Звезды светят вниз (Звезды сияют с небес) - Шелдон Сидни - Страница 55

• Предыдущая
• 55/71
• Следующая

По утрам супруги завтракали, затем Филипп садился за рояль и три-четыре часа без устали разминал пальцы – пока Лара диктовала секретарше письма. Иногда по просьбе Лары он играл старинные шотландские напевы: «Малышка Энни», «Поле ржи», «Холмы у дома». Временами муж и жена даже пели. Перед отъездом Лары в офис они вместе обедали.

– Расскажи мне о жизни в Глэйс-Бэй, – говорил Филипп.

– О, тогда запасись терпением минут хотя бы на пять, – смеялась Лара.

– Нет, серьезно.

Она вспоминала пансионат, но не могла заставить себя произнести хотя бы слово об отце. Она поведала супругу о Чарлзе Коэне, и Филипп заметил:

– Тебе повезло. Я был бы рад с ним встретиться.

– Встретишься.

Она даже не утаила историю с Шоном Макаллистером. Кулак Филиппа с размаху опустился на стол.

– Этот подонок заслуживает смерти! – Придвинувшись ближе, Филипп обнял Лару. – Больше тебя никто не посмеет обидеть.

Муж готовился к выступлению. Сидя в кабинете, Лара слышала раз за разом повторявшиеся аккорды – медленно, чуть быстрее, очень быстро – до того момента, пока гармоничные созвучия не слились в единую музыкальную фразу.

Поначалу Лара заходила в студию и без всякой задней мысли обращалась к поглощенному музыкой Филиппу:

– Милый, друзья зовут нас в субботу на Лонг-Айленд. Поедем?

Или:

– Мне принесли два билета на новую пьесу Нила Саймона.

Или:

– Говард приглашает нас на ужин.

Филипп хранил стоическую выдержку, но однажды сорвался.

– Лара, заклинаю, не беспокой меня во время игры! Концентрация уходит!

– Прости. Не понимаю, к чему эти каждодневные тренировки? Ведь ты пока не выступаешь.

– Тренировка дает мне возможность выступать. Видишь ли, когда ты строишь дом и обнаруживаешь где-то недочет, у тебя еще остается шанс устранить его. Корректируется чертеж, вносятся изменения в схему электропроводки, и дом продолжает расти. С музыкой не так. Второй попытки там не существует. Когда я выхожу на сцену, каждая нота должна звучать идеально.

– Ясно, милый. Еще раз прости.

Филипп встал, заключил ее в объятия.

– Есть старая притча. По Пятой авеню идет мужчина с виолончелью, посматривает по сторонам – заблудился. Он останавливает прохожего: сэр, как попасть в «Карнеги-холл»? И слышит ответ: практикой, сэр. Долгой практикой.

Лара рассмеялась:

– Продолжай, продолжай. Я ушла.

Сидя в библиотеке, она ловила мелодию очередного пассажа и думала: Господи, почему мне так повезло? Тысячи женщин были бы рады оказаться на моем месте и слушать великого Филиппа Адлера!

Ей хотелось лишь одного: чтобы эти тренировки хотя бы иногда прерывались.

По вечерам, устроившись возле камина, они играли в бэкгэммон[36]. Этими моментами Лара дорожила больше всего на свете.

До открытия казино в Рино оставались считанные дни. Шестью месяцами ранее в разговоре с Джерри Таунсендом Лара сказала:

– Я хочу, чтобы об этом узнали даже жители Тимбукту[37]. Банкет будет готовить шеф, которого я выписала из «Максима». Достань с неба звезду – начни с Фрэнка Синатры и потихоньку спускайся вниз. В списках гостей должен быть весь Голливуд, шишки из Нью-Йорка и Вашингтона. Пусть дерутся за право попасть туда!

Полгода спустя она мельком просмотрела лист приглашенных и с удовлетворением заметила:

– Вы неплохо поработали, Джерри. Сколько получено отказов?

– Двадцать два. Из шести тысяч.

– Годится.

Утром позвонил Говард Келлер:

– Отличные новости, Лара. Полчаса назад сообщили из Берна: банкиры уже вылетели. Переговоры начнутся завтра.

– Замечательно, Говард. В девять, в офисе.

– Я их предупрежу.

