Женитьба по-балтийски - Азольский Анатолий - Страница 18
- Предыдущая
- 18/22
- Следующая
Кого именно — не уточнил, болезнью этой равным образом страдали и командир, и помощник, и Алныкин, который службой почти не занимался, а кружил мыслью вокруг благоустройства дома, упорством и безрассудством напоминая слепую лошадь на шахте.
Лишь на следующий день случайно выкраденна в эфире новость стала официальным известием. В Москве произошло что-то важное, Алныкина тоже касающееся, потому что из особого отдела базы прибыл майор с его пистолетом. Командир БК отсутствовал, помощник вдоволь покуражился, упира на то, что упомянутые в расписке «и патроны к нему» следует понимать так: сорок один патрон!
Пришлось майору отправиться на «Софью Павловну» за недостающим боезапасом, метнув на помощника злобный, как в исторических романах, взгляд.
А утром он вновь заявился на катер. Под театрально громкие причитания помощника майор повел Алныкина на буксир и все четыре часа плавания не позволял ему подходить к борту. Показал командировочное предписание — лейтенанту Алныкину прибыть в Министерство внутренних дел ЭССР.
В полдень 10 июля Владимир Алныкин ступил на землю древнего Таллина, морякам русского императорского флота более известного как Ревель. Год прошел с того дня, как здесь началась его офицерская жизнь.
Черный «ЗиМ» ожидал их в гавани. Жена бригадного минера, прибывшая на том же буксире, послала Алныкину воздушный поцелуй. Хлопнула дверца, машина покатила, мимо проносились дома и прохожие. Светило солнце, сизые голуби прыгали по Ратушной площади.
Доехали до Министерства внутренних дел, майор повел Алныкина в бюро пропусков, куда-то позвонил. Пропуска не понадобилось, по широкой лестнице спустился молодой человек в сером костюме, ему майор и передал Алныкина, а новый сопровождающий слащаво спросил, как настроение у лейтенанта, обедал ли, есть ли у него претензии к майору.
Претензий не было. Алныкина ввели в комнату, размерами, количеством телефонов и стульями похожую на ту, где хозяйничал адъютант командующего флотом. Нетрудно было догадаться, что за дверью кабинета — человек, обладающий большими правами.
Им оказался Янковский, белобрысый дохляк, как называл его про себ Алныкин.
На столе — чернильный прибор и подставка для карандашей, ни папки, ни книги, ни листа бумаги. Янковский, наверное, недавно обосновался здесь и не знал еще, чем заполнить пустоту. Выдвигал ящик за ящиком двухтумбового письменного стола, и ящики, судя по трескучему звуку, не содержали в себе ничего. В самом нижнем справа обнаружился перекидной календарь, Янковский обрадовался ему, нашел в листках день текущий, пометил его какой-то записью.
Алныкин сумел подсчитать: кабинет лишился бывшего хозяина пять дней назад.
— Вы меня помните?
— Так точно, — подтвердил Алныкин и сел поудобнее.
— И я вас помню… И надолго запомню. Произошли значительные изменения в расстановке кадров после известных вам событий в Москве. — Янковский задумчиво смотрел куда-то поверх Алныкина. — Одни пошли вниз, другие вверх.
Но и вы приложили руку к тому, что я здесь, в этом кабинете. Точнее — язык ваш… — Он перевел взгляд на Алныкина. — Выдержке вашей позавидуешь.
Разговор будет доверительным, скажу поэтому сразу: жена ваша здесь, за стеной, поговорим, и вы заберете ее, пойдете с нею, не знаю только, куда пойдете…
— Леммикки, — сказал Алныкин. — Через два "м" и два "к".
— Проверим.
Янковский развернулся в кресле, открыл сейф, достал папку, прочитал.
— Правильно… По некоторым данным в Ленинграде до революции проживало триста тысяч эстонцев, русских в Ревеле было меньше. Эти две нации очень несхожи, но смешанные браки отличаются крепостью и постоянством, такие уж эстонские женщины, страна хуторская и рыбацкая, мужья пашут либо землю, либо море, и если жены не будут им верны, то какой смысл пахать? Гулящая эстонка — угроза для нации. Всю войну я прослужил в эстонском корпусе, нигде не встречал таких исполнительных радисток, с одной из них меня дважды выбрасывали за линию фронта. Она стала моей женой, так вот…
Ослабил узел галстука, достал из кармана коробку «Северной Пальмиры». Открыл ее. Закурили.
