спускались к изумрудной бухте, от которой их отделяла лишь полоска золотого песка.
Девять месяцев в году над городком сияло жаркое солнце, заставляя ослепительно блестеть снежные шапки гор и питая живительным теплом многочисленные виноградники.
Это был обычный приморский городок, живущий тихой, размеренной жизнью. В его гавань почти не заходили большие корабли. Сухопутные торговые пути проходили далеко в стороне. Лишь изредка появлялись на чистых улочках небольшие караваны или одинокие повозки купцов.
Жителей города не тяготила эта отрезанность от остального мира. Наоборот, они привыкли, что никто не вмешивается в их жизнь, и представить себе не могли иного порядка.
Однажды этот сонный городок разбудило появление человека с далекого севера. Это был высокий мужчина с волосами цвета пшеницы. С собой он нес лишь небольшой узелок. Что привело его в этот город, никто так никогда и не узнал. Мужчина был необщителен, людей сторонился, и на все вопросы просто пожимал плечами. Со временем его оставили в покое, отчаявшись проникнуть в тайну чужеземца.
Северянин быстро обжился на новом месте. На своей родине он был каменщиком, каменщиком остался и здесь. Дома людям нужны всегда и везде. Он сам построил себе дом, глядя на который некоторые соседи попросили его перестроить и их жилища. Постепенно заказов становилось все больше. Он стал преуспевающим человеком.
Он женился на местной девушке из хорошей семьи. Нельзя сказать, что он ее сильно любил. Просто уже пришло время создавать семью. Поэтому он выбрал простую девушку, которая могла бы стать хорошей женой и матерью. Через год она родила ему сына.
Жизнь семьи каменщика текла также неторопливо и размеренно, как и у всех остальных горожан. Мальчик рос. Он был похож на отца — такой же светлокожий и замкнутый. Со сверстниками он играл редко, предпочитая долгие одинокие прогулки по окрестностям городка. Он бродил по сочным зеленым лугам, вдыхая аромат полевых цветов и нагретого жарким солнцем спелого винограда, мечтая о дальних странах.
Когда в гавань заходил большой корабль, он убегал от присмотра отца на берег и проводил там целый день. На набережной тут и там были открыты маленькие таверны, где всегда пахло рыбой, луком и сладким вином, которое подавали в кувшинах. Там он мог часами слушать разговоры моряков и солдат, контрабандистов и путешественников, завсегдатаев этих мест…
Но беззаботное детство прошло быстро. Времени на прогулки и мечты оставалось все меньше. Приходилось помогать отцу, понемногу осваивая его ремесло. В семье никто не сомневался, что он будет каменщиком, так же как и его отец. Не сильно задумывался о своем будущем и сам мальчик. Ему казалось, что весь тот огромный мир, о котором он читал и слышал, — не более чем красивая сказка. А настоящая жизнь здесь, рядом с отцом и матерью, в маленьком городке. О сказке можно думать и мечтать, но жить в ней?! Нет, он должен стать таким же каменщиком, как и отец, всю жизнь строить дома людям, завести семью и передать своему сыну все то, что умел сам. Это не обсуждалось. Так было предопределено. И так все должно пройти. А дальние страны?.. Пусть они будут в красивых картинках и рассказах заезжих путешественников.
- Предыдущая
- 8/20
- Следующая