За ужином Филипп сказал:

– Лара, завтра у меня запись. На ней ты еще не была, верно?

– Да.

– Хочешь поприсутствовать?

Она заколебалась – а как же встреча со швейцарскими банкирами?

– Хочу.

Покончив с едой, прошла в кабинет, набрала номер Келлера.

– Начнете без меня. Я немного опоздаю.

Студия звукозаписи располагалась на Тридцать четвертой улице, в огромном, похожем на склад помещении, под потолок набитом хитрой электронной аппаратурой. В центре его сидели сто тридцать оркестрантов, наглухо отделенные толстой стеклянной перегородкой от обслуживавших технику специалистов. Ларе казалось, что утомительный процесс никогда не закончится. Музыка начинала звучать и тут же обрывалась. В одну из пауз Лара позвонила Келлеру.

– Где ты пропадаешь? – возмутился Говард. – О мелочах мы уже поговорили. Они ждут тебя!

– Буду через час или два. Постарайся занять гостей.

Два часа спустя запись все еще продолжалась. Лара вновь подошла к телефону.

– Извини, Говард, не могу. Попроси их прийти завтра.

– Что за срочные дела, Лара?

– Мой муж.

Она положила трубку.

Дома, уже поздним вечером, Лара сказала:

– На следующей неделе летим в Рино.

– Для чего?

– Там открываются мои отель и казино. Самолет заказан на среду.

– Ч-ч-черт!

– Что-нибудь не так, милый?

– Прости, Лара, но я не смогу.

Она с тревогой подняла голову:

– Как прикажешь тебя понимать?

– Разве я не говорил? В понедельник начинаются гастроли.

– Какие гастроли?!

– Эллерби организовал шестинедельный тур – Австралия...

– Австралия?

– Да. Затем Япония, Гонконг...

– Нет, Филипп, это исключено. То есть... Для чего тебе все это? Ты не обязан. Нам необходимо быть рядом!

– Именно так, Лара. Поехали вместе.

– Ты ведь знаешь – у меня нет времени. Во всяком случае, сейчас. Слишком много тут накопилось проблем. – Голос ее стал жалобным. – Не хочу, чтобы ты уезжал!

– Я и сам не хочу, дорогая. Но помнишь, еще до свадьбы я предупреждал: это – моя жизнь.

– Помню. Тогда все было по-другому. Ситуация изменилась, Филипп!

– Ситуация осталась прежней, Лара. Как и раньше, я схожу по тебе с ума, а без тебя я вообще превращаюсь в демона.

Возразить на это было нечего.

После того как муж уехал, на Лару навалилось чувство жуткого одиночества. В разгар деловой встречи она вспоминала вдруг о Филиппе, и беседа теряла всякий интерес.

Лара искренне желала Филиппу успешной карьеры, но супруг был нужен ей здесь, рядом. Ложась в постель, она часами перебирала в памяти совместные прогулки, вслушивалась в произносимые им нежные слова, ощущала призрачные прикосновения его рук. Филипп ежедневно звонил, однако от этого становилось только хуже.

– Где ты, милый?

– В Токио.

– Что с гастролями?

– Проходят великолепно – если забыть о тоске по тебе.

– Я тоже скучаю. – Лара даже не могла сказать, как она скучает.

– Завтра летим в Гонконг, и...

– Лучше бы ты оставался дома. – Она тут же пожалела о неосторожно вырвавшейся фразе.

– Не мог, ты же знаешь.

Долгое молчание.

– Разумеется, ты не мог.

Тридцатиминутный разговор опустошил ее душу. Да еще эта дурацкая разница в часовых поясах! Для Лары вечер вторника был все же вторником, но у Филиппа уже шла среда! Телефонные звонки будили ее то за полночь, то перед самым рассветом.

– Как дела у Филиппа? – спросил Келлер.

– Отлично. Скажи, что заставляет его так поступать?

– Как – так?

– Ну, эти гастроли... Зачем? Ведь он не нуждается в деньгах.

– Еще бы. Деньги, уверен, для Филиппа – ничто. Это – его жизнь.

Слово в слово, подумала Лара. Разумом она хорошо понимала мужа, да. Но не чувствами.

– Эй, босс, – обратился к ней Говард, – ты действительно взяла его в мужья, но он – не вещь.

• Предыдущая
• 55/71
• Следующая