Призраки озера - Робардс Карен - Страница 11
- Предыдущая
- 11/75
- Следующая
– Эйми! – с упреком воскликнула вторая женщина. Она была моложе, стройнее, красивее, ее светло-каштановые волосы были забраны сзади в хвостик. Виновато глядя на Оливию, она добавила: – Я сестра Эйми. Лора Фрай. Мы держим закусочную «У сестер». Мы готовили угощение для сегодняшней вечеринки. Все, кроме десертов. Их заказали в кондитерской Пату, в городе.
– Боудин так аппетитно пахнет, жаль, что мне не удалось его попробовать. – Оливия была рада сменить тему и прекратить обсуждение своего прошлого.
Она направилась в другой конец кухни, ступая босыми ногами по прохладным шершавым плиткам, которыми был вымощен пол. Оливию удивило, что женщины узнали ее: без макияжа, с зачесанными назад и забранными за уши волосами, она мало походила на ту Оливию, которую они помнили.
– Я спустилась, чтобы позвонить. Телефон все еще там?
Кивком головы Оливия указала на буфетную в дальнем углу кухни – небольшую комнатку для хранения продуктов, оснащенную раковиной и телефоном. Раньше в огромном доме было всего два телефона: один в буфетной, для общего пользования, и второй в кабинете Большого Джона, в западном крыле. Большой Джон всегда недолюбливал телефоны и считал, что иметь в доме два таких источника шума более чем достаточно. По его мнению, два – это даже слишком. Это обстоятельство сильно осложняло личную жизнь Оливии, и деспотичность Большого Джона приводила ее в бешенство. Попробуйте-ка поговорить по телефону, особенно с мальчиками, на переполненной кухне, где любой проходящий мимо может тебя услышать.
Несколько раз она удирала в город, чтобы позвонить из таксофона в аптеке. И каждый раз это страшно выводило ее из себя.
– Да, там, – подтвердила Эйми, кивнув в сторону буфетной.
Под ее любопытным взглядом Оливия направилась к телефону. От одной мысли, что станет завтра объектом для городских сплетен, она внутренне содрогнулась. Если раньше ее мало волновало, что говорят о ней люди, напротив, ей даже нравилось шокировать всех – от членов своей семьи до городских обывателей, – то теперь обстоятельства и время изменили ее. Она понимала, что ничего хорошего ждать не приходится, и сознание того, что завтра о ней будут распространять весьма нелестные слухи, больно кольнуло ее.
– Эйми, уже полночь! Почему вы с Лорой еще здесь? – раздался возмущенный голос, и на кухню уверенно – намного увереннее, чем до этого Оливия, – вошла Марта. И правда, домработница Марта была теперь в большей степени частью семейства Арчер, чем Оливия, не являвшаяся им прямой родней.
– Мы как раз заканчиваем, – ответила Эйми, бросив обе губки в верхнее отделение посудомоечной машины. – Мы же не могли оставить кухню неубранной. – Она с силой захлопнула дверцу и включила машину.
– Надеюсь, с мистером Арчером все в порядке? – спросила Лора. Ее манеры были спокойнее и мягче, чем у сестры. Взяв со стола недорогую коричневую сумочку из кожзаменителя, она перекинула ее через плечо.
– Я тоже на это надеюсь, – вздохнула Марта. – Новостей из больницы не было?
– Мы не слышали, – ответила Эйми.
– Я как раз собираюсь обзвонить больницы в Батон-Руж, – вмешалась Оливия, выглянув из буфетной с телефонной трубкой в руках.
– Мисс Оливия, и вы не спите? – покачала головой Марта. – После такого-то дня вы должны спать без задних ног.
– Я не могу заснуть, не выяснив, как себя чувствует Большой Джон.
Оливия сильнее сжала трубку. Раньше никто бы и не подумал усомниться в ее праве беспокоиться о нем. Да-а, неприятно, когда к тебе относятся как к гостье. Ее чувства ничуть не изменились за эти девять лет: для нее плантация Ла-Анжель по-прежнему была домом, а Арчеры – семьей.