— Так вот, — продолжал Янковский, меняя ударение и тему, — о вас, лейтенант Алныкин, много чего написано, кое-что в отношении вас готовилось, но — обошлось, вам ничто не грозит, вашу личную судьбу будет решать флот, только флот, и как он решит — неизвестно мне. Одно я знаю: жену вашу в Порккала-Удд не пустят, пропуска не дадут, потому что есть вещи, которые не отменишь и не изменишь. Отец, мать, место и время рождени — это как вписано в анкету, так и останется навечно. Жене вашей не учиться уже ни в Тарту, ни в Москве, ни в Ленинграде, высшее образование она сможет получить только в краевых и областных центрах. Иных последствий не будет, дело закрыто за недостаточностью улик, с жены, однако, взята подписка о невыезде, всего лишь, но и она отменится, как только вы исправите досадную оплошность.
Янковский открыл папку и полистал ее. Палец его уткнулся в какую-то бумажку.
— Леммикки Ивиевна Алныкина… Справка из гинекологического отделения больницы в Кохтла-Ярве, где жена ваша скрывалась, пока ее искали под фамилией Йыги, и по справке выходит, что она — девушка… Сравните: 24 мая сочеталась браком, а 4 июля еще девушка. Всегда будет соблазн поднять это дело, — Янковский побарабанил по папке длинными пальцами, — и возобновить следствие по факту фиктивного брака со всеми версиями, включая умысел, преднамеренность, расчет, основанный на сговоре с кем-то. Вам следует принять меры. Срочно. Немедленно устранить вопиющее несоответствие. К этой справке должна быть приложена другая, опровергающая ее, о беременности супруги, и как только эта справка появится, подписку о невыезде мы отменим.
Так что — спешите.
— Всего один вопрос… — Алныкин смотрел на папиросу — нет, не дрожала она!
А когда-то прятал руки в карманы шинели, скрывая дрожь пальцев, сплетал их, чтоб не выдать волнения. Ни в одном кабинете отныне страха не испытает он.
Леммикки сделала его свободным человеком. — Один вопрос: о настоящем отце жены. Этот… Ральф Лаанпере — был или не был?
На вопрос Янковский ответил вопросом.
— А был ли тот офицер, который тринадцатого марта сего года подвел женщину к ресторану «Глория»? Существовал он или, что официально утверждается, не существовал, а всего лишь — злостное измышление?.. Люди, лейтенант, только тогда люди, когда они запротоколированы и пронумерованы. А женщина, якобы получившая две тысячи рублей, до сих пор в больнице, и показаниям ее доверять нельзя. Вот вы, например, офицера того видели?
Молодой человек со слащавыми глазами и слащавой улыбкой отметил в приемной командировочное предписание и вывел Алныкина в коридор. Из какой двери вышла туда же Леммикки или она стояла там, ожидая его, Алныкин не понял — как и то, дрожала ли она, содрогаясь в беззвучном плаче, или это у него набежали слезы и он будто под дождем видел мерцающие коридорные плафоны и мокрое лицо метнувшейся к нему Леммикки. Они взялись за руки, ни слова не сказав, и быстро пошли вниз, к выходу; расталкивали прохожих, стремясь неизвестно куда, и вдруг оказались в подвальчике, полном тьмы и запаха кофе. Леммикки расплакалась и сказала, что всегда знала: Володя придет с моря и ничто ей грозить уже не будет. Злые, несправедливые люди хотели ее арестовать, но нашлись и добрые, приютили.
Вездесущая подруга уже стояла рядом, сгора от нетерпения. Отведя Леммикки подальше от нее, Алныкин на ухо предупредил: им надо стать мужем и женой как можно быстрее, в Порккала-Удд девушек не пускают, такие уж строгие правила.
«Аста», — позвала Леммикки. Втроем спустились еще ниже, попали в какое-то питейное заведение, свет пробивался из-под пола. Грядущее событие Леммикки называла м е р о п р и я т и е м, и подруги зашептались, не подпуская Алныкина к разработке плана, но признавая за ним право слышать их, ни о чем не спрашивая. Поначалу решено было взять консультантом одноклассницу Лайму, многое на свете уже познавшую, но той дома не оказалось. Настя вышла из телефонной будки и решительно заявила, что мероприятие они проведут своими силами. Оставили Алныкина у будки и побежали в магазин. Вернулись со свертками, Алныкин уже накупил цветов и поглядывал на часы. Настя помчалась домой, Леммикки сбилась в грамматике, ее клятва могла бы насмешить и умилить.
- Предыдущая
- 18/22
- Следующая