– Понимаю-понимаю, – согласилась Марта. – Конечно, надо позвонить. На вашем месте я бы начала с больницы Святой Елизаветы. Там мисс Белинде в прошлом году удалили желчный пузырь. Эйми, вы с Лорой получили чек?
Пока Эйми отвечала на заданный вопрос, Оливия снова исчезла в буфетной и набрала службу информации Батон-Руж. Едва она услышала голос оператора, как одна из стеклянных дверей отворилась, заставив Оливию обернуться.
– Ваш номер, пожалуйста, – прозвучал металлический голос в трубке.
– Мы ничего не можем сделать…
Через открытую дверь донесся несколько раздраженный голос Сета, хотя его самого Оливия не видела. Затем появилась бледная, как полотно, Келли, и вместе с ней в кухню ворвалась волна влажного воздуха и запах жимолости. Теперь Оливия заметила, как постарела Келли: в хорошо освещенном помещении она выглядела гораздо старше, чем казалась на улице в неясном свете фонарей. Оливия вновь почувствовала укол совести, что так долго не приезжала. Следовало бы их навестить хотя бы пару раз за эти годы. Но тогда, конечно, ей бы не удалось скрыть, до какой жизни она докатилась. Она бы не вынесла унижения, узнай ее семья, что ей приходилось терпеть каждый день.
Оливия хорошо помнила последний вечер, проведенный дома. Когда она заявила Сету, что выйдет замуж за Ньюэлла Моррисона, нравится ему это или нет, он предупредил ее, что в таком случае она перестанет существовать для семьи и будет предоставлена самой себе.
Но она не слушала ни его угроз, ни предупреждений. Она была уверена, что знает все на свете.
Она была такой молодой… При одной мысли о том, как она была молода, у нее перехватывало дыхание.
И глупа. Определенно, глупа. Сбежать с человеком, которого знала всего четыре месяца, – что может быть глупее? Если учесть еще, что через три недели у нее начиналась учеба на первом курсе колледжа, то поступок был попросту идиотским.
Теперь она стала умнее, но прошлого уже не вернешь.
Приглашая их с Сарой в Ла-Анжель, Келли написала, что больна, но не написала, чем именно. Впервые увидев Келли при ярком свете, Оливия поняла, что болезнь достаточно серьезна. При этой мысли ее снова охватил ледяной страх.
Неужели она вернулась в семью, которую так опрометчиво покинула, только для того, чтобы теперь потерять близких одного за другим?
Следом за Келли вошел незнакомый мужчина, примерно одних с Келли лет, немного выше ее, с небольшим брюшком. Его лысую макушку обрамляла кайма коротких светлых волос. Одет он был в белую рубашку с короткими рукавами, заправленную в коричневые брюки. Его лицо с мощной челюстью раскраснелось от жары, на лбу и висках блестели капельки пота. Левую руку, квадратную, с короткими пальцами, мужчина с видом собственника положил на хрупкое плечо Келли. За ним следовала невеста Сета Мэлори, разговаривая с кем-то через плечо. Несмотря на сильную влажность, светлые волосы Мэлори оставались гладкими и блестящими, как будто она только что вышла из салона красоты, а кожа была матовой. Ее черное платье ничуть не помялось, огромный бриллиант сверкал на пальце, а множество камней поменьше – вокруг запястья, и даже малиновая помада на губах выглядела абсолютно свежей. Мэлори прошла рядом с буфетной, даже не заметив, как Оливия проводила ее завистливым взглядом. Как бы ей хотелось быть такой же, как Мэлори: стройной, как тростинка, элегантной, уверенной в себе и, очевидно, преуспевающей. Завершал необычную процессию Сет. Он закрыл за собой входную дверь и щелкнул замком.
- Предыдущая
- 11/75
- Следующая
